Степан Разин
Шрифт:
— Нет! — вдруг сказал Михаил Фёдорович. — Отпиши Хмельницкому и на все наши заставы, чтобы не пущали этого Паисия, если у него нет грамоты от патриарха.
— Хм! А если есть? — подумал я. — Грамотка-то… Недавно почивший патриарх Парфений Первый весьма благоволил Паисию Лигариду и вполне себе мог дать нужную грамотку шпиону-иезуиту.
— От нынешнего патриарха, — добавил государь.
Я мысленно перекрестился.
Потом мы с Михаилом Фёдоровичем письменно разобрали стихотворение «Берёза». Я рассказал царю
— Буря мглою небо кроет,
— Вихри снежные крутя;
— То, как зверь, она завоет,
— То заплачет, как дитя,
— Это двухсложный стих, как и «Берёза», а это:
— Тучки небесные, вечные странники!
— Степью лазурною, цепью жемчужною
— Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
— С милого севера в сторону южную.
— Это трёхсложный стих. Может быть и четырёх и пяти сложный, главное — придерживаться одного ритма во всех строках.
— Этому тебя учили в гареме у шаха? — испытывающе глядя мне прямо в глаза, спросил русский государь.
— Чёрт! — подумал я. — Снова попался!
— Нет, государь. До этого дошёл я сам.
Высокопоставленные лица пробыли ещё сутки. На второй день охотники добыли двух кабанов и мы с удовольствием поели дикой свинины. Мы с Алексеем на охоту снова не ходили. Занимались рисованием, сложением арабской цифири, стихосложением.
В позиционную, или как там она правильно называется, арифметику, Алексей вник сразу[2]. Как и в сложение-вычитание больших чисел в столбик. Его поражал правильный результат, которого он достигал без щёлканья косточками счётов.
О своих успехах царевич рассказал отцу. Тот некоторое время проверял сына, а потом подозвал меня движением указательного пальца.
— Я такой счёт видел. Так некоторые персидские гости перепроверяют себя. Но у них есть счёт, который они называют умножение и деление. Знаешь такой?
— Знаю, — сказал я кивая.
— Покажи.
Я показал умножение в столбик и деление с десятичным остатком. И десятичная дробь царя добила. Он с ужасом некоторое время смотрел на меня, потом закрыл глаза и прочитал, еле шевеля губами, какую-то молитву.
— Даже спрашивать не буду о том, кто тебя этому научил, — наконец проговорил царь. — Так считает наш лекарь-англичанин. Он берёт фунт и делит его на десять частей.
[1] Валахия — историческая область, расположенная на юге современной Румынии.
[2] Позиционная система счисления (позиционная, поместная нумерация) — система счисления, в которой значение каждого числового знака (цифры) в записи числа зависит от его позиции (разряда)
Глава 23
До
Мало того, в обоих омшаниках были сделаны «морозильные камеры», которые не только заполнили льдом, но и полностью выморозили, забили под жвак замороженной убоиной и закрыли до лета.
Никита Романов приехал в Измайлово вместе с князем Черкасским и подъячим поместного приказа.
— Так вот ты какой, Степан Разин, сын Тимофеев! — сказал Романов с непонятной интонацией. — Правду бают, что ты персидский князь и брат шаха?
Я стоял с прямой спиной и спокойно выдерживал его взгляд.
— Моя мать — дочь шаха Аббаса Великого, а отец — казачий атаман, — сказал я. — Я не брат, а дядя нынешнего шаха Аббаса Второго. Его отца, и моего брата шах Аббас убил, и шахом должен был стать я, после смерти дяди, а не его сын. Но я в это время находился далеко. Хотя, по закону, меня должны были найти. Пока в роду есть старшие наследники — они становятся на престол.
— Так, зачем тебе эта земля. Здесь холодно. В Персии намного теплее. Я там не был, но расспрашивал ваших послов. Хочешь, я помогу тебе забрать трон?
Он смотрел на меня с очень серьёзным выражением лица.
— Ты поможешь мне, а я помогу тебе.
— Как я могу помочь тебе? — спросил я, примерно понимая, куда клонит царский брат.
— Ха! — лицо Никиты Ивановича расплылось в улыбке. — Сам подумай, откуда у меня может появиться большое войско? С этим войском мы и свергнем сына твоего брата. А до этого я, с помощью своих друзей в Персии, настрою его войско против шаха. И нам не придётся всех убивать. А потом, когда ты станешь шахом, мы станем торговать. Я отменю для твоих купцов все пошлины, а ты для моих. Согласен?
Я задумчиво смотрел на Романова и прикидывал, как правильно себя повести? Мне нужно было купить Измайловскую вотчину. И откажи я сейчас участвовать в его авантюре, он может взбрыкнуть'. Но и соглашаясь, я подписываю себе смертный приговор. Повесят Романова на дыбу и он сознается в том, что я собирался вместе с ними свергать нынешнего царя.
— Когда ты хочешь, чтобы я тебе помог? — спросил я, не спрашивая «чем».
— Хм! — хмыкнул Романов и нахмурился. — А сколько у тебя сабель?