Столичный доктор. Том VII
Шрифт:
Город встретил меня беспорядком, словно пьяный матрос после долгого рейда. Дома лепились друг к другу: кирпичные казармы, фанзы китайских торговцев с бумажными фонарями, облезлые особняки чиновников в псевдоклассическом стиле. Улицы — колеи грязного снега, застывшей в колдобинах. По тротуарам сновали люди в рваных тулупах, японцы в синих хаори, китайцы с коромыслами. Всё это гудело, спорило, плевалось семечками. Над толпой висели вывески на трёх языках: «Чайная № 5», «Ремонт сабель», «Бордель Мадам Лин». Пахло, разумеется, морем, рыбой и, увы, вонью нечистот из канавы.
— Кто сейчас главный в городе,
Вот за что уважаю Валериана Дмитриевича, так это за то, что ни один вопрос не может поставить его в тупик. Изначально поселение на этом месте называлось Шицзыкоу. Что по-китайске означает «Пасть льва». Якобы, в одном из парков стоит древняя статуя этого самого льва с распахнутой пастью. Но потом в Китай пришли англичане, и в порту чинился британский корабль под командованием капитана Уильяма Артура.
— Сами лимонники утверждают, что название связано с третьим сыном королевы Виктории, принцем Артуром Коннаутским, но это уже легенды.
Я увидел, как на углу мальчишка-китаец чистил сапоги офицеру, тот хлопал перчатками по голове его за медлительность.
— Что касаемо местного начальства, — продолжал просвещать меня Тройер. — Квантунский укрепрайон, куда входит Порт-Артур, возглавлял генерал-лейтенант Константин Николаевич Смирнов. Флотские после отбытия Евгения Ивановича подчиняются адмиралу Старку.
— Почему их не было среди встречающих? — поинтересовался я для проформы. Ответ я и так знал.
— Не могу знать, Евгений Александрович. Выяснить?
— Назначьте совместное совещание на вечер. Но сначала я хочу осмотреть гавань и укрепления города.
— Все исполню.
Особняк Наместника произвел на меня тягостное впечатление. Первое, что бросилось в глаза: пустота. Голая, зияющая, как череп после пиршества стервятников.
Алексеев вывез примерно всё — мебель, сейфы, обстановку канцелярии, даже гвозди из стен, кажется. Паркет, когда-то лакированный, теперь покрыт царапинами, по полу были разбросаны обрывки бумаг, соломы, используемой для упаковки. И в доме было холодно. Очень холодно.
— Почему не топятся печи? — спросил я, снимая перчатку и проводя пальцем по мраморному камину. Пыль легла чёрным саваном.
Тройер выглянул в окно, которое вело во внутренний двор, переглянулся с Жиганом:
— Ваша сиятельство, дровяной сарай пуст.
Ну это прямо в желтые газеты просится. Алексеев вывез не только мебель, но и дрова. Пропесочить? Контакты Гиляровского у меня остались, я сделал себе пометку в памяти — дать срочную телеграмму репортеру. Пусть напишет про хамоватого жадину.
Мы поднялись по лестнице, ступени скрипели под ногами, угрожая провалиться. Второй этаж оказался ещё печальнее. В кабинете наместника остался лишь массивный стол — видимо, слишком тяжёлый, чтобы утащить.
В спальне ветер гулял через открытое окно. Штора, висевшая на честном слове, да к тому же и оборванная, хлопала, как паруса тонущего корабля. На полу валялся осколок зеркала — в нём отразилось моё лицо, рассечённое трещиной. Очень символично. Добро пожаловать в Порт-Артур!
Глава 16
ВЗЯТОЧНИКЪ-ФЕЛЬДШЕРЪ
На
ЧЕСТВОВАНИIЕ К. В. РУКАВИШНИКОВА
Вчера въ Рукавишниковскомъ пріют? чествовали почетнаго попечителя этого исправительнаго учрежденія тайнаго сов?тника К. В. Рукавишникова, по случаю 25-летія его д?йствительно выдающихся трудовъ на пользу этого учрежденія, которые т?сно связаны съ развитіемъ исправительнаго воспитанія преступной и порочной молодежи во всей Россіи вообще, такъ какъ К. В. является главнымъ д?ятелемъ въ этой области, и всё съ?зды исправительныхъ заведеній происходили подъ его предс?дательствомъ.
Естественно, в особняке оставаться было нельзя. Что я, бомж какой, спать на грязном полу?
— Тройер, где там представитель местной власти? Давайте его сюда.
Поднялась некоторая суета, ко мне доставили какого-то пухляша.
— Вот, ваше превосходительство, коллежский советник Витязев! Исполняет обязанности городского головы.
— Прекрасно, — я смерил взглядом полного усача с отёчным, хоть и холеным, лицом. — Господин коллежский советник, потрудитесь найти виновника торжества. Не мог же адмирал вывезти дрова из сарая в своём сундуке? Кто тут руководил персоналом? Короче, всех найти и привлечь. Организуйте найм прислуги. Никаких китайцев или японцев. Только наши. А пока мы переезжаем в гостиницу. Какая тут лучшая?
Собственно, всё. Наверняка ведь знали, просто решили посмотреть, как я реагировать буду? Или никто не додумался проверить готовность особняка к моему приезду? Короче, или заговор, или феерическая глупость. Ладно, отыгрывать злого следователя я умею. Расшевелим этот гадюшник.
От предложенного торжественного обеда я отказался. Вот когда приведут всё в порядок, тогда и организуем встречу. Заодно и мои таинственно отсутствующие якобы заместители по армии и флоту появятся.
Гостиница оказалась посредственной, но терпимой. Третий сорт — не брак: клопов нет, кровать крепкая, бельё свежее. Персонал услужлив, но бестолков. Не пять звёзд. Даже не три. Но после вагонной жизни — уже хорошо.
Не думаю, что я здесь надолго. Организовать мебель хотя бы в часть помещений, сделать уборку, нагнать прислуги — это всё дело пары-тройки дней. Чиновники сами не станут тормозить процесс — злой наместник никому не нужен, хоть бы с этой стороны ублажить.
Отдохнул немного с дороги, принял ванну, оделся в свежее — и на экскурсию. Некогда рассиживаться. Не помню точную дату, когда началась война, но вряд ли осталось много времени. Сегодня — так, по верхам, посмотреть где и что, а потом уже лезть во все дыры, интересоваться и бесить местное начальство дотошностью. Ничего, что я лицо гражданское. Нужные специалисты подготовили мне список вопросов, которые надо задавать при проверках. А сопровождение уже готово — я сам сказал, во сколько выезжаем. Вышел вовремя, задерживаться не стал. Но все равно ждали — знаменитый ефрейторский зазор есть и в это время.