Столичный доктор. Том VII
Шрифт:
Надо сказать, что армейская медицина, в том числе и моими усилиями, довольно прилично сдвинулась вперед. В госпитале был свой рентгеновский кабинет, в аптеку завезли большой запас лекарств, в том числе стратегических. Я впервые взял в руки упаковку ампул с «панацеумом». Пользоваться пенициллином еще никто не умел, разводить нужную дозировку тоже. Поэтому пришлось устроить для врачей быструю лекцию. Собственно, я и уколол первого пациента — им стал прапорщик с крупозным воспалением легких. Вот кажется — только что случился переворот в медицине, а никто даже и не заметил. Ну ничего, война начнется,
Второе дело, что удалось наладить — безопасность флота. Корабли были заведены на внутренний рейд, миноносцы серий «Буйный» и «Сокол» регулярно выдвигались на дальнее патрулирование, была налажена телефонная связь с береговыми батареями, наблюдательными постами. Старк даже устроил учения со стрельбами, в ходе которых стало ясно, как все плохо со взрывателями и начинкой снарядов. Силами флотских мастерских начались работы по замене всего, что не работало правильным образом, запросили все нужное из Владивостока. Туда срочно отправилось еще два миноносца.
Наконец, я плотно контролировал обустройство первого аэродрома на северной стороне Порт-Артура — ежедневно две роты из крепостного пехотного полка утрамбовывали взлетно-посадочную полосу, еще три бригады военных строителей возводили ангар, общежитие для пилотов, и командно-диспетчерский пункт.
Сюрприз для самураев готовился основательно.
Увы, был сюрприз и для меня. Неприятный. Алексеев не уехал в столицу — осел в Харбине. Как докладывал Любин, бывший наместник начал интриговать против меня, даже получал от своих шпионов из бывших сотрудников канцелярии — донесения относительно того, что творится в Порт-Артуре. Я даже не сомневался, что самые «жирные» места тщательно подчеркнуты и перенаправлены в Питер сторонникам безобразовской клики.
Двадцатого января пришлось нарушить привычный распорядок: утром ехали встречать Макарова. Вместе с ним прибывала «Агнесс-2» — и сам Джевецкий, который должен был руководить сборкой подлодки на месте.
Сюрпризом это не было — маршрут поезда отслеживали по телеграфным сообщениям с дистанции, так что время прибытия знали с точностью до получаса. А утром, перед выездом на вокзал, и до минуты.
Никакого оркестра и каравая с солонкой. Приехали сокращенным составом — Тройер, Старк, да парочка адъютантов. Работать надо, а не красные ленточки перерезать. Сели в экипажи и погнали в штаб флота. Вот там уже и встреча была — с представлением офицеров и краткой речью вновь прибывшего командующего.
Я не стал мешкать, оттащил Джевецкого в сторону:
— Как подлодка перенесла дорогу?
Степан Карлович только усмехнулся, поправляя перчатки:
— Не переживайте, Евгений Александрович. Упаковали на совесть. Думаю, даже сход вагона с рельсов ничего бы не повредил. Завтра
— Что-нибудь надо дополнительно? Давайте список, обеспечу всем.
Тут я сильно рисковал. А ну как инженер действительно что-то запросит… А мы тут на «краю Земли» и ничего нет.
— Всё своё везём с собой, — пошутил Степан Карлович. — Никаких особых требований. Только доковые краны понадобятся.
— Как же вы по льду Байкал пересекали?
— Да просто — скрипит, трещит, поезд платформы тащит. Никакой атеист не устоит, начнет богу молиться.
Вдруг он хитро прищурился:
— Кстати, что у вас там со священником на станции Мысовой приключилось?
— Ничего вроде, — удивился я. — Мы с ним общались недолго, поводов для обиды не давал.
— Наоборот, — засмеялся Степан Карлович. — Он о вас чуть не как о чудотворце рассказывает. И про лечение сифилиса, и про лекарства доступные. Заслушаться можно.
— Ничего такого не просил, верите?
— Верю.
Джевецкий оглядел зал и понизил голос:
— Обед здесь предусмотрен?
Я скосил взгляд на Старка, который о чем-то тихо отчитывался перед Макаровым:
— Это епархия адмиралов. Сегодня обедаем у моряков. Посмотрим, чем нас сегодня удивит флотское начальство.
Вечером, уже почти перед закатом, пришел сигнал о приближающемся «Варяге». Из-за надвигающейся темноты проводить в гавань не стали, остановились на внешнем рейде.
За командиром немедленно отправили катер.
Когда каперанг Руднев поднялся на борт «Петропавловска», в глаза бросилась его необычная бледность. Он даже чуть пошатнулся, когда рапортовал Макарову. Доложил только, что привел «Варяг» согласно приказу начальника эскадры Старка. В кают-компании капитан устало опустился в кресло. Лицо осунувшееся, под глазами тени.
Кто-то подал ему коньяк — он выпил, не моргнув.
— Говорите, капитан, — сказал Макаров.
Руднев поднял глаза, в голосе — холодная усталость.
— На выходе из бухты у «Корейца» отказала машина. Я вызвал буксир, сам продолжил выполнение вашего приказа, Степан Осипович. «Чиода» сначала пошла за нами, но потом вернулась в Чемульпо наблюдать за «Корейцем».
В кают-компанию «Петропавловска» зашел вестовой, протянул Макарову конверт. Тот его вскрыл, прочитал послание. Почти сразу посмотрел на меня.
— Степан Осипович, что там? Не томите
— Японское правительство разрывает дипломатические отношения с Россией.
Я встал, подошел к иллюминатору. Посмотрел на свинцовые волны за бортом «Петропавловска». И где тут «Желтое море»? Нет его. Потом повернулся к флотским:
— Теперь, господа, уже никто не сомневается, что война совсем близко?
Глава 17
ИНОСТРАННЫЯ ИЗВ?СТІЯ
Прибывшій изъ Японіи французскій чиновникъ Людовикъ Луи, посланный туда со спеціальной миссіей, разсказываетъ, что въ Японіи многочисленныя группы людей обходятъ улицы, крича: «Долой Россію». «Мы хотимъ войны». Такого рода манифестаціи устраиваются японскими шовинистами съ ц?лью поддерживать изв?стное настроеніе въ массахъ.