Странник века
Шрифт:
В Леопарди словно уживаются две ностальгии, заметил Ханс, и я предпочитаю ту, что для него глубоко личная. Согласна, кивнула она, его историческая ностальгия выглядит немного натужной, зато другая гораздо более земной, она словно родилась из жизненного опыта. Например, здесь:
Охапку трав на плечи взгромоздив, Проходит девочка в лучах заката, И несколько фиалок и гвоздик В ее руке зажато, Чтоб завтра, в праздник, в поясе их спрятать, И в волосы воткнуть, И грудь украсить, по обыкновенью. Ступень одолевая за ступенью, Старушка136
Отрывок из стихотворения «Суббота в деревне». Перевод А. Ахматовой.
Ну разве это не трогательно? умилилась Софи, когда на улице встречаются на короткое мгновение девочка с цветами и старуха с прялкой? Девочка, конечно, влюблена, потому что идет с луга с букетом полевых цветов, они понадобятся ей на завтрашнем празднике. А для старухи никакого «завтра» не существует, перед ней только сумерки и ожидание ночи, она предается воспоминаниям и вращает прялку. Я так и представляю себе, как, заметив проходящую мимо девочку, она улыбается и говорит соседке: а я в свое время… Короче, нам надо что-то здесь менять? Нет-нет, ответил Ханс, здесь все отлично.
Неугомонный мальчик, В своем цветенье юном С днем, радости исполненным, ты схож. Блестящим, чистым сплошь, Грядущей жизни праздничным кануном. Им наслаждайся нынче, мой проказник: Ты чудом опьянен. Теперь — молчок; пусть (хоть и медлит он) Тебе не будет в тягость этот праздник [137] .Как мне нравится этот тон, восторженно воскликнул Ханс, особенно когда он искренний! Обращаясь к важным темам, всегда лучше делать вид, что речь идет о пустяках.
137
Отрывок из стихотворения «Суббота в деревне». Перевод А. Ахматовой.
Неторопливо, словно завершая день, Софи причесывалась перед акварельным зеркальцем. Ханс, еще разгоряченный, лежал, раскинув ноги и руки, и смотрел на нее с тем же выражением лица, с каким говорил о важных темах: без тени легкомыслия. Он и сам не понимал, почему его так умиляет особая, отрешенная манера Софи приводить себя в порядок, словно сам ритуал отработанного прихорашивания представлял собой прощание в миниатюре.
Эй, тихо окликнул ее Ханс, ты знаешь, что ты моя удача? Она остановила руку с расческой и обернулась: Я понимаю, о чем ты, радость моя, со мною происходит то же самое, каждое утро я просыпаюсь и думаю, что скоро тебя увижу, и мне хочется выкрикивать слова благодарности. Но потом я спохватываюсь и говорю себе: нет, везение здесь ни при чем, скорее решительность, наша решительность. Ты мог уехать, но остался. Я могла не обращать на тебя внимания, но поступила ровно наоборот. И все это по доброй воле, магическим образом по доброй воле (ты говоришь сейчас в точности как старик, сказал Ханс), старик? (шарманщик!), а! ну конечно, послушай, когда же… (да-да, скоро), на самом деле иной раз я думаю, что нам вовсе не повезло. Ведь мы могли познакомиться в другом месте или в более поздние времена. Я представляю себе, каково бы нам жилось в другое время, возможно, все тогда сложилось бы для нас гораздо лучше.
Ханс сказал: Ненаглядная моя Софи, другие времена настанут. И не будут такими уж другими. Как к этому относиться? как к пророчеству? засмеялась она.
В тот день, когда Софи пришла переводить Бокажа и Леопарди, Ханс проснулся рано, чтобы попрощаться с Альваро, который уезжал в Лондон на встречу с компаньонами,
Уже возле самой кареты друзья взглянули друг на друга так, словно лишь сейчас до них дошло, что один из них уезжает. Хансу показалось, что они поменялись ролями. Альваро натянуто улыбался, стараясь успокоиться и понять, почему ему это не удается. Они не знали, что сказать друг другу, как обняться. Мне будет тебя не хватать, крикнул наконец Ханс высунувшейся из бокового окошка голове. Всего толь-ко две не-де-ли! ответила голова, перекрывая тарахтение экипажа.
Сбылось давнее предсказание госпожи Цайт, и постоялый двор каким-то непостижимым образом заполнился почти до отказа. Теперь две светловолосые шустрые девушки помогали хозяйке и в обслуживании, и в уборке. Постояльцы в большинстве своем являлись дальними родственниками или друзьями дальних родственников тех вандернбуржцев, которые не покинули город на лето. Иногда Ханс встречал приезжих на лестнице, стараясь не пугаться с непривычки и без заминки отвечать на их приветствия. В то утро семейство Цайт ожидало собственных родственников, приезжавших на несколько дней и вынужденных распределиться между хозяйской квартирой и единственной свободной комнатой номер три. Той самой, в которой Лиза обычно пряталась, чтобы делать уроки.
Кузены, племянники, дядюшки и прочие родичи радостно и смущенно проходили по коридору внутрь дома. Некоторые — упитанные и неповоротливые, как господин Цайт, другие — стройные и подтянутые, как Лиза. Стоя у двери, госпожа Цайт приветствовала их по очереди, быстро чмокала и незаметно подталкивала в дом. Однако при виде кузена Лоттара она вытерла фартуком руки и шагнула ему навстречу.
Лиза видела, как он вошел, уронил на пол свои пожитки и ринулся к ней с распростертыми объятиями. Зная, что мать не сводит с нее глаз, она издала радостный крик и тоже поспешила к нему навстречу. Однако, приветствуя кузена, который, закрыв глаза, тискал ее талию, она смотрела на дверь, на вливавшиеся в дверной проем солнечные лучи.
Вдруг с другого конца постоялого двора раздался гнусавый голос кого-то из Цайтовой родни: Дорогуша, подойди сюда! пожалуйста, подойди сюда! твой сынок не прекращает, то есть он!.. маленький Томас все время… испускает… дорогая, ты меня слышишь?
Уперевшись животом в живот брата, господин Цайт торжественно вещал: Уже август! кто бы мог подумать!
В одном из углов кухни госпожа Цайт шепотом наставляла дочь: Ясно тебе или нет? если будешь так себя вести, то никогда не понравишься кузену Лоттару (а я не собираюсь нравиться Лоттару, возразила Лиза), придется! Лоттар — докторский сын. Человек обеспеченный. К тому же славный. Хотя бы потому, что обратил на тебя внимание. Так что ни слова больше и будь с ним поласковей, ясно? Лиза, отвечай! Тебе ясно?
Лиза опрометью вылетела из кухни, мать последовала за ней. В это время на постоялый двор вошел Ханс и, растерявшись от царившей вокруг суеты, чуть не врезался в Лизу. Она притормозила, чтобы поправить волосы и улыбнуться. Потом обернулась к матери и крикнула: Если бы вы хоть раз в жизни были влюблены, вы бы так не говорили! Ошеломленная госпожа Цайт остановилась. Как? еле выговорила она, что? что ты сказала? Лиза исчезла в глубине коридора. Не имея под рукой другого собеседника, хозяйка посмотрела на Ханса и воскликнула: Боже правый! Да что же это! Вы можете понять, что с ней творится?
Весь остаток утра Лиза провела взаперти, в своей комнате, и от завтрака отказалась. Госпожа Цайт объяснила кузену Лоттару, что дочь нездорова. Кузен Лоттар улыбнулся двусмысленной улыбкой и ответил, что сие вполне естественно, ведь по сравнению с прошлым летом Лиза очень выросла и теперь совсем уже не ребенок.
За несколько минут до пяти Лиза добровольно покинула свое заточение и появилась на кухне с безразличным лицом, взбесив тем самым мать. Не говоря ни слова, она помогла приготовить лимонад и в обычное время понесла его в седьмой номер.