Судороги Земли
Шрифт:
Агути странно посмотрел на Зодчего и вдруг резко заговорил:
– Ты что себе позволяешь! Словил взгляд "арлекина" и закрылся в себя, как улитка в раковине! Если бы не Фархад, ты к утру с головой как у головастика ходил! Понял, дурья твоя башка?!
– П-п-понял...
– выдохнул Зодчий, озадаченный не столько перспективой превратиться в мегацефала, сколько непривычной для Агути резкостью и раздражительностью.
Однако сил, чтобы возмутиться грубости Агути
– ...пишешь-пишешь, а для кого? Тебе же говорили, что взгляд "арлекина" - это как десятисантиметровое пчелиное жало, которое загоняют прямо в мозг! Если вовремя не принять нужных мер, загнёшься от интоксикации или, что ещё страшнее, - "съедет" крыша! Где другую-то искать будешь?..
Зодчий смотрел слезящимися глазами в потолок. Ничего не говорил, только мысленно изумлялся: "Зачем Гоблин сделал волосатые стены?.. Это же так не эстетично!.. И почему окна в комнате треугольные, а кровать круглая?..".
Он не услышал, как в комнату тихо вошли Фархад и Гоблин.
– Как он?
– спросил Фархад.
– Плохо...
– печально произнёс Агути.
– Мне ещё не приходилось сталкивался с подобной реакцией организма на вещественную структуру взгляда "арлекина".
– Знаешь, а ведь "арлекин" был какой-то странный...
– задумчиво проговорил Фархад.
– Я следил за ним до самого распада. В нём и жизни-то никакой уже не было... Не мог он так быстро пройти расстояние до нас и при этом сохранить всю силу в умирающем взгляде!
– Будем надеяться, Зодчему к утру станет лучше, - вздохнул Агути.
– Если нет - придётся везти его в поселение...
Ничего из сказанного Зодчий не слышал. Взгляд давно рассыпавшегося в прах "арлекина" продолжал в его мозгу разрушительную работу, которой молодой организм выходца мог противопоставить только сон: долгий, исцеляющий, благотворный...
Зодчий проспал тридцать пять часов, а когда проснулся, то почувствовал себя почти здоровым... "Почти", потому что где-то глубоко-глубоко внутри него продолжал жить "арлекин", успевший по каналу горящего ненавистью взора передать выходцу частичку собственного "Я".
Едва проснувшись, Зодчий ощутил в себе его присутствие в виде неприятного дискомфорт. А ещё через некоторое время ему стало казаться, что за ним всё время кто-то пристально наблюдает. Но не со стороны. Этот "кто-то" находился внутри: он смотрел глазами Зодчего, слушал его ушами, дышал его грудью, чутко осязал окружающий мир эпидермисом его тонких чутких пальцев...
Легонт встретил повозку у ворот. Выглядел он встревоженным.
– Что случилось?
– спросил поселенец.
–
Зодчий соскочил на землю, подмигнул Енору и сказал:
– Это точно - короткий, но бурный...
В последнее слово он вложил скрытый, только ему понятный смысл.
Легонт терпеливо ждал продолжения.
Зодчий с неохотой добавил:
– Один из "арлекинов" оказался очень проворным. Прежде, чем испустить дух, он обменялся со мной взглядом...
Легонт некоторое время всматривался в лицо выходца, видимо решая, пускать его в поселение или нет. Зодчий терпеливо ждал. Вдруг за бревенчатыми стенами пронзительно завизжала свинья. Неожиданный звук разрядил обстановку. Легонт приобнял Зодчего за плечи, увлекая за собой. Повозка не спеша поскрипывала сзади.
– К отцу не пойдём, - сказал Легонт, - недомогает он. Но наказал, как только появишься, сразу дать тебе все книги о нашем прошлом.
Зодчий остановился.
– Я благодарен Амвросию, однако, я не историк. Едва ли мои прежние знания помогут вам.
– Не знаю, почему он выбрал именно тебя...
– признался Легонт.
– Отец доверяет Арине, а девочка увидела в тебе... Впрочем, я не могу об этом говорить. Если хочешь, сам спроси у Амвросия, когда он пригласит тебя. А сейчас, если ты не слишком устал с дороги, идём со мной в кузницу. Возникли некоторые вопросы...
Зодчий не успел ничего ответить, а Легонт уже бесцеремонно тянул его в распахнутые ворота кузни. Пришлось подчиниться. Скоро выяснилось, что волновался Зодчий напрасно. Легонт не стал расспрашивать выходца о новых добавках и ингредиентах для приготовления сплава, о которых он не имел ни малейшего предтсавления. Он пригласил его исключительно для демонстрации чудесных возможностей нового оружия.
Зодчий слушал невнимательно. Стоя в полутёмном углу, он всё время спиной ощущал холодный ненавидящий взгляд. Взор этот казался ощутимым, почти осязаемым. От него по спине пробегали мурашки, а где-то под левой лопаткой возникла и стала стремительно разрастаться боль, будто не взгляд, а холодная сталь вонзилась в незащищённую спину...
Заставник с большим трудом сдерживался, чтобы не обернуться, потому что Легонт во время импровизированной лекции смотрел ему прямо в глаза, ища в них поддержку и согласие. Когда поселенец ненадолго отвернулся, извлекая из горна очередной образец, Зодчий улучил короткий миг и оглянулся.
За спиной было пусто...
22.
Библиотекарь проводил Зодчего на прежнее место, с благоговением положив перед ним три рукописные книги.