Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.

Андерсон Фредерик Ирвинг

Битва при озере Джордж, 1755 год. На трех панелях этой гравюры, опубликованной в Бостоне Сэмюэлем Блоджетом в 1756 году, изображены (слева направо) местоположение битвы на карте долины Гудзона и верховья озера Джордж; подковообразная засада «Кровавого утра разведчика»; атака Дьескау на укрепленный лагерь. Несмотря на очевидную схематичность, картина Блоджета основана на рассказах очевидцев и показывает битву и даже поведение отдельных людей с удивительной точностью. На центральной панели вождь Хендрик сидит на лошади, остальные ирокезы стоят на коленях и стреляют по одиночке, из укрытия; провинциалы стоят в строю или стреляют взводами. Справа провинциальные войска, подвергающиеся нападению, ведут наклонную стрельбу из-за лесов или стоят прямо в лагере; индейцы приседают

в позах, которые становятся тем ниже к земле, чем ближе они приближаются к линии огня. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.

От края поляны до устья батареи капитана Эйра было около 150 ярдов. Гренадеры Дьескау — самые крупные и внушительные люди из полков Лангедок и Ла Рейн, одни из лучших солдат французской армии — шли по дороге через поляну с примкнутыми штыками, по шесть в ряд, в колонне длиной 100 ярдов. Великолепные в белых мундирах и дисциплинированные, какими могут быть только сливки самой гордой армии Европы, они не прошли и половины пути к своей цели, когда гранатометы английских орудий прорезали их «переулки, улицы и аллеи», уничтожив их строй и заставив их отступить. Из укрытия на опушке леса индейцы и канадцы вели непрерывный огонь по защитникам на протяжении большей части дня, но без особого эффекта. Дизкау, получивший тяжелую рану, остался на поле боя, но провал атаки и потеря Легардера обрекли ее на провал. После четырех или пяти часов все более нескоординированной стрельбы его люди начали отступать без приказа^[145].

Провинциалы из лагеря не предпринимали особых усилий, чтобы преследовать их за пределами поляны. Как объяснил один из очевидцев, «день шел на убыль, продвижение противника не было определенным, вся страна — лес, наши люди сильно устали, не имели ни штыков, ни сабель, были недисциплинированы и не отличались высоким духом». Вылазка на поле боя, однако, обнаружила удрученного Дизкау, «раненного в мочевой пузырь», вместе с еще примерно двадцатью ранеными. Остальные нападавшие скрылись в тени леса, уходя в форт Сен-Фридрих или возвращаясь к месту засады, чтобы забрать пленников, которых они оставили привязанными к деревьям^[146].

Именно там, в овраге, около четырехсот индейцев, канадцев и французов отдыхали и пытались перегруппироваться под командованием оставшихся в живых офицеров, когда их застала врасплох колонна провинциалов из Нью-Гэмпшира. Около двухсот человек под командованием капитана Уильяма Макгинниса начали движение на помощь лагерю Джонсона из форта Эдвард, когда до них впервые донеслись звуки битвы. Теперь, в глубоких сумерках, они атаковали дезорганизованного врага «и устроили среди них большую резню». Большинство потерь среди французов и индейцев за день пришлось на этот заключительный этап разрозненного сражения, который также привел к большим потерям среди англичан: были убиты не только капитан Макгиннис и двое его людей, но и все пленные, за которыми вернулись Каунавагас и Абенакис. Несколько из них позже будут найдены мертвыми и оскальпированными, все еще связанными по рукам и ногам. Не имея возможности отступить с пленными и не желая их бросать, индейцы взяли трофеи, которые, хотя и были менее ценными, чем пленные, все же служили доказательством их участия в битве^[147].

С наступлением ночи закончились и битва при озере Джордж, и экспедиция в Краун-Пойнт в 1755 году. Джонсон получил мушкетную пулю в ягодицу и был не в состоянии продолжать сражение; не в состоянии были и его люди, которые провели следующие три дня, разыскивая и хороня мертвых, — жуткое и «самое дынное занятие», поскольку погода стала ясной и жаркой. Несмотря на то что сражение можно было считать победой провинциалов — французы были вытеснены с поля боя, а потери с обеих сторон были равны — деморализация охватила лагерь, и люди начали массово болеть. Хотя вскоре из форта Эдвард прибыло подкрепление, провизии оставалось недостаточно, чтобы предотвратить новое наступление; кроме того, как только грабеж был закончен, ирокезы отправились домой, чтобы провести ритуал соболезнования, прихватив с собой пленных, чтобы принять их взамен погибших или пытать и убивать ^[148].

Форт Уильям Генри, Нью-Йорк. На этом снимке из книги Рокка «Набор планов и фортов» (1765) изображен проект капитана Эйра — мощный форт с четырьмя бастионами, расположенный на возвышенности, которая круто обрывается к берегу озера в нижней (северной) части снимка. С трех других сторон форт окружает ров, или сухой ров. На поперечном разрезе слева изображены двухэтажные казармы с подземными «бомбоубежищами», или казематами; «куртина», или стена, толщиной тридцать футов и пятнадцать футов высотой, из горизонтально уложенных бревен, засыпанных землей и щебнем; «терре-плен», или пушечная платформа, защищенная парапетом в верхней части стены; «Фрейзинг» — линия заостренных бревен, идущая горизонтально от парапета, чтобы

препятствовать взлому; ров глубиной десять футов, по дну которого проходит частокол из заостренных бревен высотой восемь или более футов; и за рвом — пологий «гласис» длиной пятьдесят ярдов, открытое поле для огня, которое атакующие должны были преодолеть, прежде чем добраться до внутренних препятствий в виде рва, острога и стены с фрейзинг. Пушки, установленные вдоль стены в амбразурах, предназначались как для обстрела дальних осаждающих, так и для «анфилады», то есть обстрела вдоль лицевой стороны завесы. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса в Мичиганском университете.

К концу сентября разведчики, отправленные на разведку вниз по озеру Джордж, вернулись с сообщениями о том, что французы начали укреплять Тикондерогу. В этот момент, даже если бы Джонсон и его офицеры горели желанием возобновить экспедицию против Краун-Пойнта, они не смогли бы благоразумно сделать это. Так и случилось, они не горели желанием. На военном совете 29 сентября главные офицеры Джонсона решили построить форт, рассчитанный на пятьсот человек, чтобы защитить свою позицию на озере и предотвратить доступ будущих нападающих к дороге, которая теперь, как ствол пушки, указывала на форт Эдвард, Саратогу и Олбани. Незаменимый капитан Эйр приступил к строительству основательного земляного форта с четырьмя бастионами, а гарнизон взял на себя огромные работы по выемке грунта, заготовке дров и внутреннему строительству, необходимые для его завершения. Форт Уильям Генри, который Джонсон назвал в честь герцога Камберлендского (Уильяма) и герцога Глостерского (Генри), чтобы до конца кампании почтить память как можно большего числа принцев королевской крови, должен был обозначить предел англо-американского продвижения на более долгий срок, чем могли ожидать в Англии и ее колониях^[149].

Всю ту осень французы и англичане наносили удар за ударом, лопату за лопатой, торопя зиму и друг друга в строительстве своих фортов. К следующей весне французская оборонительная позиция была закреплена фортом Карильон на северном конце озера Джордж, а английская — фортом Уильям Генри на юге. Красивое, усеянное островами озеро и крутые, поросшие лесом холмы вдоль его берегов станут артериями для налетчиков и армий вторжения, поскольку обе стороны будут бороться за преимущество, которое еще долгое время не сможет удержать ни одна из них.

ГЛАВА 11

Британская политика и революция в европейской дипломатии

1755 г.

ЗА ТРИ ТЫСЯЧИ МИЛЬ герцог Ньюкасл содрогнулся от новостей из Америки. В середине июля в Лондон пришло известие о том, что Боскавену не удалось перехватить все французское подкрепление, а действия, которые ему удалось осуществить, — захват нескольких сотен солдат и двух кораблей, принадлежащих короне, с которой Англия до сих пор формально находилась в мире, — несомненно, спровоцируют военные действия с Францией. 18 июля Шарль де Левис, герцог де Мирепуа, французский посол при дворе Сент-Джеймса, в ярости покинул Лондон. Вскоре после этого, в августе, пришло известие о поражении Брэддока. Не получив никакой существенной выгоды, англичане погрязли в международном агрессоре, в то время как французы высадили достаточно людей и оружия для защиты Канады и позволили союзникам Ононтио угрожать границам всех американских колоний от Нью-Гэмпшира до Северной Каролины. Короче говоря, британская политика передала Франции и casus belli, и стратегическое преимущество, дав французскому двору повод и мотив объявить войну. Отношения Ньюкасла с человеком, которого он винил в этих бедствиях, — герцогом Камберлендом — испортились настолько, что стали предметом общих сплетен. Внутри страны британское правительство было парализовано, за границей дипломатическая позиция Британии была в полном беспорядке^[150].

Ньюкасл столкнулся с двумя трудностями, причем обе они были неразрешимыми: конституционно-политическая проблема, которая обездвиживала правительство и угрожала его положению премьер-министра, и дипломатическая проблема, которая не позволяла ему укрепить свои позиции в политике. Ньюкасл оказался в затруднительном положении как премьер-министр, поскольку, будучи пэром королевства, он не мог заседать в Палате общин. Герцог отчаянно нуждался в человеке, которому он мог бы доверить создание надежного большинства среди членов парламента, но было только два возможных кандидата на эту должность, и оба они по-разному предвещали беду. Одним из них был Генри Фокс, военный секретарь и протеже ненавистного герцога Камберленда. Фокс был превосходным парламентским манипулятором, но также распутником и оппортунистом — человек, чьи недостатки характера и чрезмерные амбиции, не менее чем его связи с Камберлендом, делали его непривлекательным партнером. Кроме того, Фокс не был оратором, что было огромным препятствием для военного лидера, которому нужно было не только уметь управлять голосами местной публики в общинах, но и внушать лояльность правительственной политике независимым заднескамеечникам — деревенским сквайрам, без поддержки которых никакие военные действия не могли бы долго продолжаться.