Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.

Андерсон Фредерик Ирвинг

После окончания конференции Брэддок ненадолго задержался в Александрии, чтобы уладить несколько организационных вопросов, а затем поскакал догонять свою армию. Он нашел ее 22 апреля возле города Фридрих, штат Мэриленд, посреди «прекрасной деревни, где много кукурузы и молока», в основном «населенной немцами». Там же он встретил двух амбициозных колонистов, Джорджа Вашингтона и Бенджамина Франклина. Вашингтон отказался от возможности служить командиром виргинских провинциалов, чтобы присоединиться к экспедиции Брэддока в качестве «волонтера» — джентльмена, служащего без жалованья в качестве младшего офицера в надежде либо получить назначение на службу, либо заручиться покровительством командира. Поскольку Вашингтон прибыл с одобрения Динвидди и потому что он знал страну Огайо лучше, чем любой другой джентльмен в Виргинии, Брэддок пригласил его присоединиться к своей официальной семье и служить в качестве помощника де Кампа^[103].

Бенджамин Франклин был

совсем другим. Он якобы приехал в Фридрих-Таун в качестве заместителя генерального почтмейстера колоний, чтобы наладить эффективный обмен депешами между армией и прибрежными городами. На самом деле, истинная цель его поездки заключалась в том, что Ассамблея Пенсильвании, обеспокоенная тем, что Брэддок «затаил против них жестокие предрассудки», выбрала его как человека, способного сгладить отношения между их провинцией и генералом. К счастью, заместитель генерал-квартирмейстера Брэддока, сэр Джон Сент-Клер, безуспешно пытался нанять повозки и лошадей в сельской местности Виргинии и Мэриленда. Франклин воспользовался возможностью задобрить себя и свою провинцию, предложив закупить 150 повозок с упряжками из южной Пенсильвании.

Брэддок, чья экспедиция не могла двигаться без тягловых животных, упряжек и повозок, с облегчением встретил хотя бы одного сговорчивого американца и передал филадельфийцу несколько сотен фунтов. Франклин быстро написал две широкие полосы и обратился к своим знакомым по всей Пенсильванской глубинке с призывом собрать собрание и прочитать объявления. В одном из них были указаны щедрые условия оплаты за животных, повозки и службу в качестве упряжки; в другом объявлялось, что «сэр Джон Сент-Клер, гусар, с отрядом солдат немедленно войдет в провинцию», чтобы захватить всех лошадей и повозки, необходимые армии, если они не будут немедленно подписаны. Последняя фраза не была даже полуправдой, но она сотворила евангельское чудо: в течение трех недель 150 повозок и упряжек, а также, возможно, 500 вьючных лошадей прибыли в лагерь Брэддока на Уиллс-Крик. В то же время из Филадельфии прибыл обоз из 20 вьючных лошадей, каждая из которых пошатывалась под грузом, включавшим полдюжины вяленых языков, два копченых окорока, два галлона ямайского рома, две дюжины бутылок хорошей мадеры, сахар, масло, рис, изюм, чай, кофе и другие товары. Это были подарки младшим офицерам 44-го и 48-го полков, переданные по предложению Франклина благодарной Пенсильванской ассамблеей. Брэддок продолжал сомневаться в американских законодательных органах в целом. Бенджамин Франклин, однако, выкинул из головы все сомнения по поводу пенсильванских^[104].

ГЛАВА 9

Катастрофа на Мононгахеле

1755 г.

КОМАНДЫ И ОБОЗЫ, сходившиеся в мае к Уиллс-Крик и форту Камберленд — новому комплексу фортов и казарм, возвышавшемуся на мэрилендском берегу Потомака напротив старого склада компании Огайо, — дали Брэддоку все необходимое для начала его экспедиции против форта Дюкейн. В течение трех недель после прибытия Брэддока в форте кипела активная жизнь. Роты провинциальных войск из Виргинии, Мэриленда и Северной Каролины маршировали, чтобы присоединиться к войскам, прибывали артиллерия и магазины, новобранцы тренировались, а Брэддок уделял внимание каждой детали подготовки, вплоть до приказа о медицинских осмотрах лагерных женщин (шестьдесят на полк), «чтобы увидеть, кто чист и пригоден» для сопровождения экспедиции. На самом деле единственной деталью, которой Брэддок пренебрег в течение этих недель подготовки, была та, которая имела наибольшее значение: дела индейцев^[105].

Вскоре после своего назначения на пост суперинтенданта Уильям Джонсон назначил Джорджа Крогана своим заместителем и приказал ему оказать Брэддоку посильную помощь. В соответствии с этим Кроган организовал сорок или пятьдесят беженцев-минго, оставшихся от группы Танагриссона, которые жили неподалеку от его торгового поста в Аугвике, и привел их на Уиллс-Крик. Он также отправил гонца в страну Огайо с поясами вампума, чтобы пригласить делаваров, шони и минго на встречу с главнокомандующим в форте Камберленд. В итоге явились шесть вождей: Скаруади, онейда, сменивший Танагриссона на посту полукороля, и Шингас, главный военный вождь делаваров Огайо. Это была очень весомая делегация, но Брэддок не смог осознать ее важность. За несколько дней ему удалось окончательно отторгнуть их от себя, а также большую часть минго, которых Кроган привел из Аугвика.

Брэддок понимал индейцев только как экзотов, да и то доставляющих хлопоты. Его пренебрежительное замечание Франклину — «невозможно, чтобы [дикари] произвели какое-либо впечатление [на дисциплинированные войска]» — ясно показало, что он не боялся индейцев как врагов; его действия теперь продемонстрировали, как мало он ценил их как союзников. Во-первых, посчитав, что женщины, которые сопровождали миноносцев Крогана, будут оказывать разрушительное влияние на его войска, Брэддок приказал им вернуться в Аугвик. Когда они уходили, большинство

их мужей, сыновей и братьев уходили вместе с ними и больше никогда не возвращались. Однако в отношениях с вождями Огайо Брэддок допустил еще более серьезную ошибку. Несмотря на отсутствие энтузиазма по отношению к англичанам, индейцы Огайо все еще не решались заключить полный и окончательный союз с французами. На самом деле они хотели бы только одного — чтобы французы покинули долину. Если бы британцы были готовы сотрудничать в их удалении, индейцы Огайо приветствовали бы их помощь и торговлю — при условии, что британцы воздержались бы от попыток установить прямой контроль над регионом. Шингас продемонстрировал свою готовность помочь англичанам самым непосредственным образом, представив Брэддоку подробный план форта Дюкейн. Капитан Роберт Стобо, находившийся там в заложниках с июля предыдущего года, нарисовал схему в тайне; Шингас сам, рискуя жизнью, тайно вывез ее из форта.

Брэддок либо не понял, что означал этот жест доброй воли, либо ему было все равно. Когда перед ним предстал вождь племени делаваров и задал единственный вопрос, имевший значение для индейцев Огайо, — «что он намерен делать с землей, если сможет прогнать французов и их индейцев», — Брэддок собрал все свои немалые запасы высокомерия и ответил, что «англичане должны населять и наследовать эту землю[. На что Шингас спросил генерала Брэддока, нельзя ли разрешить индейцам, которые были друзьями англичан, жить и торговать среди англичан и иметь охотничьи угодья, достаточные для обеспечения себя и семей, поскольку им некуда было бежать, кроме как в руки французов и их индейцев, которые были их врагами (то есть врагами Шингаса). На что генерал Брэддок заявил, что ни один дикарь не должен наследовать землю».

На следующий день, надеясь, что их мнение изменится, вожди снова обратились к Брэддоку и попросили его пересмотреть свое решение. «Генерал Брэддок дал тот же ответ, что и раньше, на что Шингас и другие вожди ответили, что если бы у них не было свободы жить на этой земле, они не стали бы за нее сражаться, на что генерал Брэддок ответил, что не нуждается в их помощи и не сомневается, что прогонит французов и их индейцев». На этом конференция закончилась. Шингас и другие вожди Огайо вернулись в долину с новостями, которые так «сильно разгневали» тамошние племена, что «часть из них, услышав это, сразу же ушла и присоединилась к французам». Почти никто из индейцев не остался с Брэддоком. Когда 29 мая первые части его армии выступили из форта Камберленд, их численность превышала 2200 человек, но в их состав входили только полукороль Скаруади и еще 7 воинов племени минго^[106].

Генерал, разумеется, не знал, что Джонсон даже не начал договариваться с ирокезами о поддержке и все еще ожидал получить подкрепление в виде примерно четырехсот воинов чероки и катавба, которых обещал достать губернатор Динвидди. Почему Динвидди решил, что сможет их достать, остается загадкой, ведь он прекрасно знал, что катавбы и чероки были заядлыми врагами ирокезов, которых Джонсон должен был завербовать. Брэддок, в своей прямолинейной, самоуверенной манере, был слишком наивен, чтобы понять напряженность отношений между индейцами и белыми в Северной Америке, не говоря уже о характере отношений между различными индейскими народами. Его наивность дорого ему обойдется. Но когда его армия вышла из форта Камберленд — «рыцарь [сэр Джон Сент-Клер] ругался в фургоне, генерал ругался и издевался в центре, а их шлюхи шли сзади», — Брэддок не сомневался, что подготовился к этой экспедиции настолько полно, насколько это вообще возможно^[107].

Больше всего он не мог контролировать гористую и лесистую местность, по которой его армии предстояло пройти, прокладывая по пути дорогу, чтобы пропустить колонну с багажом и артиллерию. Только человек, в высшей степени уверенный в своих силах и выносливости своих людей, мог мечтать о том, чтобы попытаться протащить осадные орудия, включая чудовищно тяжелые восьмидюймовые гаубицы и двенадцатифунтовые пушки, через «сто десять миль [от]… необитаемой Дикой местности[,] через крутые скалистые горы и почти непроходимые болота», но Брэддок никогда не сомневался, что сможет это сделать. Местность, конечно, требовала своего: в конце первой недели, находясь всего в тридцати пяти милях от форта Камберленд, Брэддок решил разделить свою армию на «летучую колонну» из отборных людей, которая должна была продвигаться вперед как можно быстрее, и колонну поддержки, которая должна была следовать с основной частью багажа, улучшая дорогу по мере продвижения. После этого передовой отряд продвигался сравнительно быстро — не менее трех, а иногда и до восьми миль в день, — в то время как вторая дивизия, тащившая на себе большую часть продовольствия, боеприпасов и около половины артиллерии, все больше и больше отставала. Люди болели дизентерией, повозки раскачивались до хвороста, лошади падали замертво с ужасающей скоростью: в конце концов две дивизии разделяло шестьдесят миль. И все же Брэддок продолжал наступать, ободренный отсутствием сопротивления, с которым столкнулась летучая колонна, и легкостью, с которой его люди разогнали тех немногих индейцев, которые появились, чтобы разведать его силы^[108].