Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.

Андерсон Фредерик Ирвинг

Маркиз де Монкальм (1712-59). Солдат европейского образца, Монкальм был в ужасе от стиля ведения войны, с которым он столкнулся в Америке, и сделал все возможное, чтобы привести свои операции в соответствие с цивилизованными стандартами, как он их понимал. Возможно, он прожил достаточно долго, чтобы пожалеть об этом. Предоставлено Музеем истории Канады Маккорда, Монреаль / Musee McCord d'histoire canadienne, Montreal.

В то время как корабли с Монкальмом и его людьми пробивались на запад сквозь мартовские шторма Атлантики, люди Уильяма Ширли, оставленные в Освего,

сражались с более смертельными врагами — цингой и голодом. 50-й и 51-й полки находились на коротком пайке с тех пор, как замерзла длинная речная и озерная линия снабжения из Олбани. Когда его люди настолько ослабли, что едва могли нести караул, подполковнику Джеймсу Мерсеру в конце зимы не оставалось ничего другого, как эвакуировать форт. Он уже назначил 25 марта днем, когда прикажет своим людям отправиться в Шенектади, но 24 марта прибыли четырнадцать бато с припасами и предотвратили катастрофу.

Но немедленного облегчения не последовало. В течение следующего месяца и более провизия поступала с такой скоростью, которой хватало только на поддержание гарнизона, поскольку с наступлением весны передвижение между передовыми базами снабжения в Скенектади и Освего стало смертельно опасным. 27 марта французские и индейские налетчики, словно из ниоткуда, появились за палисадом форта Булл на западном конце Большого перевозочного пункта — портовой дороги через разрыв между рекой Мохок, текущей на восток, и Вуд-Криком, текущим на запад. Налетчики уничтожили небольшой гарнизон форта Булл, разрушили его здания и частокол, уничтожили припасы и лодки и скрылись в лесах. После этого от верховьев Мохаука до стен Освего не было никакой безопасности для батоуменов, которые обеспечивали пост жизненной силой. Слабые и больные, умирающие с ужасающей скоростью, люди из гарнизона Мерсера держались, но лишь с трудом. Их страдания и потеря форта Булл казались мрачными предзнаменованиями для едва начавшегося года^[164].

Возможно, дым еще стелился от обломков форта, когда за тысячи миль от него Генри Фокс начал составлять письмо, предписывающее генерал-майору Ширли передать командование своему преемнику и «отправиться в Англию со всей возможной экспедицией». Пройдут недели, прежде чем Ширли поймет, насколько плохи обстоятельства в Освего или Уайтхолле; в данный момент он вернулся в Бостон, выполняя свои обязанности губернатора и заручаясь политической поддержкой для кампаний, которые он планировал на предстоящее лето. Он надеялся убедить законодателей Колонии залива присоединиться к другим провинциям Новой Англии и Нью-Йорку, чтобы собрать тысячи провинциалов для нападения на Краун-Пойнт, и у него были основания рассчитывать на успех. Массачусетс всегда ревностно относился к ведению войн против французов и индейцев; хотя его население составляло менее четверти миллиона, например, почти восемь тысяч его мужчин (каждый пятый из тех, кто находился в расцвете сил) в течение предыдущего года записались в провинциальные и регулярные части^[165].

Как хорошо знал Ширли, проблема заключалась не столько в энтузиазме, сколько в деньгах, поскольку Генеральный суд ввел большие налоги для поддержки предыдущих кампаний, и законодатели хотели получить гарантии, что из Англии поступит достаточно субсидий или компенсаций, чтобы они могли удовлетворить требования империи, не разоряя свою провинцию. Ширли сделал все возможное, чтобы успокоить их, пообещав добиваться их требований от властей на родине, а пока одолжил провинции тридцать тысяч фунтов из своего военного сундука, чтобы помочь покрыть текущие расходы. Понимая, что многие из них недовольны тем, как Уильям Джонсон руководил экспедицией предыдущего года, он также пообещал назначить популярного и опытного массачусетского офицера Джона Уинслоу генерал-майором, командующим объединенными силами провинций в экспедиции в Краун-Пойнт. Удовлетворенные его вниманием к их проблемам, законодатели согласились собрать 3000 человек на следующий год в качестве вклада Массачусетса в общую сумму 7500 провинциалов, которые должны были быть набраны из северных колоний^[166].

План форта Булл… на границе Новой Англии и Новой Франции, взятого штурмом французами в середине дня 27 марта 1756

года. Жозеф-Гаспар Шоссегрос де Лери, лейтенант troupes de la marine и командир франко-индейского рейда, запечатлел очертания форта Булл, прежде чем приказал взорвать его и предать огню. Как следует из этой гравюры, сделанной по его эскизу, форт был не столько фортом, сколько перевалочной базой: собрание складов и казарм, заключенных в единый частокол. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса в Мичиганском университете.

Энтузиазм Массачусетса и Коннектикута гарантировал, что в 1756 году на Краун-Пойнт отправится крупная провинциальная экспедиция. Остальные планы Ширли на этот год предусматривали, что регулярные войска под его командованием в Нью-Йорке — теперь они включали четыре батальона пехоты и значительную часть артиллерии — должны были атаковать французские форты в верхнем бассейне Святого Лаврентия. Поскольку все западные посты Новой Франции снабжались из Монреаля, захват форта Ла-Галетт (Освегатчи) в верховьях Святого Лаврентия и форта Фронтенак (Катараки) у подножия озера Онтарио сделает непригодными остальные западные форты — от Ниагары и Детройта на Великих озерах до Дюкейна в стране Огайо. Ширли также призывал колонии Пенсильвания, Мэриленд и Виргиния отправить провинциальную армию по дороге Брэддока для атаки форта Дюкейн, но это не было обязательным условием победы. Даже если эти провинции не будут или не смогут сотрудничать, а учитывая хаос на их границах, он не мог надеяться на многое от них — одно только уничтожение форта Фронтенак разрушило бы способность Франции контролировать запад^[167].

Эти экспедиции ни в коем случае не были похожи на завоевательную войну, но в случае успеха они нанесут военное поражение Новой Франции, причем сделают это более экономичным и стратегически элегантным способом, чем план Брэддока. Однако, прежде всего, предложения Ширли на 1756 год использовали взаимодополняющие силы провинций и регулярной армии, не требуя от них нереальных усилий.

Уильям Ширли не мог не знать, чего можно и чего нельзя ожидать от колониальных обществ во время войны. Он знал, что может рассчитывать только на воинственные провинции Новой Англии (на практике — Массачусетс и Коннектикут), которые предоставят ему большое количество людей и денег. Он также понимал, в каких рамках ему придется действовать в отношениях с ними. Таким образом, его распределение провинциальных и регулярных войск по отдельным экспедициям, которое любому профессиональному военному или министру британского правительства показалось бы странным, на самом деле отражало проницательную оценку этих ограничений.

Ширли хотел держать провинциалов отдельно от регулярных войск, потому что четырнадцатилетний опыт губернатора Массачусетса подсказывал ему, что две британские военные политики разрушат любую кампанию, в которой эти два вида войск должны будут действовать вместе. Во-первых, 12 ноября 1754 года был издан королевский указ, согласно которому все провинциальные офицеры (то есть все офицеры, назначенные губернаторами колоний) должны были считаться младшими по званию по отношению ко всем регулярным офицерам (тем, кто имел комиссию, выданную королем или его главнокомандующим). Этот приказ низводил самых опытных колониальных военачальников, не исключая полковников и генералов, до уровня ниже самого молодого прыщавого прапорщика регулярной армии. Ни один уважающий себя колониальный офицер не согласился бы служить в таких условиях; Ширли это прекрасно понимал. Он также понимал, что вторая британская политика может оказаться еще более разрушительной для участия колоний в военных действиях^[168].

В декабре 1754 года генеральный прокурор постановил, что «все офицеры и солдаты… собранные в любой из британских провинций в Америке по распоряжению соответствующих губернаторов или правительств, должны… когда им случится присоединиться или действовать совместно с британскими войсками Его Величества, подчиняться [тому же] военному закону и дисциплине… что и британские войска; и должны быть подвергнуты тому же суду, штрафам и наказаниям». Распространение регулярной дисциплины на провинциальные армии могло бы сдержать, а то и вовсе остановить призыв в армию, поскольку, какими бы патриотами или жаждущими жалованья ни были потенциальные новобранцы, они прекрасно знали, что регулярные военные трибуналы регулярно приговаривают солдат к жестоким поркам, а нередко и к смерти за нарушение дисциплины^[169].