Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
К утру 9 июля войска Брэддока продвинулись на расстояние до десяти миль от форта Дюкейн. Когда армия перешла вброд реку Мононгахела у развалин торгового поста Джона Фрейзера, войска испытывали недостаток продовольствия, но были полны боевого духа. Они ожидали, что на следующий день им удастся захватить форт или даже услышать грохот взорванных и покинутых французами сооружений. К этому времени марш шел уже в привычном порядке: 7 проводников-минго и Джордж Кроган шли впереди передового отряда из 300 легких пехотинцев и гренадеров под командованием энергичного молодого подполковника по имени Томас Гейдж. Следом шла нью-йоркская независимая рота под командованием капитана Горацио Гейтса, охранявшая 250 или около того пионеров, которые расширяли дорогу под руководством сэра Джона Сент-Клера и двух инженеров. Полдюжины повозок с инструментами и припасами сопровождали отряд усталости. За ними в сотне ярдов следовала основная часть, в которой было больше стражников, больше топоров и рабочих, Брэддок и его штаб (включая
Контрекур, противоположный Брэддоку в форте Дюкейн, с нарастающим беспокойством следил за сообщениями своих разведчиков о приближении армии. Форт Дюкейн был уже достроен и исправен, но слишком мал, чтобы вместить более 200 человек из 1600 французских регулярных войск, канадских ополченцев и индейских воинов, находившихся в настоящее время под его командованием. Кроме того, Контрекур был достаточно опытен, чтобы понять, что его индейцы будут сражаться не для защиты территории, а только для уничтожения врагов или захвата пленных и трофеев. Он знал, что они разбегутся, если англичане успешно захватят форт Дюкейн. Лучшей надеждой было сорвать продвижение англичан, поэтому утром 9 июля он отдал капитану Даниэлю Льенару де Божье командование половиной людей в форте — 36 офицеров, 72 колониальных регулярных войска (troupes de la marine), 146 канадских ополченцев и 637 индейцев — и приказал сделать вылазку против колонны Брэддока. Среди индейцев было несколько минго и делаваров и несколько больший контингент шауни, но в основном это были французские союзники с севера и запада — оттавы, миссиссауги, уайандоты, потаватоми, привлеченные перспективой пленников и добычи. Среди предводителей дальних индейцев был Шарль Лангладе, тот самый крепкий и опытный офицер, который в 1752 году разрушил Пикавиллани. Отряд, хорошо вооруженный, но в остальном не обремененный припасами и снаряжением, отправился из форта около девяти утра, намереваясь устроить засаду на колонну Брэддока[110].
Передовой отряд Брэддока. Еще один план из набора Орме, этот план показывает расположение войск и пионеров во главе колонны, более или менее так, как они были бы расположены на сайте утром 9 июля 1755 года. Передовой отряд Брэддока не был колонной, вслепую бредущей через лес, а обеспечивал свои фланги эквивалентом роты как слева, так и справа. Основная часть, включающая Брэддока и его штаб, багажный поезд, большую часть артиллерии и пятьсот солдат, следовала за передовым отрядом в сотне или около того ярдов сзади. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.
Было около часа дня, когда Скаруади и Кроган заметили французов и индейцев в открытом лесу, не более чем в двухстах ярдах перед собой. Французская сторона, удивленная, остановилась, чтобы собраться. Люди Гейджа поспешили вперед и дали три быстрых залпа; несмотря на большое расстояние, один из шаров убил капитана Божье, когда он стоял перед своими людьми, размахивая шляпой, чтобы направить их. Внезапная потеря командира привела регулярные войска и ополченцев в замешательство, но индейцам не нужно было указывать, что им делать. Ворвавшись в лес по обоим флангам британских войск, они заняли позиции везде, где находили укрытие: за деревьями, в дефиле, на холме справа от колонны. Затем они начали поливать огнем британское передовое охранение, которое ответило несколькими неэффективными залпами и начало отступать[111].
По словам Сент-Клера, на протяжении большей части марша леса были настолько густыми и захламленными, что «можно было пройти двадцать миль, не видя перед собой и десяти ярдов». Однако после переправы через Мононгахелу лес расступился и стал настолько чистым от зарослей, «что по любой его части можно было проехать на карете». Открытость леса означала, что колонна Брэддока вошла в охотничьи угодья индейцев, где подлесок ежегодно выжигался, чтобы улучшить кормовые качества растительности, уменьшить укрытие для диких животных и обеспечить беспрепятственное передвижение охотников. Условия, обычно благоприятствовавшие индейским охотникам, теперь благоприятствовали индейским стрелкам, которые рассредоточились, укрылись и открыли по британской
Индейцы сражались известными им способами, и красные мундиры старались делать то же самое, неоднократно пытаясь объединиться в роты и открыть ответный огонь, что еще больше сковывало их на дороге. Когда под натиском индейского огня люди Гейджа отступили, а безоружные рабочие бежали в тыл, Брэддок приказал войскам из основного корпуса двигаться вперед. Когда отступающие и наступающие части столкнулись, отряды смешались в беспорядке. Офицеры пытались управлять своими людьми и реорганизовать их; но сами офицеры, верхом на лошадях, размахивая мечами и надевая на горло сверкающие серебряные горжетки, были лучшей мишенью для нападения. В течение первых десяти минут сражения пятнадцать из восемнадцати офицеров передового отряда Гейджа были убиты или ранены. Дисциплина и управление распадались по мере того, как падали все новые и новые офицеры.
Брэддок, выехавший на передовую при первых же выстрелах, попытался восстановить порядок, приказав «выдвинуть» цвета двух полков или вывесить их в качестве пунктов сбора своих подразделений, но ему так и не удалось реорганизовать своих людей. В течение нескольких минут ни одно подразделение крупнее взвода не сохранило свою целостность. Регулярные войска, «не имея почти никакого порядка, но стараясь идти фронтом на вражеский огонь», сгрудились в беспорядочную и безнадежную массу, теснясь на территории менее 250 ярдов из конца в конец и, возможно, не более 100 футов в ширину. Тыловое охранение было оставлено защищать себя и двенадцатифунтовый полевой снаряд, который оно тащило, а гражданские отцепили своих лошадей от повозок и ускакали. Женщинам, которые ехали с обозом и вели скот, пришлось несладко. Из пятидесяти с лишним человек, сопровождавших колонну утром, почти все были потеряны — меньше половины из них, очевидно, попали в плен[113].
Нам нелегко представить, как выглядело поле боя в тот день; труднее всего вообразить, как оно выглядело для британских солдат, застрявших на дороге. Обстоятельства благоприятствовали французам и индейцам в почти невероятной степени. Они были хорошо накормлены и отдохнувшие, привыкли к лесу и могли легко видеть своих врагов, которые «всегда были в колонне, к несчастью для них, потому что так их было легче убить». С другой стороны, англичане пережили дни тяжелого марша, голод, жажду и жару; недели тревоги, усугубленной рассказами о варварстве индейцев; и вот теперь они оказались в центре сражения, к которому их не готовило ничто из их подготовки[114].
Сам лес был совершенно не знаком большинству из них, ведь основную часть войска, которое Брэддок выбрал для летучей колонны, составляли выносливые, тщательно дисциплинированные «олд-стендеры», прибывшие с 44-м и 48-м отрядами из Ирландии. Леса почти полностью скрывали их врагов. «Французы и индейцы передвигались небольшими группами, так что огонь был совсем рядом с нами, и за все время я ни разу не видел ни одного, и не смог найти никого, кто бы видел десять человек вместе», — вспоминал один из выживших. «Если мы видели их по пять-шесть за раз, это было великолепное зрелище, — вспоминал другой, — и они лежали на животе, или за деревьями, или перебегали от одного дерева к другому почти по земле». Тренировки красных мундиров подготовили их к противостоянию с противниками, которых они могли видеть, к стрельбе из мушкетов по приказу и залпами, к тому, чтобы стоять плечом к плечу в стройных рядах и точно выполнять команды своих офицеров и сержантов, независимо от того, насколько велика была неразбериха и резня вокруг них. Но когда они оказались в ловушке на дороге, практически все сенсорные сигналы, на которые их учили обращать внимание, отсутствовали. В поле зрения не было скопления врагов, барабаны не били в такт, в толпе людей было мало офицеров, и никто не отдавал связных приказов. Вместо этого вокруг были деревья, дым, крики раненых людей и лошадей, непрекращающаяся стрельба. Со всех сторон доносились боевые кличи индейцев — «хищные адские псы… вопят и визжат, как множество дьяволов», — наводя ужас на людей, чье воображение питали рассказы о том, как индейцы пытают и калечат своих пленников. Спустя несколько недель после битвы один из очевидцев напишет, что «крики индейцев еще свежи в моем ухе, и этот ужасающий звук будет преследовать меня до самого утра»[115].
Диспозиция колонны Брэддока в битве при Мононгахеле, 9 июля 1755 года. Хотя на этой карте радикально преуменьшено расстояние от поля битвы до форта Дюкейн, она дает хорошее представление об организации британской колонны в момент столкновения с франко-индейскими силами Божо. Основная часть колонны, выдвинутая вперед под обстрелом, столкнулась с передовым отрядом, отступавшим назад; сражение происходило между холмом, расположенным справа в центре карты, и оврагом, или «Сухой лощиной», ведущей вниз к Мононгахеле, слева. Из набора планов и карт капитана Роберта Орме, 1768 год. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса в Мичиганском университете.