Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав
Шрифт:
— Нет, рукопожатием ты не отделаешься, — сказала я. — Мы с тобой не чужие люди. Я твоя двоюродная сестра. Ты мне родственник. И жена твоя — тоже, — добавила я, взглянув на его спутницу.
— Я — Милдред, — представилась она. — Но все зовут меня Синичкой.
— Привет, Синичка! Я — Клэр, твоя кузина по мужу. — Мэтью я сказала: — Ас тобой я поздороваюсь по-родственному.
Шагнув к нему, я крепко его обняла, и он, поборов смущение, тоже обнял меня. Обнялись мы и с Синичкой, а потом я обернулась к Рону, с непроницаемым видом стоявшему в стороне, словно говоря ему: «Ну, видишь,
Тогда мне казалось, что самое трудное позади.
Глава восьмая
Прежде всего мне хотелось понять, что привело Мэтью на Аляску. Джуно показался мне' серым, холодным городом, насквозь продуваемым океанскими ветрами. И эта дикая, неприступная природа вокруг. Медовый месяц на Аляске оказался одним из свадебных подарков Рона.
Доктор Мэтью Салливан и доктор Милдред Салливан. Оба ветеринары, только что окончили Вашингтонский университет. Явно умные, способные ребята, хорошо знающие, чего хотят. Я всматривалась в длинное лицо Мэтью и никак не могла углядеть в нем черт дяди Пита. Разве что в его чуть бульдожьей челюсти было что-то от Делейни.
Из аэропорта мы ехали в забрызганном грязью «бронко» Мэтью. Синичка все время мне улыбалась и утирала слезы.
— Я слышала, вы с Мэтью оба ветеринары.
Она кивнула:
— Начинающие. В медовый месяц решили поработать. Программа охраны природы на Аляске.
— Мы — как «скорая помощь», — тут же включился в разговор Мэтью. — Лечим орлов, заглотивших рыболовные крючки, волков, попавших под машину.
Я взглянула на Рона. Он сиял от гордости.
— Знаешь, почему мы решили отправиться именно на Аляску? — скапал Мэтью. — Рон предупредил, что ему, возможно, придется рассказать твоим родственникам обо мне, и я хотел уехать куда-нибудь подальше, где меня никто не найдет, если я сам этого не захочу.
— Понятно, — грустно кивнула я.
— Я понял, чего мне хочется, — сказал Рон. — Показать Клэр город. Мэт, повози нас немного по Джуно, хорошо?
Мэтью вел «бронко» по узким извилистым улицам, то взмывавшим в гору, то круто спускавшимся вниз.
— Большой, мы с Синичкой приготовили вам комнату, — сказал Мэт. — Ничего особенного, но там отдельная ванная и большая... — Он запнулся.
— Что это — большой, большая? — спросила я.
— Там большая кровать, —- договорила Синичка за Мэтыо, густо покраснев. — Вы на ней отлично поместитесь. А Большой — это прозвище Рона.
— Р. С., сколько всего у тебя прозвищ? — спросила я.
— Когда Мэтью пошел в школу, он решил, что я недостаточно взрослый, чтобы звать меня при всех папой, — без особого удовольствия объяснил Рон. — Брат — тоже не подходило. Поэтому он решил называть меня Большим.
— Большой... — повторила я. — Звучит забавно, но тебе идет.
— Когда я был мальчишкой, мне это забавным не казалось. Рон был для меня всем. — В голосе Мэтью слышалась обида.
— Не заводись, — тихо сказал ему Рон.
— Прости, Клэр, — поспешно извинился Мэтью. — Я просто не знаю, как с тобой разговаривать. Ты приехала сюда, потому что тебе небезразлична наша жизнь, и я ценю это,
— Ты со мной встретился, — ответила я спокойно. — Принял меня. Большего я пока что и не жду.
Я глубоко вздохнула — не хватало воздуха.
— Несколько недель назад я была просто развалиной. Рон приехал, и все пошло по-другому. Пика формы я еще не достигла, но, если вы накормите меня ужином и позволите прилечь на диван — дать отдых ноге, — я буду вполне в состоянии ответить на все вопросы о нашей семье, которые ты, Мэтью, захочешь мне задать.
— О твоей семье, а не о нашей, — уточнил Мэтью. —Я им был не нужен. Моя семья — это Рои. Рон и Синичка. Прости, Клэр. Я рад видеть тебя здесь, потому что знаю, как Рон тебя любит. Он мне все про тебя рассказал. Но, если ты приехала специально ради меня, думаю, это были напрасные хлопоты.
— Посмотрим, — ответила я. Я вдруг заметила, как Мэтью теребит ухо — так делают мои братья, когда волнуются. И я тоже. Вот она — фамильная черточка Делейни. И тут я поняла, что мне удастся уговорить его приехать в Дандерри. — Сейчас мне больше всего хочется побольше узнать про вас обоих — про тебя и про Синичку.
— А я, — воскликнула Синичка, — я так рада, что ты приехала. Ты же сестра Мэтью. Мы тоже хотим узнать про тебя побольше. И я, и особенно Мэтью.
Я поймала на себе пристальный взгляд Рона. Он разгадал мои планы, понял, что я решила очаровать парнишку, а к намеченной цели я всегда иду не сворачивая.
Мэтью с Синичкой жили в одноэтажном деревянном коттедже на склоне холма. Две их собаки, дружелюбные дворняги, приветливо виляли хвостами, а когда мы зашли в дом, разлеглись кверху пузом на ковре в гостиной, требуя от меня ласки. В углу комнаты были устроены насесты для попугаев — двух зеленых, двух австралийских и двух длиннохвостых. Они перелетали с жердочки на жердочку и трещали без умолку.
Я поняла, что больше всего о Мэтью я узнаю от Синички. У меня нюх на разговорчивых людей, а Синичка, судя по всему, была человеком очень открытым. Мэтью с Роном во дворе жарили на гриле лососину, а мы с Синичкой уединились в гостиной.
Глядя на то, как Синичка воркует с попугаями, я сказала:
— Готова поспорить, что Синичкой тебя прозвали потому...
— Ага, — расплылась она в улыбке. — Я обожаю птиц. Вот с него, — она погладила одного из попугаев, — все и началось. Мне его подарили родители.
— А где живут твои родители?
— Они умерли. — Она взяла со стола бокал с вином и пригубила его. Я тоже сделала глоток. — Они погибли — утонули, катаясь на лодке, когда мне было двенадцать. Меня воспитали друзья родителей. Так что мы с Мэтом оба приемыши.
Синичка села рядом со мной на диван.
— Рон не знает, что мы с Мэтью познакомились в центре психологической помощи приемным детям.
— А почему вы не рассказывали об этом Рону? — искренне удивилась я.
— Потому что он даже не догадывается о том, как приемные дети тоскуют по своим биологическим родителям. Мэтью постоянно думает о твоей семье, пытается представить себе, какие они — его неизвестные родственники.