Театральная секция ГАХН. История идей и людей. 1921–1930
Шрифт:
Л. Я. Гуревич, возражая П. М. Якобсону, указывает, что, поскольку Павел Максимович распространяет жест широко, выходит, что за этим жестом скрывается некое движение сил. Жест родится из волевых движений. Мы имеем жест там, где мы воспринимаем жизнь как множество мотивов, т. е., иначе говоря, понятие жеста уже подразумевает диалектическое действие. Что касается положения Василия Григорьевича о чувственном воплощении, то оно вполне правильно.
Касаясь вопроса фиксации театрального действия, В. Г. Сахновский считает, что этого быть не может. Театр не может быть опосредован. <…> Но зритель, когда на сцене подходят актеры друг к другу, чувствует что-то живое. Это живоносное начало есть главное в театре. Непосредственное впечатление есть основа театра» [432] .
432
Протокол № 5
П. М. Якобсон полагает, что в статье о театре, которая вскрывает сущность театра, должен быть поставлен вопрос о последнем смысле театра, о той действительности, которая в нем открывается. В. Г. Сахновский соглашается с тем, что вопрос о последнем смысле театра должен быть поставлен, но сомневается, можно ли это включить в словарь. Л. Я. Гуревич считает, что надо ставить этот вопрос.
Итак, обсуждая, что есть театр и в чем его особенности («спецификум»), основные дискутанты, Сахновский и Якобсон, поддержанные Гуревич, возвращаются к вопросу о глубинной сущности («последнем смысле») сценического искусства, подчеркивая неразрывность связи между метафизикой театра и его технологическими проблемами.
Обсуждение «жеста» как признака и метода манифестации театра – отзвук и продолжение идей Якобсона, высказанных им в полемике с Сахновским. Спустя год Якобсон выступит с развернутым докладом «Что такое театр»: «Стихия театра есть жест. Это есть не декларация, а указание специфичности предмета. Контекст театра есть сфера игры, осознаваемой как представление и как воплощение лиц. Это принципиально заставляет нас интерпретировать всю действительность театра в аспекте жеста – будет ли это слово, декорация, музыка и т. д. Анализ жеста может вскрыть весь предмет театра. В жесте даются многочисленные „мы“, строящие театр. Эти формы могут даваться и в иных носителях – в декорациях, музыке, слове и т. д. Иного пути для раскрытия театра как целого – нет» [433] .
433
Соединенное заседание Философского отделения и п/секции Теории театра Театральной секции от 6 декабря 1927 г. // Ф. 941. Оп. 14. Ед. хр. 32. Л. 25–25 об.; либо: Якобсон П. М. Вступительные замечания и обсуждение доклада «Что такое театр». 6 декабря 1927 г. // Ф. 941. Оп. 2. Ед. хр. 18. Л. 213–215.
Кроме того, касаются проблемы фиксации сценического произведения: возможна ли она в принципе и если нет, то почему, а если да – то каким именно образом. И здесь на помощь театроведам приходят заинтересованные коллеги других отделений ГАХН (см. далее доклад О. А. Шор).
Принимается решение «подробнее раскрыть вопрос о фиксации сценического действия» в словарной статье.
11 ноября Якобсон читает доклад «Система театрального знания». Тезисы его таковы:
«1. Театр как живой предмет культуры подобно всем другим искусствам является объектом отнюдь не одного только научного отношения.
2. По отношению к театру можно говорить о нескольких типах знания, каждый из которых предполагает свою область общения с предметом, а также свой вид значимости.
3. Театральное знание как знание научное имеет дело с постижением исторического пути театра, с установлением закономерностей театрального предмета, с уразумением сущности театра и, соответственно этим сферам проблем, разбивается на: историю театра, теорию театра и философию театра, которые, в свою очередь, делятся на более мелкие отделы» [434] .
434
Протокол № 6
В прениях Новиков справедливо замечает, что «прежде чем сопоставлять знание научное и не научное, надо было определить, что такое представляет собой наука, чтобы знать, какая сфера должна быть ей отведена. В порядке <уточнения> проблемы следует поставить вопрос, не возможна ли „веселая наука“ об искусстве? Обязательно ли наука должна быть такой, как поэтика, где ни слова не говорится о поэзии, где не затрагивается то, что нам действительно близко в поэзии? Возможен ли иной подход построения науки об искусстве, в частности, о театре?»
Свойственная театроведам многих последующих десятилетий боязнь строгой («сухой») науки появляется тогда, когда собственно науки-то еще нет. Широко распространенное убеждение, что работа ученого «обедняет» живую, дышащую плоть театрального произведения, схематизируя предмет, живо и сегодня. Поразительно, но азарт, страсть в расследовании научного вопроса, неочевидные широкой публике, остаются столь же неочевидными и части служащих в научных учреждениях людей.
Сахновский считает, что «из прослушанного доклада надо сделать вывод, что для театра нужна какая-то особая „веселая наука“, которая сумеет захватить предмет, так как та наука, о которой говорят, не ухватит то сокровенное, чем живет театр, что составляет его существо. И непонятно, что есть наука в отношении к театру? Можно думать, что с помощью понятий предмет не будет открыт».
Якобсон объясняет: «Что касается того, какой должна быть театральная наука, что желательно ее заменить „веселой наукой“, о которой говорили В. Г. Сахновский и И. А. Новиков, то надо сказать следующее. Жажда иметь научное знание, которое было бы совершенно конкретным, как сама жизнь и творчество, вполне понятна, но неосуществима. Наука, достигшая полной конкретности с точки зрения науки, будет абстрактной с точки зрения жизни и творчества. Это неизбежно диктуется самим строем науки» [435] .
435
Там же. Л. 15–15 об.
18 ноября Сахновский представляет откорректированный вариант статьи о термине «театр» [436] .
25 ноября обсуждение этой словарной статьи завершается анализом последнего тезиса Сахновского «О смысле и значении термина „театр“» и – уже редакторскими замечаниями [437] .
«А. М. Родионов указывает, что театр далеко не есть только искусство – мы имеем в театре зрительный зал. Вообще термин имеет много значений. Нельзя даже говорить о том, что театр включает в себя какие-то произведения других искусств. Сущность, чем театр отличается от других искусств, – что мы в нем имеем синтез. Нельзя говорить и об исполнительском характере искусства актера.
436
Протокол № 7 от 18 ноября 1926 г. // Там же. Л. 17–19. 18–18 об. – прения.
437
Протокол № 8 // Там же. Л. 20–20 об.
П. М. Якобсон указывает, что вопрос о словоупотреблении и значении термина „театр“ имеется в следующем пункте. Тут же речь идет о раскрытии значения термина в смысле театрального искусства. Термин исполнительского искусства берется в условном смысле, чтобы отметить отличие театра от живописи или поэзии. Мы не можем говорить, что в театре имеем синтез, – синтетично всякое искусство. Задача – вскрыть специфичность театра».
Принимается решение:
«Первый абзац переработать в связи с филологическими данными.