Тень Люциферова крыла (Посланник)
Шрифт:
– Как ты узнал о могильниках, о самом поле? Весть? Почему бы тебе таким же манером не выйти на мага?
– Пробовал, не получается. Может быть, экранирует здешнее пси-поле, может, он не хочет себя обнаруживать, как Уэтль на Астаамтотле. Я же говорил, Русь неспокойна и все время защищается, хотя, в отличие от земной, победила и хазарский каганат, и гуннов, готов и печенегов, варягов и половцев, норманнов и балтов, и татаро-монголов. Здесь, в этом мире, на планете, которой дали название Олирна, Свентана-Русь еще не знала плена и рабства, хотя нашествия
Такэда, сраженный известием, присвистнул.
Они углубились в лес, но не успели пройти и километра, как вышли на тропу, где их ждал сгорбившийся, но тем не менее высокий, выше Никиты, седой, как лунь, старик с длинной белей бородой.
Он был одет в такой же седой, как он сам, меховой тулуп, опирался на посох руками в черных перчатках, а на плече у него сидел филин и зорко глядел на приближавшихся людей умными желтыми глазами. Старик казался суровым, спокойным и доброжелательным и одновременно отталкивал. Стоял он неподвижно и прочно, будто поджидал землян специально.
– Приветствую вас, добрые люди, - слегка поклонился старик.
Голос его шел, казалось, из груди, басовито-хриплый, тихий и выразительный, и говорил он по-русски! То есть слова звучали, как русские, хотя и с удивительным акцентом, налетом древности и исчезнувших понятий. Лингаер лишь уточнял смысл речи, а не переводил.
– Кто бы вы ни были, людины или обели, мир вам.
– Мир и вам, - поклонился Никита, украдкой глянув на эрцхаор: в глубине камня плыли, переходя друг в друга, искаженные геометрические фигуры - треугольники, квадраты, ромбы. Индикатор почему-то никак не мог определить, кто перед ними, друг или враг.
– Ищете кого, чужестранцы?– задал вопрос старик. Филин встрепенулся, мигнул, открыл клюв, прошипел нечто вроде: "Гыхрухух-ищщах", быстро-быстро задышал зобом и снова замер. "Чужестранцы, - повторил про себя Никита, не зная, что отвечать.– А старик-то непрост. Он не удивился, встретив их в глухом лесу, это раз. Не удивился ни двойной нашей речи, ни костюмам, это два. Кстати, следовало бы костюмам придать форму здешних одежд. И что он здесь делает, возле Чертова Кладбища? Где никто не живет?"
– Ищем, дедушка, - ответил танцор наконец.– Дорогу в стольный град.
– Стало быть, стольный град, - в раздумьи повторил старик. Далеконько вам идти, странники. До Древлянска, стольного града нашего великого князя Мстиши, более трехсор верст будет, да все лесом, буреломом, болотами. А трактом ежели идти - крюк будет верст в сто, да лихие люди ватага на ватаге, - да звери дикие.
В такой одежонке и без оружия не дойдете, чужеземцы.
– А что вы нам посоветуете, дедушка? Может нам помочь кто-нибудь? Коней дать, одолжить?
– На комонях оно, конечно, быстрее будет, однак, кто ж вам их даст? Но советом помочь могу. Версты
– Баба Яга, - буркнул Такэда.
Старик сверкнул глазами, а филин заорал, снова проскрипел несколько невнятных слов и затих.
– Откуда вы ее знаете?
– Слухом земля полнится, - улыбнулся Никита, сообразив, что Толя своей шуткой попал в точку.– Спасибо за совет.
Старик поднял посох, направляя его в грудь Сухова. Тот напрягся, заставляя диморфанта увеличить защитный потенциал, но ничего не произошло. Конец посоха, светящийся, как головешка, отклонился влево.
– Туда не ходите, заблудитесь в едоме, а того хуже - увязнете в зело пакостной мшаре.
– Спасибо, дедушка. Как вас звать-величать?
– Витий Праселк.– Старик слегка ударил посохом в тропинку... и оказался в десяти шагах дальше, хотя не сделал ни одного движения. Стоял и смотрел из-под кустистых бровей на обалдевших землян строго и задумчиво. Еще раз ударил посохом о землю, переместился метров на пятнадцать дальше, за кусты. Затем исчез.
– Витий, - сказал Такэда сипло, - это по-моему не имя, а от слова "витьство" - колдовство. Значит, встречал нас колдун, волхв. На чьей он стороне, как ты думаешь?
– Черная рука, - пробормотал Никита.– Ты разве не заметил?
У него была черная рука, словно в перчатке.
– То, о чем нас предупреждал Вуккуб. Дьяволы! Быстро они нас вычисляют. Только странно: если он - охотник, "чекист", почему он не напал? На безоружных?
– Забыл спросить. Хотя странно, конечно. Может, я ошибаюсь.
Но рука у него действительно была черная.
– Значит, к его знакомой бабе Яге не пойдем?
– Отчего же, сходим, любопытно посмотреть на старушку, о которой столько сказано в русском фольклоре. Соответствует ли образ? К тому же, попытка не пытка, вдруг, да получим помощь?
Такэда хмыкнул.
– Да и мне интересно, честно говоря. В крайнем случае, за неимением Ивашки, скормишь ей меня.
Никита свернул с тропинки в лес в направлении, в котором волхв Праселк велел им идти. Толя шагнул за ним и шарахнулся в сторону, вскрикнув: прямо перед ним, буквально в сантиметре от ботинка, вьлетела из-под земли длинная черная стрела с раскаленным докрасна острием и с гудением ушла в небо. По лесу раскатился дребезжащий струнный звук, зашумели сосны, словно от порыва ветра.
– Ты чего?– выбежал из-за дерева Сухов.
Такэда коротко рассказал, в чем дело, пытаясь разглядеть в кронах деревьев стрелу, но ничего так и не увидел. Назад стрела не вернулась. Вдвоем они осмотрели землю в месте, где она вылетела, но обнаружили лишь круглое отверстие в кулак человека, уходящее на неизвестную глубину.
– Охотничья ловушка?– предположил Такэда.
– Не уверен, - помрачнел Никита.– Пока нас охраняют диморфанты, такие ловушки не страшны, но расслабляться не стоит.