Тень Люциферова крыла (Посланник)
Шрифт:
Уж быстрей бы вооружиться.
– Да уж, с голыми руками против здешних колдунов не долго выстоишь.
Друзья углубились в лес, сторожко приглядываясь, к любым подозрительным теням, и вскоре действительно вышли к болоту, Праселк не обманул. Повернули вдоль зелено-оранжевой кромки мхов налево, но не успели пройти и километра, как наткнулись на огромный, величиной с вагон, замшелый камень с выбитой на нем надписью. Буквы были крупные, неровные и смахивали на китайские иероглифы, но кое-какие из них напоминали буквы древнерусского
– Кажется, это предупреждение или дорожный знак: направо поедешь коня потеряешь... ну и так далее.
– Надо же, как точны русские сказки!– восхитился Такэда" - А поточней расшифровать можешь?
– Не уверен, а с каналом Вести связываться лишний раз не хочу, энергии тратится слишком много.
– Может быть, я вам помогу, добрые люди?– раздался сзади, со стороны болота, тонкий девичий голосок.
Приятели оглянулись, автоматически принимая стойки, каждый свою: Такэда в стиле айкидо, Никита в стиле россдао.
На кочке, посреди зеленой от ряски болотной полянки, сидела обнаженная девушка с распущенными по плечам зелеными волосами. Кожа,у нее была не то, чтобы зеленая, но шафрановая, бархатистая на вид, как бы светящаяся изнутри, волосы сверху охватывал венок из лилий и кувшинок, точно такие же венки охватывали талию и тонкие запястья, ноги прятались в воде, под ряской, и глаз невольно искал рыбий хвост. Лицо у девушки, по сути, девочки, было прозрачно-салатное, с огромными темно-зелёными глазами, как и полные губы, но Сухову не показалось это неприятным.
– Что уставились?– засмеялась девица, показав изумрудно светящиеся зубы.– Лимнады не видели?
– Ага, - сказал Такэда хладнокровно.– Лимнады, кажется, - нимфы болот?
Зеленоволосая снова засмеялась, уперлась в кочку рукой, заложила ногу на ногу, показав вместо ступни лягушачью лапу с перепонками. У Никиты мороз пошел по коже от этого открытия, хотя он, вроде, и был готов к подобным вещам.
– Куда путь держите, молодцы? Меня с собой не возьмете?
Разговариваете вы чудно, на два голоса, но я вижу - добрые.
– Да мы сами не знаем, куда идем, - признался Никита.– Если бы ты нам верную дорогу указала.
– На дороге стоит и дорогу спрашивает.– Колокольчики смеха рассыпались по болоту.– Вот же Страж-камень перед вами, он путь и укажет.
– А ты разве не здешняя?
– Здешняя-то я здешняя, - девица слегка опечалилась, - да ведь я только по болотам живу.
– Нам тут встретился дедушка один, суровый такой, с филином, назвался Праселком...
Девица сиганула с кочки в воду, причем без брызг и плеска, потом высунулась по плечи, сухая на вид, будто не из воды вынырнула.
– Беда, что вы встретили Праселка, витий он, злой и хитрый.
Лонись на моих сестер трясцу нагнал, много людей в болотах утопил...
Никита почесал
– А он нам показался нормальным стариком, суровым только.
Подсказал, как найти дорогу, к своей родственнице послал.
– Какой? Уж не к Ягойой ли?
– Как-как? У нас в сказ... мы знаем бабу Ягу, костяную ногу.
Не она?
– Она самая, Ягойой! И ноги у нее костяные, разрыв-травы не боятся, и голова сменная, то добрая, то равнодушная, то злая.
Если встретит злая, тогда вы пропали. А как он вам идти велел?
Там же торунь к ней, тропа есть.
– Посоветовал идти прямо, потом свернуть налево, вдоль болота.
– Как же, посоветовал. Там живут трясея и хрипуша, попали бы к ним уже не выбрались бы. Да и на поляне, где изба Ягойой стоит, трава растет разрыв-трава называется, у людей ноги отрывает.
– Так уж и отрывает, - усмехнулся Никита.
– А ты не смейся, красивый, лучше послушайся, не ходи туда.
Комоня не потеряешь, бо пешец ты, но полжизни оставишь. Стражкамень не зря здесь стоит, витязей предупреждает.
– Что ж он в глухом лесу стоит?
– Так ведь по тракту этому уже, почитай, тыщу лет никто не ездит. Старый Сол-разбойник и тот помер от скуки, детки остались, двое - Инф и Ульт. Глядите, не наскочите на них, повадки-то у них старого остались. Но если все-таки не послушаетесь, глядите в оба, не то братьями моими станете... когда вас в болото кинут.
Лимнада нырнула, потом спустя несколько секунд вынырнула уже у дальнего края трясины. Лицо у нее было совсем печально.
– Я бы поплакала по вас, у людей подсмотрела, да плакать не умею.
– Как звать-то тебя, кудрявая?– спросил Такэда.
– Глая.– Девушка сделала жест, как бы отталкивая кого-то, и тихо, без всплеска, ушла под воду.
Путешественники переглянулись.
– Ох и умеешь ты производить впечатление на баб, - сказал Такэда завистливо.– Если уж эта зеленокожая загляделась!
Сухов рассмеялся, но не слишком весело. Он не знал, кому верить, старику с филином или зеленоволосой девчонке с ногами лягушки. А интуиция молчала.
– Эх, забыл у нее спросить об этих подземных стрелах!– в сердцах топнул ногой Такэда. Подошел к камню, потрогал надпись пальцем.– Жаль, что наш лингвер не видит ничего, он бы перевел.
Никита очнулся, подумав: если бы Праселк был из группы обеспечения Семерых, он говорил бы и действовал иначе. А главное, у зеленокожей лимнады по имени Глая были очень бесхитростные глаза. Живые и испуганные.
– Слышишь, профессор, - сказал Сухов, направляясь в обход камня.– Я плохо знаю фольклор. Кто такие хрипуша и трясея?
– Хрипуша, вероятно... э-э, хрипит, - любезно поделился знаниями Такэда, - а трясея... э-э, значит, трясет.
– Не знаешь, - констатировал Никита.– А Сол-разбойник с сыновьями?