Тень железной руки
Шрифт:
— Стойте! — воскликнул рыцарь и опустил меч. — Выслушайте моё предложение.
Капитан Айден поднял руку, и наёмники остановились.
— Я видел, на что способен Грегорион, — продолжал Дэйн, — и не уверен, что его вообще можно убить оружием. С вами человек, который видел то же, что и я. Он может подтвердить мои слова. К слову, он не говорил, что за обстоятельства свели наши пути?
— Этот ваш здоровяк напал на него и его друзей, а ему удалось сбежать. Так он нам рассказал.
— Они с дружками отняли у меня меч, покалечили мне руку моим собственным
Капитан наёмников нахмурился и покосился на оборванного человека, который сделался бледнее монастырской стены, в которую вжался. Инквизитор заметил, как лицо настоятельницы исказило отвращение. Всё-таки в этой женщине ещё осталась монашеская добродетель.
— Если бы не Грегорион… — продолжал Дэйн. — Я даже не хочу думать, что могло произойти.
— Допустим, засранца мы вздёрнем, — легкомысленно проговорил капитан Айден. — Но что же дальше? Пожмём друг другу руки и разойдёмся? Не думай, что твои слова меня напугали. Так уж вышло, что я эльф, и за свою долгую жизнь повидал немало ублюдков, которые похвалялись, будто бы их невозможно убить. Знаешь, что у них общего? Они все мертвы. Теперь я тоже предпочту рискнуть.
— Думаете, король будет к вам щедр? По его воле фрейлинам вырывают зубы, служанкам выдирают ногти, а музыкантам вливают в горло кипяток. Едва ли королевский двор в одночасье превратился в свору грешников и негодяев, достойных подобных наказаний. Нет. Эдвальд Одеринг превратился в жестокого безумца. Насколько ужасного, что принцесса предпочла такой жизни бегство, полное опасностей. Сменила платье на лохмотья, а пирожные на сухари.
— И теперь живёт так, как почти всё остальное королевство, — усмехнулся наёмник и двое других всадников расхохотались.
— Я не пытаюсь воззвать к состраданию, — невозмутимо сказал Дэйн. — Но мой друг, Явос Таммарен, служил верховным казначеем и говорил, что корона погрязла в долгах. Стоит королю найти предлог, и вы не получите ни единой монеты, не говоря уже о том, что вместо благодарности он может жестоко покарать, если просто будет не в духе. Увидит синяк на бедре принцессы и отрубит ногу кому-то из вас. Заметит ссадину на её локте — лишит руки…
— А если у неё будет царапина на лбу, отрубит голову, — проговорил капитан Айден. — Что же ты предлагаешь?
— Помогите нам. Отведите нас в Высокий дом, где правят Таммарены, родня моего друга Явоса. Самый богатый род Энгаты.
Наёмник хмыкнул и почесал подбородок.
— До Высокого дома не так далеко… А они точно заплатят?
— Я… упрошу их, — принцесса вышла из-за спины рыцаря, держась за живот. — Клянусь, что без награды вы не останетесь.
Капитан наёмников посмотрел на принцессу, потом на Дэйна. Перевёл задумчивый взгляд на сжавшего кулаки инквизитора и обескураженную настоятельницу с толпой монахинь за спиной. Наконец, он вздохнул и заговорил:
— «Терновые клинки» сражались при Лейдеране, сир Дэйн. Защищали замок твоего отца от моих нерадивых собратьев. Лорд Аран Кавигер пообещал моим ребятам по пять оггенов за день
Множество глаз обратилось на матушку Ферлису, которая тут же сделалась пунцовой и поспешила скрыться за дверью монастыря.
— Вы ведь не думали, что она старалась только из высоких побуждений? — капитан Айден хохотнул. — У всего есть цена. Даже у веры и верности. Ну, проведёте ночь здесь или отправимся к переправе? Там мои ребята заняли постоялый двор. Думаю, там и уютнее и кормёжка получше, чем здесь.
— У меня есть одна просьба… — тихо проговорила принцесса. — Просьба к вам, капитан. Тот человек, что пришёл с вами. Где он?
— А, этот… К слову, где он, парни?
В опустившихся сумерках никто не заметил, как тот оборванец, что прибыл со всадниками, куда-то исчез. К счастью, острый глаз капитана Айдена разглядел его, улепётывающим вдоль берега со всех ног. Тягаться со всадниками ему было явно не по силам, и вскоре один из наёмников уже доставил его обратно, протащив по земле добрые полмили.
— Вот и верёвка пригодилась, — усмехнулся наёмник, вернувшись. — Стоило только петелькой попасть…
— Славно сработано, Орвин, с меня выпивка, — усмехнулся капитан. — Он ваш, принцесса. Делайте, что хотите.
Этот рослый широкоплечий мужчина с густой щетиной плакал навзрыд, когда его волокли к берегу. Он пытался вырваться, молил богов и своих пленителей, пока, наконец, его не поставили на колени, связав руки за спиной. Принцесса встала перед ним, глядя прямо в глаза. Грегорион и Дэйн остались позади.
— Вы пытались обесчестить меня, — холодно проговорила она. — Ты смотрел, как я кричу, не помня себя от ужаса. Держал мои руки, пока твои дружки рвали на мне платье и наслаждались моей беспомощностью… И вот теперь ты здесь. Беспомощный. Связанный. Один.
Человек снова принялся умолять. Принцесса дождалась, пока его слова не слились в бессвязное бормотание, утонув в плаче, и продолжила:
— Мой отец наверняка придумал бы тысячу способов убить тебя как можно более мучительно. Он велел бы посадить тебя на кол, медленно содрать кожу или же отрезать от тебя кусочек за кусочком… Он мог бы сделать это как публично, в назидание и устрашение, так и в самой глубокой из темниц, просто для собственного развлечения… Но я не мой отец. Мне не доставят удовольствия твои мучения. Даже напротив — мне отвратительна каждая секунда, что я смотрю на тебя. Поэтому, — принцесса обернулась, — сир Дэйн, сделайте это быстро.