Тео. Теодор. Мистер Нотт

Hashirama Senju

— Всегда приятно найти источник проблем. Не правда ли, мистер Нотт? — натянуто улыбнулась ведьма. — Если вам интересно… здесь идёт подземный тоннель в замок. Очередной. Рада, что мне удалось его найти — и вдвойне, что это тоннель пауков. Проклятые твари перестанут досаждать замку уже сегодня.

— Я могу помочь с паутиной, Нотты — маги огня, — зачем-то предложил Тео.

— Займитесь лучше своими делами, мистер Нотт. С пауками я разберусь сама, быстрее, чем прозвонят часы.

Теодор счёл за лучшее отправиться дальше и вскоре уже был в Визенгамоте.

На заседании впервые появился

лорд Руперт. Он сидел на своём месте, бледный и тощий, от пышной львиной гривы осталась едва ли треть поседевших волос. Как послушный болванчик, он поднимал палочку каждый раз вслед за Яксли. Это было печальное зрелище.

Яксли узаконил выдачу палочек для магглорождённых. Это было широкое достижение либерализма по сравнению с гонениями, развернутыми им же в начале августа. Теперь, чтобы не потерять палочку, все грязнокровки были обязаны внести две тысячи галлеонов в казну Министерства для того, чтобы с них был снят Надзор в семнадцать лет и пятьсот за каждый год неснятого Надзора. В целом это мало что меняло, но было значительно более осмысленным шагом в государственном смысле, и Теодор внутренне порадовался такому начинанию.

Вторая идея Яксли — запрет на неформальные объединения неработающих боевых магов («боевики» влиятельных кланов, как ему объяснил Блишвик). Это уже встряло в обсуждения. Очевидные противники таких мер, лорд Августус Монтегю и его ближайшие подпевалы, молчали, и Теодор догадывался, почему.

Визенгамот не был совершенным местом управления ещё и потому, что наследные места действительно до недавнего времени не ротировались между представителями семей, даже для вымерших родов. Теперь же их заняли сторонники Тёмного лорда: Снайды вместо Краучей, Гиббоны вместо Гонтов и десяток других. Мало-помалу всё склонялось к тому, что Верховный чародей сможет легализовать любую свою идею просто по взмаху своей палочки — и большинство проголосует вслед за ним.

Если не учитывать меры принуждения, даже сейчас это не работало так.

Во время обсуждения боевиков кто-то особо умный предложил не считать таковыми объединения магглорождённых — они ведь были безобидны, а кто-то другой среди умников — потребовал разобраться, считаются ли в таком случае «ложные» грязнокровки, те, кто был бастардами чистокровных семейств.

Такими, как Луи или Джоли были для Ноттов.

Пока лорды обсуждали, Теодор сидел, погружённый в воспоминания. Каждый раз что-то заставляло будто бы забыть его о существовании сестры, отвлекало или отпугивало, и он даже не нашёл времени, чтобы проверить, цела ли она.

Наверняка Пожиратели устраивали карательные рейды в той части Лондона, но каков был шанс, что именно Джоли окажется их целью или жертвой? Практически нулевой.

«Может, проверить?» — подумал он — и тут же принял решение.

Едва досидев до перерыва, Теодор спешно покинул зал, наплевав на странные взгляды некоторых лордов и пэров, что провожали его в спину. Не меньше десятка раз его останавливали. По умыслу ли, стечением ли обстоятельств — но не в этот раз. Он решил для себя абсолютно точно, что отправится на Торнхилл-роуд, сорок четыре, в северной части центрального Лондона, в дом Анны, где двенадцатью годами ранее родилась его сводная сестра

Джоли.

Теодор буквально взлетал по ступенькам лестницы, что опоясывала шахту лифта. Это была редкая прыть, он торопился, боясь то и дело отвлечься на всякую мелочь, что так и лезла в глаза. Мысли будто бы боролись с ним, заставляя его думать то о расхождении стандартизации котлов и измерительных чар, то о падении продаж мётел, то о прервавшейся лиге квиддича… Чтобы не сбиться с шага, он сосредоточился на снах, что пришли к нему ночью. Этого никогда не было, так же, как никогда нога человека не ступала на Луну, но это было реальнее, чем мысли о… о Джоли, конечно же, что то и дело сбивались, будто бы отбрасываемые самой магией.

Добравшись до Атриума, Тео закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь вспомнить, как выглядело место по этому адресу.

«Кирпичный дом… ну конечно же, кирпичный дом». Это было нелегко. В прошлый раз он чуть не стал жертвой бродячих собак, когда пытался разыскать дом Луи… о, проклятье! Теодор скрипнул зубами и потянулся магией вперёд. В последний момент он понял, что забыл место назначения, и едва не словил расщеп, но вывалился одним целым во дворике дома в Аберайроне, прямо в размокшую от дождя неухоженную траву.

Злой и возмущённый, Тео поднялся на ноги, скрежечя зубами. Взмахом палочки он очистил себя и, наконец, сосредоточившись, решил пойти обходным путём.

— Дерри!

Домашний эльф возник перед ним — на этот раз уже без передника и поварского колпака.

— Мастер Нотт, — кислым тоном поприветствовал его эльф.

— Перенеси меня в Лондон. Торнхилл-роад.

— Дерри никогда не был в этом месте, мастер Нотт, но знает, где это.

— Так перенеси так близко, как сможешь? — пристально посмотрел на него Теодор.

— Вам бы переодеться, мастер Нотт, — хмыкнул эльф. Тео скривился, наскоро трансфигурировав свою мантию в подобие комбинезона, какой носил сам Дерри, скрыв его плащом.

Дважды повторять не пришлось — и вскоре Теодор оказался в неприметном закутке у крупного перекрёстка, где на одном из домов красовалось табличка: «Торнхилл-роад, 2».

Лондон был родиной обозначений домов — и поэтому свои правила легко не соблюдал. Так что Тео не стал обольщаться этой находкой.

И тем не менее, он бодро зашагал вперёд, мысленно повторяя себе, что ему нужно было добраться до дома сорок шесть. Он уже понял, не нужно было прослыть святым Мунго, чтобы понять, что на него действовало какое-то проклятье. Подобно Конфундусу, оно заставляло его забывать о некоем человеке (чтобы упустить мысли, Теодор не называл это лицо даже мысленно иначе, как «человеком») и сбивало с толку каждый следующий миг.

В чём Теодор мог быть уверен в мире магии, так это в том, что на него никогда никто не применял ментальные чары. Он сам имел лицензию обливейтора и мог лишать памяти других, и зная, как это непросто, легко бы обнаружил такие травмы в своем рассудке.

Быстрым шагом он, погрузившись в мысли, сам не заметил, как дошёл до тридцать восьмого дома по улице. Перейдя забор, он наткнулся на дом восемьдесят шесть, но это его не смутило: Лондон… и вскоре он оказался у дома сорок четыре, буквально следующего по улице.