Том 3. Поэмы 1905-1922

Хлебников Велимир

БОЙ

Щи ищи! Медь идем, медь идем! Зараз, зараз, Рознь зорь, Гон ног, Рев вер, Лук скул, Ура жару, Кулака лук, Топ и пот, Топора ропот Лат речь чертал. Колом о молоко, Оперив свирепо. Хама мах Или Махал плахам. Или Сокол около кос! Ищи! Иди! Мани раб, баринам! Ин вора жаровни, И лалы пылали. Заре раз. Рог о рог, Лог о лог, гол о гол Летел Чар грач. Могота батогом. Гор рог: Чем ныне меч? Черепу перечь. Нет, секир и кистень, Меч мучь. Лав осолоп полосовал. Этак о кате. Иди. И мак ал украду, – удар кулаками. А жулики – лужа! У крови воркуй! Сажусь, сужась. Отче, что Манит к тинам? Молись илом! Я рога – горя. Цепь ел слепец. И лени синели. Ужас всажу. И ледени, недели, Маните, дадут туда детинам! – Холмам лох. Ан на Море пером Ал храп порхал. Об яде белены ныне лебедя бо Топот. И Шорох хорош. Гор рог: Ищи равоты, товарищи! А вод вдова Чар прач, Течет, Алым мыла, Несет в тесен Узел слезу. Низин Лес и морок коромысел Летел Нежа, важен. Но он: – Шишака шиш. – Меч чем? Ругала б балагур! Нож чум, мучь жон! Воз вод, вдов зов Течет. Так, кат.

ДЕЛЕЖ ДОБЫЧИ

Ворог

о ров! Кулик и лук. Он, острог гор, тсс… оно Течет, течет Оно. Рублем оценив свинец, о мел бурь! Нет, ворона норов – тень! Узел ежели железу? Или во плаче пчел плеч печаль повили? Или Нежун нужен Марам? Вид уд жемчугом могуч между див. И лени синели. Волн лов Летел. Ими Оперив соколом молоко свирепо? Око Хат птах И жемчуга лачуг межи. Меч, ала печаль, плаче палачем! Лет тел! – Низин Лай ал. Силача качались Эти и те. А колокол около ока. Червона панов речь Мало колоколам, Мабыдь, дыбам. Им зов: возьми Бел хлеб. «Охала, ахала, ухала». Кормись сим, рок! Ищи равоты, товарищи! И бар раби, – Раби бар! Шишь, удушишь? Маните детинам! Мабыдь, дыбам, Молим о милом. Но говори, миров огонь: Раб, нежь жен бар! Дебел лебедь.

ТРИЗНА

Хохотуньи кинут ох-ох! Плот – невень толп. Вол лав – валов! Я рубил или буря Колет как телок? Силом молись. Мори панов, речь, червона пиром! А верам зов именем и воз марева. Мать чем мечтам? Угач чаду. «Ни заревом миловолим» – мове Разин. Волога голов, Убор грез, озер гробу. Олени, синело. А лбов вобла. Но могила али гомон? Уа или ау? Мигал бы благим! Манит тинам Цели жилец И ловень неволи Махал плахам. У нас не ворон, но ровен сану. И бурлака закал руби! То пота топот! Товар равот! Жарь тесом осетра ж! Сети и тес. Кодол унесен у лодок. И шорох. Хороши! Мор дум о мудром, Може, бар грабежом Отчина ничто? Или бар гомон ого-го гоном ограбили? Удач чаду. Во камене, в вене маков. Эй, житель, лети же! Взять язв. У жон миловолим ножу. Нужен нежун. Тепел нож, жон лепет. Ино хохотали лат охохони. Ум дев лил ведьму. Кат медведь, как дев дем? – так! Дивчин нежен <нич>вид. И невени синеве ни. А ведомо, дева Манила малинам. Наг рук курган. Ахаха! Ухи нежь жениху. Черевик иве речь: Жениху запрет сок – костер пазухи неж! Дур труд А цаца! а цаца! Мохи нежь, ахаха, женихом. Лети, чудес сед учитель. «Ни заревом нежен» – мове Разин. Мот сил нежен листом Тополя лопот И ляли Топот. Рублем смел бурь. Или бури рубили Рубли сил бурь? Хата та ль? лата тах! Хата тах! Шиш о шиш, Меч о меч, Кол о кол. Воны сынов. А кар драка! А вера зарева Манит детинам. Улиц илу Вод вдов Дорог город. Дар рад Ну, червон снов речун.

ПЛЯСКА

Мак неженкам. Манит синь истинам. И раз зари… Мор берест серебром. Мове разгула калуг заревом. Летел Гул резок, озер луг. Топот и топот. Иду – дуди. Наг рук курган. Нежи жен Пересу – дусе речь! Мясу дусям. Иль бури рубли? Вы взвились, осилив звыв, Овод деньгами дыма гнедово В оспе псов? Молодухи худолом! Лапоть топал У себя бесу. Може, бар грабежом Отчина ничто? Покой и окоп. И червоны сынов речи? И гашу шаги. Инде седни. О лесе весело. Ног гон Вонзал босо соблазнов. Не сосуд жемчугом летел, могуч, между сосен, А цаца. По топоту то потоп. Пот и топ. Вера зарев. Я у кукуя Лебедем, в меде бел. Гори, пирог. Манил блинам. Мана темь сметанам. Ворожба обжоров. И гик киги Летел В око рока окороков. Кожур кружок, Ртом смотр, Мори пиром, Чад удач. Летел. Хи-ха, ха-хи. Рог гор, Рави вар. Вари рав. Это варенец, цена равоте.

СОН

А, кашель лешака! И шел леший Дид. Рот втор Дуд Мечем Оперив свирепо Имен неми. Волн лов Ман снам. А ничево лечу, человечина! Потока топ И Топот. В лапу ног огонь упал. Оно Море пером Манило долинам. Вон лечь челнов Лет тел.

ПЫТКА

Шишака шиш У сел меч умер дремучем лесу. К Городу судорог Топора ропот Летел. Шорох хорош. Щелка – клещ. Морьте ветром. А, палача лапа! Эй, жен нагота батога нежней! Я бес, себя Оперив свирепо Моров огнями, имян говором. Шилом молишь? Ков веревок. И мятель плетями. Лети, чум мучитель. Иди. А, тенета. Так, кат. Матушка, к шутам! А вера марева. Я Махал плахам Моров оговором. Мотун кнутом. Лап пал. До вора жар овод, Рев вер! Вин нив. О! О! Неуч чуен Зубом обуз, Долог голод Лав рвал Я. В оспе псов Шипишь. Молишь шилом? Не мерь ремень Меня – я нем. Ширишь. Шипишь. И чур, о поручи. А, палача лапа! Кого-то коготь Имян гологол огнями!.. Но казнен закон, Мор беру ребром. О, летит рев! Мечи бичем! верти тело! Муч чум. Мечет, течь чем? Мать чем мечтам? У жил лижу? Вон ал рот орланов. Летел. А Волога голов. Рев вер, Восажу Веду у дев ужасов. Томен немот Баб, Топот Или венок оне вили. Разин на кобылу, улыбок нанизарь. И Как? Морде бедром Летел. Топот Ребер И дрожи жорди. Волокут, а кату колов Не сажусь – ужасен. Путь туп. Коты пыток: Гон черчу – мучь речь ног. Торопи пороть И, худолог, ремень не мерь голодухи. Так, кат. Мы, низари, летели Разиным.

Лето 1920

Царапина по небу^*

Прорыв в языки

Где рой зеленых Ха для двух, И Эль одежд во время бега, Го облаков над играми людей, Вэ толп кругом незримого огня, Че юноши, До ласковых одежд, Зо голубой рубахи юноши, Че девушки – червоная сорочка, Ка крови и небес, Го девушек – венки лесных цветов, И Вэва квиток. Пи бега по кольцу тропы, Ша ног босых, Как кратки Ка покоя! И Вэ волос на голове людей, Вэ ветра и любви, Эс радостей весенних, Мо горя, скорби и печали И Ла труда во время Леля. Эс смеха, Да веревкою волос, Где рощи – Ха весенних тел, А брови – Ха для умных взоров. И Мо волос на кудри длинные, И Мо людей – Вэ пламени незримого. Созвездье – Го ночного неба, Вэ волн речных, Вэ ветра и деревьев. Где ты, Ту тени вечеровой? Приходит Ни всеобщего ухода И За-За радостей – лишь Ту, То будет Ни и Вэ и Тэ и Ла!

Батый и Пи

Памятник ошибке (317 = 995,3872)

Добыча первая.

Е – это чисел ручей, два и дым чисел: 2,718…

– отношение круга к оси большой.

317 лет – одна волна струны человечества, дрожи нашествий.

Минуло 376 лет после волхвов, Глупых телят с мордой тупой, И ребенка – Спасителя в яслях (Счет Лонелюда). Хлынула

вдруг лава народов Свирепой свирелью – Ветер людей. Падает Рим, Паук Средиземного моря, Ветер сорвал паутину И что же? Через 317 · Е = 861 год, После бури народов Хлынули снова татары, Русь раздавили бревнами войн, Киев сожгли, пировали на людях, А через 317 + 9, или 1004 года, После нашествия гуннов и готов Диким копьем Востока Страна Русь сняла цепи татар. Пересвет и Ослябя – два чернеца, Чьи бороды подобны лесному озеру, Вы, Куликовы поля, полные Синих озер, межу провели. Влада татар длилась 317 · ( – Е) лет = 143 года. Хан степного народа Коней и людей – Шестиногих существ, Мешающих ржанье с непонятною речью, Четверкою глаз и пятым – Железным копьем. Он, грозный монгол, Поклоняется кругу В войнах суровых, Выполнив волю божественных дул Путями войны, Ходит числу Архимедову Молиться как богу. Усатый бог степной, Сам не зная того, разрушая Россию, Выполнял начертание круга, Как плясунья пера готовальни. В 1193 году до волхвов Греки Ахилла брали пожарную Трою с косами дыма, И разбойничьи кудри смуглых вождей Падали в струи багрового моря Жестоким злорадством. А через 317 · Е в 332 году Вождь Македонии свирепым копьем С разбегу пробил рубаху Мардония, Персов вождя, и алую грудь Смуглого красавца. Это два Греции вала Самых великих, самых священных. В 3111 году до волхвов, За 365 (Е · ) до христиан (Счет времени индусов) Нашествие индусов смуглых Ганга долины и Кали-Юга. Через 317 ( + Е) волны татар, Битва при Калке – гибель России. Дети, так ясно, так просто! Зачем же вам глупый учебник? Скорее учитесь играть на ладах Войны без дикого визга смерти – Мы звуколюди! Батый и Пи! Скрипка у меня на плече!

Звукопись весны

В зозивея – зелень дерева, Нижеоты – темный ствол, Мамэами – это небо! Пучь и чапи – черный грач. Запах вещей числовой Между деревьев стоит.

Земному шару

Вэ облаков, Вэ звезд ночного вала, Вэ люда кругом оси, Вэ веток кругом дерева, Вэ ветра И волны, Вэ девушки волос, И Ла земли лугу небес. Земного лепестком подсолнуха, И вся земного шарада, И ты, ладья земли, где луч небес – моряк, Где дышет Ми, небесная Мора, В Че моря черных зорь! По небосвода, Ри и Ро! Чтоб Го созвездий над тобой, Где ласа туч над ласой! Пи далее и далее в ночную темноту. В ночную Ту, в ночную темь, где Та, Где неба Мо и За-за синего огня. О Зеа зелени и Меа вод! Когда дневного света Ни В Че думы городской, Далёко светлого Солона, Уже сияющее Да, восходит – Да огня, Где За-за зелени, Где За-за белых облаков, Где За-за огневого; В час свету Но и Ту, Где божье Ни, Ни-ни божеств, Где Пэ божеств с крылами мрака, В Че думы человека. Веревка веры, вицей вейся, Будь Вэ великого возврата, Как волосы на черепе писателя миров, Вей веткою сосны божеств, Где гнезда вьет ничто. И верея миров полночных В За мира человека кинь, Ха думы – Ни речей, Че думы – До речей, Го люди, смотрите на небо: Че зори так велят! Мне Го ум повелел Ввести Го нравы Летучего правительства Земного шара, Как мотылек порхающий По лугу имен.

Бой

Звездный язык

Вэ конского хвоста Целует Мо людей, Вэ конского хвоста Целует Го ушей. Ша облаков – Ха летчиков полета, А Эли знамени трепещат алым, Го копий – Эль знамен, Го седел – всадник – Ка навеки! Го мертвецов На Пи коней.

Паны и холопы в азбуке

Обнаженный костяк слова Хлам – остатки, могила и мрак или Эм, Того, что ховалось, Того, что холилось, – мор худобы, утвари смерть, Сила хлева и холи в «хла». И сила могилы, и мора, и малого мрака, И мела, и мусора в «аме». Хлам – мука худобы в мельнице времени, Холи мука Под молотом часов – разрушителей. Это мора могила и мразь Того, что было в хате забот, И в хлеву из работ, Что стало мукой под жерновом времени. Ха – это преграда между убийцей и жертвой, Волком, ливнем и человеком, Холодом и телом, морозом и холей. Эм – разделение объема, ножом и целью На множество малых частей. Хлам – разрушенное начало холи, Хлад – начало разрушающее холю. Драка, раздор с хлевом: холод <его> делитель. Он – мороз, от которого защищают нас: Хата, хижина, хутор, халупа, хоромы И много Ха – слов для всяких построек. Холод – делитель хат, Делящий холю на малые доли мороза; Он долото, вонзенное в шею холи, Долото, рубящее холю, Между разрушающей точкой И разрушаемой – преграда, Застава из телохранителей, Будут ли они грудью храбрецов – «Храбры дружины», Или бревнами хижины, Или глиною хаты, камнем хором. Тына черта между врагом и жертвой – Эта преграда и есть Ха. Ховайся за ней, человек, В великих постройках из Ха. Дэ – отделение части от целого: Дробь, доля, долото, деление, дети, двор, дерево. Хлоп или холоп – опора для холи, Пружина ее подымающая, Палка и посох, на который Любовно легла женская рука холи. Пэ – двигающее начало и сила. Холоп – рабочий пар паровоза, Где женщиной нежится холя, Пересекая мир сотней колес баловства. Холоп – двигающая сила Холи пана, Пружина, подымающая холю пана, Рабочее пламя, посылающее пулю Панской воли в лоб неба, Он порох, делающий пение пана. Пружина, посох, все опоры Для холи пана, Вы сливаете ваши голоса И пламенем звучите в Пэ. Ведь Пэ – удаление одной точки От другой по прямому пути И рост объема занятого веществом: Порох, пламя, пуля, пыж, пушка, Пальба, пищаль, путь, пепел, Все около выстрела, любимого паном. Пламя, растущее в объеме веществ, Так же как пение – расширенное Голосом во времени слово. Да, ты порох панской холи. Холоп, как прут, несет пышные почки Панской холи, служебный ей. Вы пушки их труда для выстрелов неги, Вы плечо, на которое уперлась ладонь холи Это напор Пэ, растущего пространства Между двумя точками, Как топот копыт цокнул и стукнул в холопе Пана пламя пустое начать. Холоп = Хл (холя, хлев, хилый) + П (палка, пламя, порох, пар). Да, это так. Пан, слушаешь? Пан – Пело поле – Пал! Дан – дело – дал! Я дал того, кто дан: это дар, И кто-то пал к тому, кто пан, Упал к ногам! Панам: падам до ног! Это пар рабочий паровоза, Где пышное пение пана. Но тот, кто дан, дал тех Кто даны. И если степной пал, Это тоже паны? Солнце для лучей пустоты и пустыни, Пожар простора, сжигающий страну трав, Пан – это Ни напора солнца, Ночь пружины, светило пещерных лучей, Парами праздный паровоз. Уход Пэ: его нет. Нети труда звучали в пане И у пана нет пара, Как у того, кто дан, нет дара,– Дар дан = пар пан. В слово пан, где долго Нежилось Эн небытия, Указуя: нет того Пэ, Что кликнуло громко в холопе, Как по полю к тополю Топот копыт – Скачки всего опора, Цокнув подковой В слух ночной равнины, Пришло Эль любви, лебедя, лелеки, Леля, лани, Лаотзы, Лассаля, Ленина, Луначарского, Либкнехта. Точно край облака, озаренный Заревом, Очерк жизненных судеб Именем рода, В ладье любви поплыл Вес власти, власть легла на лежанку. (Эль – переход высоты в ширину). Тяжки кокоры всенародной ладьи, Бревенчатого уструга севера! На лыжах звука Эль – либертас и любовь! Бежит свобода По счастью людей, не проваливаясь в снег, Вбегает в слово пан, Туда где Ни Немоевского, И Пан – пал! Как паровоз, Он знал лишь пар весенних п<о>р, И рос, как прут из пола пол<я>, И, баловни жизни, кружились паны, Как легкие боги бега, Паны кружилися в мазурке. И на него Глаза труда навеки зорки. А паны пену пили И пали <в> поле, где пули пели. Пар, напор и пламя, порох, Чего нема в панах, Свидетель Эн, Разлились лавиной по земле. Это шествует Эль!