Трагедия деревни Мидзухо

Гапоненко Константин Ерофеевич

В какой-то мере это верно. Но судьба человека определя­ется прежде всего судьбою его родины. Откроем лишь стра­ничку истории Кореи.44

Пожалуй, довольно широкому кругу читателей известно, что Страна утренней свежести стала японской колонией с 1910 года. Однако мало кто знает, что так называемый дого­вор 1910 года лишь подвел итоги длительному периоду экс­пансионистской политики более могущественного соседа, ко­торому уроки капиталистического развития пошли впрок. А период этот был довольно драматичным. Иллюстрацию огра­ничим всего лишь несколькими картинками.

В феврале 1876 года под давлением военной силы корей­ская сторона подписывает японо-корейский торговый дого­вор. Для торговли с Японией был сначала открыт порт Пусан, потом еще два портовых пункта. Вслед за японскими купца­ми

поспешили чиновники, будто бы для защиты их торго­вых интересов. «Защитники» добились через японское пра­вительство права экстерриториальности. Это означало, что японские купцы на территории Кореи имели особые преиму­щества: неприкосновенность жилища, неподсудность корей­скому суду, освобождение от повинностей и налогов. Корей­ские власти не имели права в собственном государстве кон­тролировать действия иностранных купцов!

Следующий крупный шаг был сделан в конце XIX века. В 1894 году произошла короткая война между Японией и Китаем. Осо­бенность этой войны заключалась в том, что велась на террито­рии... Кореи. Корейское правительство доверило Японии изгнать из страны китайские войска. Японская армия энергично взялась за выполнение возложенной на нее миссии. Европейский очеви­дец свидетельствовал: «Японская армия прошла по стране подоб­но средневековой чуме».

Китайские войска были разбиты и изгнаны. Зато остались во­йска Японии. Японская экспансия, подобно низовому пожару в лесу, расползлась по полуострову. Японские концессии стали до­бывать золото и вывозить львиную его долю в метрополию. Япон­ские рыбаки вылавливали у берегов Кореи рыбу. Японские коло­нисты захватывали корейские земли и строили на них для себя дома. Японские банки питали японских колонизаторов. На япон­ских ткацких и прядильных фабриках в Корее японцу платили 65 чон в день, корейцу – всего шесть.

После победы в русско-японской войне 1904-1905 годов с ко­рейским правительством вовсе перестали церемониться. Что­ бы добиться подписания договора о протекторате, император­ский дворец недвусмысленно окружили войсками. В Корее уста­новился оккупационный режим. На полуостров прибыл генераль­ный резидент князь Ито Хиробуми с неограниченными полномо­чиями. В его руки передана была законодательная, исполнитель­ная, судебная власти, ему подчинялись все японские войска на по­луострове: 26 пехотных батальонов, 8 эскадронов конницы, три роты артиллерии большого калибра, военные корабли, курсиро­вавшие у берегов полуострова. Они постоянно держали под при­целом важнейшие пункты побережья. Резидент Ито сплел густую и эффективную жандармскую сеть. Если в 1906 году в Корее на­считывалось 20 жандармских постов, то через два года число их увеличилось более чем вдесятеро. Они стали не только каратель­ным инструментом. Им удалось создать при помощи предателей в деревнях так называемые «отряды самообороны». Крестьян свя­зывали круговой порукой. Им вменялось в обязанности вести па­трулирование, шпионить за партизанами, конфисковывать у насе­ления оружие. В случае уклонения кара обрушивалась на всю де­ревню – на правых и виноватых.

В первый же год своего резидентства Ито издал «Закон о по­кровительстве переселенцам». Сбиты были замки с запретов на куплю-продажу земли. Теперь переселенцы в Корею хлынули по­током. Они получали участки за бесценок, выменивали, а то и просто отнимали самые плодородные земли, лесные угодья, ме­ста рыбной ловли.

Предоставим слово иностранному наблюдателю. Английский журналист Маккензи, долго живший в Корее, писал в одну из лон­донских газет: «Имущество корейцев, сельскохозяйственные про­дукты, право рыболовства и прочее полностью захватывались японскими переселенцами, а владельцы избивались и оскорбля­лись. В других случаях у корейцев насильственно отбирали рыбо­ловные участки, а если они сопротивлялись, то их убивали. Япон­ские солдаты до полусмерти избивали корейцев по малейшему по­воду. Каждый японский солдат чувствовал себя полноправным су­дьей, налагал любое наказание, какое ему заблагорассудится».

Став собственниками, они с японскими оккупационными вла­стями образовали единый фронт против корейских партизан. Японские переселенцы, получив от властей оружие, вместе с жан­дармами и войсками принимали участие в карательных акциях, 46

охотились

за скрывавшимися в лесах партизанами. За тридцать с лишним лет до событий в Мидзухо японские жандармы и резер­висты в самой Корее совершали такие набеги, как на сарай Конбэ, убивали без суда и следствия лишь за подозрение в нелояльности к оккупантам. Японец чувствовал себя в Корее хозяином. У корей­цев был свой император Суджон, но страной управлял японский резидент. В уездах начальниками сидели японцы. В судах верши­ли дела японцы. Полицейскими были японцы.

Пощечиной всей корейской нации был разгон ее армии. 19 июля 1907 года новый император Суджон взошел на престол при живом отце, а уже 1 августа, т. е. через две недели, он подписал декрет о роспуске своей армии. Суджон торопился угодить окку­пантам.

В Сеуле события разворачивались так. Военный министр Ли Бён Му приказал командирам частей сеульского гарнизона вы­вести солдат без оружия на учебный плац. Накануне генерал-резидент Ито и командующий японскими войсками в Корее гене­рал Хасегава распорядились к восьми часам утра полностью окру­жить площадь Хульлёнвон. Сюда стянули кавалерийские, пехот­ные и инженерные части, оснащенные для ведения боевых дей­ствий. Когда безоружные войска выстроились, Ли Бён Му поднял­ся на трибуну. Он был в блеске парадной формы и орденов. Его громкий голос разносил над площадью текст императорского ука­за: корейская армия является наемной, поэтому надо распустить и создать новую на основе призывной системы.

– Солдаты и унтер-офицеры, вам предлагается разойтись! – за­ключил министр.

Японские инструкторы тут же кинулись срывать фуражки и погоны с солдат. Такого позора, унижения, издевательства над со­бой не выдержали многие. Командир лучшего гвардейского пол­ка Пак Сон Хван на глазах у всех застрелился. Солдаты со сле­зами на глазах кинулись на своих врагов с голыми руками. Отря­ду численностью около полутора тысяч удалось добыть оружие, захватить склад с боеприпасами. Подоспела подмога от горожан. Однако превосходство японцев было абсолютным. Размещенные заранее на крепостных стенах, заработали пулеметы. Многих ру­били саблями, кололи штыками, топтали лошадьми. Оставшие­ся в живых оказались в переполненных тюрьмах. Разгон армии, массовые расстрелы продемонстрировали не только превосход­ство оружия. Японцы утвердили превосходство своей нации.

На экспансионистскую политику японских колонизаторов естественным был ответ корейского народа – партизанская вой­на. Это был патриотический порыв, во многом стихийный, плохо организованный, зато гневный, горячий. Партизанская война – яр­кая страница доблести и мужества корейского народа. Жаль, что она была заранее обречена из-за плохой организации, из-за пре­дательства корейских помещиков и нарождающейся промышлен­ной буржуазии.

Японские колонизаторы партизанское движение в прямом смысле выжигали огнем и заливали кровью. Когда народная вой­на стала затухать, один из корейских патриотов совершил терро­ристический акт.

27 октября 1909 года Харбинский вокзал был украшен. За ли­нию оцепления могли пройти лишь высокопоставленные лица. Были здесь делегации русских, китайских, иностранных учреж­дений. Самую многочисленную группу составляли представители японской колонии. На перроне выстроились русский и китайский почетные караулы. Встречали князя Ито Хиробуми, недавнего ре­зидента Кореи. Здесь намечались его переговоры с русским мини­стром финансов В. Н. Коковцовым.

Когда поезд высокого гостя остановился, Коковцов и несколь­ко видных чиновников вошли в вагон князя. После кратких взаим­ных приветствий и любезностей Ито и Коковцов появились перед встречающими и стали обходить строй почетного караула. Никто не обратил внимания на то, что между левым флангом почетного караула и группой русских офицеров, выстроившихся для пред­ставления, появился молодой кореец. Его одежда, осанка, поход­ка, вся внешность подчеркивали в нем интеллигентность. Он вы­двинулся как раз в тот момент, когда Ито и Коковцов завершили обход. Молодой человек выхватил браунинг, произвел три вы­стрела в Ито, остальные патроны разрядил в группу японцев, сопровождавших князя. Покушавшийся, видно, владел ору­жием неплохо: князь скончался в вагоне через несколько ми­нут, а среди членов его свиты оказалось трое раненых.