Трапеция
Шрифт:
Клео сжала ее еще раз и отпустила.
– Как бы мне его повидать. Зря ты не взяла его с собой… здесь куча людей, которые могли бы за ним присмотреть. Или ты как Лу – ждешь не дождешься, как
бы его на кого-нибудь спихнуть?
– Привет, Клео, – вставил Марио. – Ты ни капли не изменилась.
– Чего не скажешь о тебе, – она с улыбкой смотрела на него снизу вверх. – Ты не
высоковат для вольтижера?
– Все так говорят, – ухмыльнулся Марио. – Но я справляюсь.
– Знаю,
быть, протеже, о котором она писала.
– Прости, – встрепенулась Лисс. – Клео, это Томми Зейн. В номере мы называем
его Томми Сантелли.
Клео протянула Томми руку – крепкую и сильную.
– Очень приятно. Если кто-то приходит сюда с Сантелли, то с ним определенно
стоит познакомиться, мы-то знаем, да, Джим?
Джим Фортунати, пожимая Томми руку, слегка нахмурился. Не то чтобы
недружелюбно – скорее, озабоченно.
– Сколько тебе лет, Томми?
Томми покосился на Папашу, который кивнул в знак разрешения.
– Шестнадцать, мистер Фортунати.
Неожиданно нахлынувшее осознание, что это те самые Летающие Фортунати, чьи фотографии он вырезал из журналов лет с пяти-шести, заставило Томми
потерять дар речи.
– Слишком мало, – подытожил Джим Фортунати. – Он когда-нибудь работал в
манеже, дядя Тони?
– Выступал с нами весь прошлый сезон, – подтвердил Марио. – С Ламбетом. Он
член труппы.
– Ламбет… понятно, – Джим по-прежнему хмурился. – Хорошо, дядя Тони, я
отведу тебя к Рэнди Старру. Ты никогда с ним не встречался?
– Нет, только со стариком Лючиано. Рэнди был совсем мальчишкой.
– Ну, теперь он хозяин, и не всё здесь так, как прежде. Но он отличный парень…
он вам понравится. Клео, Лионель, позаботьтесь о них. Отправьте бутафора за
их вещами и покажите им, где переодеться.
Клео снова приобняла Лисс.
– Пойдем, сладкая моя. Переоденешься в моем трейлере, а то в женской
раздевалке вечный кавардак. Лионель, иди с мужчинами.
В просторной палатке они натянули трико. Анжело занялся растяжкой, разрабатывая занемевшие после долгой езды мышцы. Когда все снова собрались
у входа в большой шатер, Джонни спросил:
– А чем отличается работа в шапито?
– Жарче, – ответил Анжело. – Зато не надо волноваться насчет ветра, и солнце
не бьет в глаза.
К ним подошла Лисс. Джонни осклабился.
– На короткой ноге с Их Высочеством, сестренка? Королева и крестьянка?
– Она знала, что я волнуюсь, и что мне будет неуютно одной в незнакомом месте.
Она всегда была добра ко мне, и я всегда ее любила, ты же знаешь.
–
– Вот еще, – с достоинством ответила Лисс. – Я смотрю на нее, и мне просто
хочется сделать все, на что я способна, и еще немного.
Затем Анжело велел им лезть наверх и сделать пару качей – размяться и
приспособиться к непривычному освещению. Наконец Папаша подал знак, что все
готовы. Томми видел Фортунати внизу – расстояние превратило их в обтянутых
трико кукол. Волосы Клео пламенели даже с такой высоты. Работа на других
аппаратах приостановилась, с десяток незнакомцев подошли посмотреть, и
среди них выделялся темноволосый коренастый мужчина – вне сомнений, знаменитый Рэнди Старр.
– Элисса, ты первая, – шепнул Папаша, и пробы начались.
Томми никогда не видел, как Лисс работает вне тренировочного зала. Там она
всегда напрягалась и нервничала, сейчас же он был удивлен ее мастерством и
самообладанием. Безукоризненно выполнив переворот, девушка вернулась, сделав изящный полувинт. Затем настал черед Томми – с простым одинарным
сальто. Папаша Тони продемонстрировал великолепное двойное сальто вперед, и Томми вспомнил слова Марио: «Многие по-прежнему утверждают, что
переднее двойное не легче тройного назад». Затем Джонни присоединился к
Анжело во второй ловиторке, а Томми встал на мостик рядом с Марио, касаясь
его плечом, отсчитывая ритм, в котором раскачивались ловиторы. Далеко внизу, в
незнакомом рыжеватом свете солнца сквозь купол, виднелась тонкая линия
сетки. Марио, словно прочитав его мысли, прошептал:
– Если будешь падать, Везунчик, сосчитай до трех, прежде чем
переворачиваться. Эта сетка гораздо дальше…
Вперед!
Трюк прошел прекрасно, однако, когда они вернулись, Томми ощутил, что, хотя
день явно удался и их тайминг был отличным, эффект от выверенных движений, хорошо выглядевших на низком аппарате, здесь во многом терялся. Потом они
перестроились для двойного пассажа. Папаша Тони и Марио раскачивались
вместе, Томми ждал позади Лисс на мостике.
Джонни прозвал это номером-конфетти. Воздух полон летящих тел.
На Томми напало очень неуместное желание захихикать, которое мигом прошло, когда они поймали трапецию. Ладони Лисс твердо и уверенно сомкнулись рядом
с его собственными. Сдвинулись чуть ближе.
Они качались, инерция тяжелой трапеции несла их все выше, и в самой крайней
точке они одновременно отпустили перекладину. На мгновение четыре тела
мелькнули друг мимо друга, словно птицы, и Томми ощутил, как на его запястьях