Тыл-фронт
Шрифт:
— Садитесь. Я получил ваш рапорт. Вы проситесь в Действующую армию?
— Да, товарищ генерал, — ответил Рощин.
— Похвально, похвально, — после паузы проговорил Николаенко. — Пускай даже поспешное решение, но похвально. Лучше безразличия или расчетливости. Простите, вам сколько лет?
— Двадцать четыре, товарищ генерал, — доложил Рощин. Его удивляли рассеянность и подавленность начальника артиллерии.
— Ах, да! — воскликнул Николаенко, не слушая. Вот, вот. — Генерал снова замолчал. Он смотрел через
— Простите, товарищ генерал. У вас какое-то горе? — тихо спросил Рощин.
— Да, да, — почти беззвучно ответил Николаенко. Помолчав, он сказал: — Я отказал вам в просьбе. Нужно, товарищ Рощин, служить там, где приказали. — Генерал машинально встал и вышел из кабинета. Рощин с изумлением смотрел ему вслед.
— Езжайте дамой, — бросил вбежавший адъютант. — Николай Константинович расхворался, кажется серьезно.
— Что с ним? — спросил Рощин.
— Извещение сегодня получил. Сын-офицер пал смертью храбрых, на Волге. — Адъютант, схватив фуражку генерала, торопливо вышел.
Когда Рощин добрался до станции, на путях стоял товарно-пассажирский поезд Иркутск-Владивосток. В ресторане было людно: за столиками выстроилась очередь, у буфета собралась шумная толпа. Скользнув взглядом по залу, Рощин заметил в углу полупустой стол. С двух сторон за ним сидели старшина-моряк и какой-то мужчина в полувоенной старой форме. Захватив по дороге кем-то оставленный под стенкой стул, Рощин пробрался в угол.
— Разрешите составить компанию, — проговорил он, присаживаясь к столу.
— Пожалуйста, товарищ капитан, — с готовностью отозвался старшина, мельком взглянув на Рощина.
— Только долго ждать придется, — добавил второй.
Ничего, — ответил Рощин, стараясь прочесть написанное под тусклую копирку меню.
Между столиками изредка проплывали с невозмутимым спокойствием две пожилые официантки: обе полные с подкрашенными губами и подведенными бровями.
— Я, пожалуй, вам помогу, — предложил старшина. — Я уже отстрелялся, жду расчета, а за расчетом они не задерживаются.
Лицо старшины привлекло внимание Рощина. Узкий покатый лоб, из-под которого смотрели раскосые мутноватые глаза, слегка приплюснутый нос, смуглый цвет лица, сухая, несколько нескладная фигура моряка разочаровали Рощина. «Накой черт берут во флот таких?» — подумал он.
— А вы говорили: нас не вспомнят, — довольно резюмировал Рощин, когда у стола появилась официантка. — Вы, кажется, из Сабурово?
— Я? — несколько растерянно, как показалось Рощину, переспросила официантка.
— Рассчитайтесь со мной, — напомнил ей старшина.
— Шницель не будете ожидать? Или вам на поезд? —
— И не на поезд и ожидать не буду, — недовольно ответил моряк… — Надоело ждать.
— Капитана побыстрее обслужите, — вмешался в разговор второй.
— Сейчас, сейчас? Вы подождете минуточку? — обратилась она к старшине.
— Получите! — уже сердито подал тот деньги, не спрашивая, сколько с него положено.
— Мелочи у меня нет, — забеспокоилась официантка, извлекая из кармана вместо денег ключи. — Я сейчас разменяю в кассе.
— Я пройдусь с вами, — проговорил моряк, вставая. — До свиданья, товарищи.
— Всего! — кивнул головой Рощин. «Из-за мелочи полез в кутерьму», — подумал он, наблюдая за моряком. — А вам на поезд? — спросил Рощин оставшегося с ним мужчину.
— На поезд, — не спеша ответил тот. — Да я уже, как сказал матрос, тоже отстрелялся. А вам?
— На поезд!
— Попутчики, — отозвался мужчина. — Только я поеду в Кипарисово. Слыхали такую?
— Мне в Уссурийске пересадка, — пояснил Рощин.
В поезде Рощин дремал, в Уссурийске, выйдя из вагона, подождал, пока у кассы схлынет очередь, и направился к помощнику военного коменданта за отметкой.
В небольшой приемной коменданта за столом в стареньком полушубке сидел Любимов и что-то чертил на обрывке старой газеты.
Рощину показалось, что Любимов недоволен этой встречей. «Что он здесь делает? В гражданском костюме? — недоумевал он. Может, в отпуске?» Но сейчас же отбросил эту мысль.
— Наверное, думаете: что он здесь делает, почему не в форме? — словно прочел мысли Любимов. — На свидание приезжал.
— Не нужно… Вячеслав, кажется? Я немного догадываюсь о твоем свидании, — ответил Рощин, рассматривая исчерканный кусок газеты. На нем несколькими характерными штрихами было нарисовано лицо, Рощину оно было знакомо. Он его видел… и вдруг вспомнил: — Ожидаешь его или ищешь встречи? — спросил он, указывая на обрывок газеты.
— А ты его знаешь? — быстро взглянул на него Любимов.
— Видел, — вполголоса ответил Рощин.
— Где? Когда? — вплотную придвинулся к нему Любимов.
Его глаза поразили Рощина: они стали холодными цепкими. Рощин рассказал о встрече на вокзале со старшиной-моряком, о их разговоре с официанткой.
— Спасибо за помощь, — радостно воскликнул Любимов.
— Говорит, в кармане, кроме ключей, ничего не оказалось? Он пошел за мелочью? Теперь ясно! Понимаешь, неделю разыскиваем. Его успели предупредить. А второй с ним не этот был? — он быстро достал из кармана фотографию.
— Он! — узнал Рощин своего попутчика, хотя тот и был на фотографии в мундире офицера Казачьих войск. — Этим поездом в Кипарисово поехал…
— Когда на Владивосток ближайший поезд? — крикнул Любимов в окно дежурному коменданту.