Убийство на Оксфордском канале

Мартин Фейт

— Мистер Хардинг! — позвала Хиллари, не испытывая ни малейшего желания подниматься на борт. Она прикинула, что на лодке никак не может быть больше трех помещений — гостиная, она же кухня, крошечный туалетный закуток с душем на потолке и спальня из тех, в которых не повернешься без того, чтобы не врезаться во что-нибудь локтем.

Мгновением позже показалась лысая голова; низкорослый, похожий на садового гнома человек проворно вылез из каюты на нос и спрыгнул на бечевник. У него были круглые красные щеки, блестящие карие глазки — не хватало только синих штанов

да красной куртки с круглыми медными пуговицами. Лодка подходила ему идеально.

Хиллари почувствовала, что Джанин с трудом сдерживает смех.

Она протянула человеку свое удостоверение.

— Инспектор уголовной полиции Грин, а это сержант Тайлер. Нас интересует «Тайм-аут». Этой весной он некоторое время был пришвартован здесь же. Надеюсь, мои коллеги с вами уже связались?

— Связались, связались. Я вас ждал. Сам-то я ничего не знаю, только не удивлюсь, если тот кучерявый паршивец оказался не в ладах с законом. По нему сразу видать.

Хиллари кивнула. По крайней мере, этот свидетель готов был говорить — труднее будет прервать его рассказ. Когда живешь на лодке, редко выпадает шанс поболтать. Ну да все лучше, чем выжимать из свидетеля сведения по капле, словно сок из строптивого апельсина.

— Вы имеете в виде Джейка Гасконя? — уточнила она, потому что описание ему подходило.

— Это я без понятия. Мы с ним дружбы не водили.

— Мистер Хардинг, а вы не помните, когда «Тайм-аут» встал здесь на стоянку?

Хардинг — на вид ему могло быть сколько угодно, от сорока до семидесяти, — задумчиво почесал лысую голову. Джанин торопливо отвела взгляд и стала смотреть на воду.

— Вроде в апреле. Или в конце марта? Когда на деревьях почки полезли.

Хиллари заморгала, но потом заметила одиноко стоящее дерево. Береза? Нет, скорей ольха. Так или иначе, ничего выдающегося в нем не было. Но в этих бетонных джунглях деревья так редки, что местный житель и впрямь не мог не отметить естественного цикла изменений того единственного, которое видел перед собой.

— Понимаю. Но ведь тот кучерявый паршивец не сразу появился на борту, верно? — спросила она и торжествующе улыбнулась.

Ее собеседник расцвел.

— Нет, кучерявого не было, — согласился он. — Он позже явился. А с ним еще один, постарше, и третий, страшный как черт. Хороший, плохой, злой — так я их прозвал, — и он захохотал.

По-настоящему захохотал! Смех у мистера Хардинга оказался низкий, сочный — именно так смеялся бы садовый гном.

Джанин прикусила губу и еще пристальней уставилась на воду.

— Понимаю. Значит, с тем, что постарше, у вас проблем не было? — спросила Хиллари. — Из этой троицы — хороший, плохой, злой — он был хорошим, так?

— Да, точно. Нормальный мужик. Тот, страшный, матюгался через слово, так его растак. Только рот откроет, и понеслось. А Альфи был вежливый.

— Он сказал, как его зовут? — удивилась Хиллари.

— Да нет, это я сам однажды слышал, как страшный его позвал. А кучерявого они не любили, оба. И правильно делали, вот что я вам скажу.

— А вы можете описать того, кто привел сюда лодку?

—

Не-а. Я его в глаза не видел. Просто раз проснулся — а лодка уже тут. У нас здесь такое часто. Кто приходит, кто уходит. Подолгу никто не живет. Ну, если только работает неподалеку, вот как я.

Хиллари кивнула. Ему хотелось, чтобы она спросила его о том, кем он работает, но тогда ей придется слушать до вечера.

— А кто-нибудь еще приходил на эту лодку? Может быть, приносили сумки, или коробки, или еще что-то в этом роде? — спросила она.

— Не-а.

Ясно, подумала Хиллари. Кто бы ни привел сюда лодку, она уже была загружена наркотой под завязку.

— Сделайте одолжение, посмотрите одну фотографию, — попросила Хиллари и кивнула Джанин. Та достала из портфеля фотографию покойного Дэйва Питмана. — К сожалению, снимок сделали уже после смерти, но ничего особенно страшного в нем нет.

Розовые щеки немного побледнели, но Джордж Хардинг оказался человеком стойким и решительно кивнул. Долго разглядывать фото ему не пришлось.

— Да, это он. Такую рожу не забудешь, а?

Да уж, подумала Хиллари. Она еще немного попробовала зайти так и сяк, но больше ничего ценного от свидетеля не узнала.

Но теперь она знала точно: в апреле, когда лодка отплывала, Дэйв Питман был на борту.

Хотя, конечно, это еще совсем не означало, что на борту он и оставался и тем более — что в первых числах мая он упал — или был выброшен — за борт в шлюзе Дэшвуд. Доказать это будет ой как непросто.

* * *

Фрэнк Росс был недоволен жизнью. Птичка, которая два дня назад принесла ему на хвосте ценные сведения, куда-то запропала. Должно быть, парень крепко задолжал букмекерам. Или этот хорек услышал об ударе, который нанесли Люку Флетчеру, и поспешил убраться подальше, пока никто не вспомнил, что за день до случившегося он болтал с копом.

Впрочем, Фрэнк знал, что таких он еще найдет немало, и как раз был занят тем, что прикармливал очередного стукачка.

Почти не скрывая отвращения, он смотрел, как Сирил Джексон запихивает в рот последний кусок трески и набрасывается на картошку. Джексон был унылый тип, бывший взломщик, некогда работавший в паре со старым медвежатником. Подельники специализировались на офисах, чаще всего — конторах стряпчих, потому что у стряпчего всегда найдутся секреты, а из этих секретов можно сделать чудный повод для шантажа. Но потом старый медвежатник умер, Джексон отсидел, вышел, снова отсидел и наконец попал к Флетчеру, но выше шестерки так и не поднялся.

Фрэнк чуял, что и там этот тип надолго не задержится. Полудурок, как говаривала бабушка. Будь он поумнее, ни за что не стал бы клянчить у сержанта Фрэнка Росса халявной рыбы с картошкой фри. Флетчеру как пить дать сообщат, что Джексона видели за разговором с копом, ну да это уже проблемы Джексона.

— Так, говоришь, когда Питман умер, ребята не обрадовались? — поднажал Фрэнк.

Джексон кивнул — волосы у него были жирные, чуть не жирней картошки, — и вилка с картофельной долькой дернулась в такт кивку.