В поисках баронессы
Шрифт:
Некромант только хмыкнул, отпил несколько глотков из своей кружки. Принялся жевать кусочек сыра.
Агнес наблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы. На первый взгляд можно было бы заподозрить, что Кеннет не услышал ее слов. Или решил их проигнорировать. Но она точно знала — сейчас он напряженно раздумывает об услышанном. Кто знает — может, он и сам думал о чем-то подобном?
Впрочем, даже если и так. Не факт, что его это слишком интересовало. Если война все-таки начнется, некромант отправится на границу. И подробности нынешнего расследования потеряют для него всякое значение.
— Насколько
Ну да, это, несомненно, был их заказ. Служанка несла на подносе блюдо с запеченными миногами. Агнес чуть не поперхнулась слюной.
Она едва дождалась, чтобы служанка положила ей на тарелку увесистый кусок. Кеннет еще и заметил, ухмыляясь, что можно отрезать для леди побольше — слишком мелкий кусок будет неуместен. Недоумевающая девица оттяпала чуть больше половины миноги и шмякнула на тарелку для Агнес.
— Меня здесь запомнят, как жуткую обжору, — заметила она.
— Это ненадолго, — обнадежил Кеннет. — Я не я буду, если мы все не разъедемся отсюда в течение ближайшей седмицы! Милосердный, сам того не желая, ускорил расследование. Если бы у него не сдали нервы, и он не рванул сюда — демона квадратного его удалось бы так прижучить!
— Налей-ка еще эля. Надо выпить за то, чтобы у вражеских шпионов почаще сдавали нервы!
Некромант безропотно разлил оставшееся в кувшине и кивнул служанке, чтобы принесла еще. Агнес отпила пару глотков за собственный тост и схватилась за вилку. Минога — просто потрясающе, что Кеннет додумался заказать именно ее. А когда она вернется в Ковентри, непременно купит свежую камбалу в рыбной лавке и запечет ее!
*** ***
— Оказывается, она несколько дней уже в камере, — растерянно проговорил отец. — А мы лишь сейчас узнаем об этом! Но это же несуразно — леди Брейнстоун, и в связи со шпионами Нейтании? Эсквайр Гото что, перегрелся на летнем солнышке?! Кто угодно — но не леди Брейнстоун! Что бы о ней ни говорили — но она предана короне и государству. Она — именитый артефактор королевства, не единожды выполняла поручения королевской палаты. И выполняла с блеском! Да, она, может, и не образцовая леди. И принесла много огорчений своей семье, отцу. Но она служит короне — и этого отрицать не может никто!
Ронан с изумлением взирал на отца — не ожидал такой пламенной речи в защиту Агнес. Хотя — что тут можно возразить? Ему и самому обвинения показались бредом безумца, когда он впервые услышал об аресте. Ладно назойливый газетчик — но Агнес!
— Я обязательно выясню, что с ней, — посулил он. — Как только увижу эсквайра Гото! А увижу я его уже нынче, — прибавил он.
— Я не поверил ушам, когда услышал, — отец покачал головой. — А что это за дикость с обвинениями в адрес милосердного?
— Что-то странное творится, — Ронан пожал плечами. — Речь ведь идет о шпионаже! Стоило ожидать, что начнется какая-нибудь дичь.
— Не поспоришь, — отец криво усмехнулся. — Что ж, поезжай в город. Я, пожалуй, останусь.
Ронан
*** ***
Кабинет оказался пуст. Ни самого Гото, ни кого-либо из его помощников и подчиненных. От работников управления он немного раньше узнал, что Агнес освободили. Вроде как даже с нее сняли все обвинения.
Интересно, а не обвинят ли его в шпионаже, если выяснится, что он находился в рабочем кабинете эсквайра в его отсутствие? — подумалось вдруг.
Чушь! — решил Ронан. Взгляд сам собой упал на рабочий стол сбоку. Кажется, за ним работал обычно Блейз.
Ну да, вот и протоколы исследования следов плесени. И магического следа. А вот — такие же по поводу деревьев. И копия — похоже, касается злосчастной белладонны, оборвавшей жизни пятерых юношей на ночной улице Ковентри. Молодой барон вытянул шею, вчитываясь в строки — ну да.
И еще один протокол. Составлен Блейзом.
Его пришлось вытянуть из-под стопки бумаг, чтоб прочитать. Исследование розовых кустов и остатков огорода и палисадников возле поместья.
Те же следы, что и в первых трех случаях. Точнее сказать — следы того же самого мага-садовника.
Ронан точно знал — садовники, работавшие в его поместье, не были магами. Ни постоянные, ни, тем паче, приходящие. А еще он помнил, сколько времени жена проводила в огороде и саду. Не ускользнуло от его взора в свое время и то, как расцвел сад с появлением Фионы. Может, он и молчал о своих догадках — но делать выводы молодой барон умел. Ему жена ни о чем не говорила. И из этого он тоже сделал в свое время выводы.
Все указывало на то, что у Фиа проснулся дар мага-садовника. Он помнил, какая воодушевленная и довольная она всегда возвращалась из сада. Словно тот давал ей силы, а не утомлял.
И следы одни и те же…
Неужели Фиона?! От предположения сделалось дурно. Ронан, в принципе, мог представить, как жена вдалеке от любопытных глаз выращивает титанические деревья. Ее всегда отличали несколько экстравагантные замашки. На людях она тщательно это скрывала, но он-то с нею жил! Страшно сказать — он вполне мог представить и то, как жена разводит на стене поместья плесень, а после — вовсе поджигает его. Хладнокровно, злонамеренно. Чего уж там — у нее были причины на него злиться!
Жена в юности носила прозвище — железная Фиа. Так ее прозвали за несгибаемость и безупречность манер.
Но оборотной стороной была импульсивность. А порою — и вздорность, и истеричность. Да, она определенно могла бы поджечь поместье!
Но вот убить пятерых людей прямо на улице… в их числе — племянника короля! Фиа была кем угодно — но не хладнокровной убийцей. Это не укладывалось в голове. Да и связь с недругами Манора. Как она могла пойти на такое?!
Ронан представил на миг, как сыщики настигают и хватают Фиону. Как она, очутившись в каменном мешке, не выдерживает. И рассказывает в подробностях о сношениях с вражескими шпионами, о том, как выболтала о хранящихся в библиотеке Гревиллей изданиях.