В сумерках веры
Шрифт:
Я молча поднялся и обернулся к остальной части кабинета. Густые тени скрывали большую часть помещения, но не могли скрыть блеск золота, окружающего рабочее место оперной певицы.
Стены вокруг увешивали массивные полки, заставленные всяческими статуэтками — вероятно, какие-то награды. Между ними сверкали серебряными рамами почётные грамоты, отмеченные печатями могущественных покровителей.
Даже если бы я заранее не знал ничего о хозяйке, одного только кабинета было достаточно, чтобы понять, в насколько высокое общество Империума была вхожа
Как-то сама собой на лице появилась мрачная ухмылка. Чем выше, тем больше грязных тайн и «усталости» от роскошной жизни. Бесконечные богатства и слава могут толкнуть человека на очень скользкую дорожку. Дорожку, которая приведёт твою жалкую душонку прямо в пасть голодных тварей варпа.
Прогнав скверные мысли, я обернулся к камергеру.
— Мне нужен доступ ко всем помещениям особняка. Если проявишь рвение, то может быть Император помилует тебя.
В этот момент глаза мужчины раскрылись сильнее обычного. Вряд ли за всю свою жизнь он слышал более заманчивое предложение, да ещё и произнесённое агентом Трона.
— Как вам будет угодно!
***
Весь день мы потратили на осмотр особняка. К счастью, большинство его комнат пустовали, лишь сверкая своим дорогим убранством или редкими картинами. На третьем этаже, прямо над атриумом, и вовсе располагался просторный бальный зал. По словам дворецкого, в летнюю пору примадонна любила устраивать приёмы.
Тем не менее, вериспексы со всей присущей въедливостью бросились изучать каждый сантиметр. Ручные ауспики работали на пределе мощности, заставляя алые драпировки тлеть под мощными сканирующими лучами. Камергер бросился на колени, умоляя меня сохранить картины. Или хотя бы снять их для более осторожного осмотра, чтобы не сжечь полотна вместе со стенами.
Я согласился, но лишь при условии, что снимать их будет он сам.
Пока подчинённые Вульпуса работали в здании, я проводил допрос слуг. Как и с монахами соборного города, каждый из них разговаривал со мной в небольшой комнатке, предназначенной для временного отдыха персонала.
Однако крайне быстро стало понятно, что они ничего не знают, кроме общеизвестной информации. Да, Кризи, помимо талантливой певицы, оказалась ещё и популярна среди мужчин. Как правило среди тех, у кого за душой находился целый дворец из золота.
Впрочем, кто-то из слуг упоминал и о высокопоставленных членах Экклезиархии и других Адептус, обладающих ещё и реальной властью.
Всё это время со мной в комнате находилась Афелия. К концу допроса её лицо очень красноречиво выражало мысли касательно хозяйки дома.
— Шлюха, — ядовито выплюнула воительница, когда мы вновь вернулись в прокуренный кабинет.
Даже несмотря на распахнутые двери и окна в коридоре, горький запах табака и сотен разных духов продолжал оставаться довольно сильным.
Мне нечего было добавить к заключению Афелии. Всё-таки Дарданелла Кризи обладала достаточно привлекательной внешностью, чтобы справедливо
А среди подобной публики немало тех, кто убеждён в своей безнаказанности и вседозволенности.
Возможно, примадонна просто не смогла сопротивляться излишнему вниманию…
***
Когда солнце начало заходить, небо вновь разразилось метелью, прогоняя завывающие сквозняки по длинным коридорам особняка. Всё это время я самостоятельно изучал кабинет хозяйки и сумел даже найти кое-что интересное. Скрытую комнату.
Как и в святилище Осколка, здешний коридор скрывался за фальшивой стеной, открывая передо мной грубую каменную лестницу и темноту. Охваченный неким странным наитием, я взял ручную лампу и принялся спускаться.
Однако на этот раз путь оказался недолгим, и меня встретила просторная комната, освещённая приглушёнными люменосферами, расположенными в нишах в полу. В отличие от коридора, стены здесь скрывала серо-голубая драпировка, а под потолком висели полупрозрачные шторы, складывающиеся в своеобразное подобие шатра. Звуки шагов тонули в мягких коврах, усеянных небольшими подушками.
— Что это за место? — Спросила Афелия, последовавшая за мной.
Увлечённый находкой, я совсем позабыл о спутнице.
— Похоже на какое-то святилище, — почему-то шёпотом ответил я, проходя вглубь комнаты.
Стены здесь не украшали странные барельефы и не увешивали колдовские картины. Однако в воздухе явственно ощущался смутно знакомый вязкий аромат, забивающий ноздри, словно воск. В ближайшем углу скрывался небольшой комод, за прозрачными дверьми которого обнаружились серебряные блюдца со скрутками обскуры и даже курильница с люсидией — мощным галлюциногеном.
Наверху же стоял медиафон со множеством пластинок.
Чувство опасности внутри нарастало, но некая потусторонняя воля полностью завладела моим любопытством. Я всё-таки активировал первую попавшуюся композицию и отошёл от устройства. Спустя несколько томительных секунд, сопровождавшихся пощёлкиванием и скрипом, откуда-то из-за стен зазвучала музыка. Точнее, это был звук…
…звук тысяч вопящих от боли глоток, отвратительным образом сливающихся в подобие мелодии. Они закричали так неожиданно и оглушительно, что у меня подкосились ноги. Кажется, из носа потекла кровь.
— Что происходит… — Затаила дыхание Афелия, когда мир вокруг нас внезапно переменился.
Границы комнаты исчезли, уступая место густому мраку, а сияние люминосфер сменил столб призрачного света, бьющий в месте, что недавно можно было назвать «центром». В лицо ударил ледяной ветер, донося эхо каких-то тектонических движений, сопровождаемых далекой мелодией духовых инструментов.
Несколько минут мы стояли как вкопанные, лишь озираясь по сторонам, пока из темноты не послышался новый звук. Звук, бьющих о каменный пол копыт.