Война на Тихом океане и общество США (1941-1945)

Буранок С. О.

Истоки подобных сравнений находятся в первых документах военных США о Нагасаки. В одном из самых ранних сообщений генерала Фарелла в военное министерство сказано: «Итог: технический успех. Наблюдаемый эффект одинаковый с Хиросимой» [1790] . А Фарелл, в свою очередь, узнал об этом сравнении из описаний свидетелей взрыва, как и другие подробности атомной бомбардировки второго японского города [1791] . Хорошо видно, что первые мгновения после атомного взрыва описываются в отчёте практически так же, как и события 6 августа и, что примечательно, комиссия не отмечает специфическую грибовидную форму облака ни в случае с Хиросимой, ни в случае с Нагасаки [1792] . Зато остальные документы американских военных о применении атомного оружия главное внимание уделяют именно этому аспекту.

1790

Cable АРСОМ 5445 from General Farrell to O’Leary, August 9, 1945. National Archives and Records Administration. Record Group 77. Box 20.

1791

COMGENAAF 8 cable CMDW 576 to COMGENUSASTAF, for General Farrell, August 9,1945. National Archives and Records Administration. Record Group 77. Box 20.

1792

The Effects of Atomic Bombs on Hiroshima and Nagaski. United States Strategic Bombing Survey. Washington, 1946. P. 3.

Так,

в одном из самых первых кратких отчётов о Нагасаки, созданных сразу после возвращения экипажа Суини, сказано, что «бомба взорвалась в южной части города» и «образовалось грибовидное облако, похожее на облако в Хиросиме» [1793] . И уточняется, что вспышка и само облако было ярче, чем 6 августа, а «верх гриба переливался оранжевыми и розовыми цветами».

Несколько иные свидетельства наблюдателей приведены в отчёте Гровса, но они также посвящены визуальными эффектам взрыва: «Бомба взорвалась ослепительной вспышкой, и огромный крутящийся столб черного дыма поднимался к нам. Из этого столба дыма появляется кипящий закрученный гриб серого дыма, светящийся красным, мигающим огнём, который вырастает до 40 000 футов меньше чем за 8 минут. Ниже через облака мы увидели тени черного дыма, окружённые огнём, увидели, что это был промышленный район Нагасаки» [1794] .

1793

COMGENAAF 20 Guam cable AIMCCR 5532 to COMGENUSASTAF Guam, August 10,1945. National Archives and Records Administration. Record Group 77. Box20.

1794

The Atomic Bombings of Hiroshima and Nagasaki by The Manhattan Engineer District, Time 29, 1946. Washington, 1946. P. 9.

Итак, авторы отчёта комиссии по изучению стратегических бомбардировок США в обоих случаях упускают в описании главный визуальный эффект взрыва, который столь тщательно описывают очевидцы и 6, и 9 августа 1945 г. Причина этого, скорее всего, в том, что к моменту подготовки данного отчёта обстоятельства атомных взрывов были хорошо известны американским военным, поэтому авторы документа лишь в самых общих чертах описали их, сконцентрировавшись на иных визуальных и аудиальных деталях, а также на описании ущерба, нанесённого промышленности Нагасаки. Такой акцент авторов доклада и, что весьма важно, уточнение (заводы Нагасаки на 1 августа оставались практически не тронутыми [1795] ), сделаны, скорее всего, для доказательства необходимости второго применения атомной бомбы. Здесь опять мы видим строгую зависимость отчёта от общественного мнения и позиции СМИ, которые неоднозначно, а часто даже негативно оценивали уничтожение Нагасаки, особенно в период 9—10 августа 1945 г. [1796]

1795

The Effects of Atomic Bombs on Hiroshima and Nagaski. United States Strategic Bombing Survey. Washington, 1946. P. 10–11, 13.

1796

Lodi News-Sentinel. 1945. August 9. P. 1; Miami News. 1945. August 9. P. 1; Evening Independent. 1945. August 9. P. 1; Telegraph-Herald. 1945. August 9. P. 1; Newburgh News. 1945. August 9. P. 1.

Завершает в отчёте описание Нагасаки вывод, что после применения атомной бомбы металлургический завод и заводы Мицубиси можно было бы вернуть в строй через 3—15 месяцев, но и то не на полную мощность [1797] . Этим авторами документа доказывается важное (если не решающее) значение второй атомной бомбардировки в ликвидации японской тяжёлой промышленности, что, в свою очередь, стало одной из причин капитуляции Японии.

Характеристика американскими военными Нагасаки (при сходстве структуры и содержания описания) сильно отличается от Хиросимы. Во-первых, в первом общем докладе («Эффект атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки)) упор делается на доказательстве прямыми и косвенными аргументами строгой необходимости сброса бомбы 9 августа, а 6 августа – на больших жертвах среди мирного населения. Обе данных особенности вызваны реакцией военных на общественное мнение США. Во-вторых, в характеристике Нагасаки отчётливее акцентируется влияние на ход войны и победу, тогда как в ситуации с Хиросимой – лишь общие фразы, что также обусловлено спецификой восприятия атомных бомбардировок обществом США. На момент создания документа роль Хиросимы в капитуляции Японии была уже «доказана» – путём постоянного обсуждения данной темы в прессе периода 10 августа – 2 сентября 1945 г. [1798]

1797

The Effects of Atomic Bombs on Hiroshima and Nagaski. United States Strategic Bombing Survey. Washington, 1946. P. 15.

1798

Portsmouth Times. 1945. August 10. Р. 1; Free Lance-Star. 1945. August 10. P. 1; Oxnard Press-Comer. 1945. August 10. P. 1; Milwaukee Journal. 1945. August 10. P. 1; Spokane Daily Chronicle. 1945. August 10. P. 1; Evening Independent. 1945. August 10. P. 1; St. Petersburg Times. 1945. August 15. P. 1; News and Comer. 1945. August 15. P. 1; Altus Times-Democrat. 1945. August 15. P. 1; Los Angeles Times. 1945. August 15. P. 1; Telegraph-Herald. 1945. August 15. P. 6; Daytona Beach Morning Journal. 1945. September 2. P. 1. Deseret News. 1945. September 2. P. 1, 3.

Следовательно,

важнейшая особенность оценок Хиросимы и Нагасаки американскими военными – это постоянное воздействие общественного мнения. По сравнению с первыми документами офицеров флота, армии и ВВС, созданных в период 6–9 августа, хорошо прослеживаются изменения, произошедшие в обобщающих докладах конца 1945–1946 гг. Видно, как сменяется акцент военных с эффектов и эффективности атомных бомб на доказательства необходимости таких операций. Видно, как обсуждаемые и даже дискутируемые детали роста ядерного гриба, цвета и формы радиоактивного облака сменяется на поиск оправданий человеческим жертвам. Видно, как изменяется описание разрушений – с масштабных характеристик 6–9 августа на точные описания повреждений каждого завода, каждого военного объекта.

Таким образом, можно заключить, что единая точка зрения на атомные бомбардировки, выработанная прессой в период 10–15 августа 1945 г. и закрепившаяся в обществе 11 августа – 2 сентября 1945 г., только к 1946 г. стала основной и для американских военных.

Несколько иначе оценивается роль атомных бомб военными деятелями США в мемуарах, где данная тема неразрывно связана с вступлением Советского Союза в войну против Японии. Адмирал Чарльз Локвуд пишет про Хиросиму: «Я не верю, что тогда кто-либо из нас воспринимал это событие как окончание войны, хотя в большей части нашей послевоенной литературы этот факт расценивается именно так» [1799] .

1799

Локвуд Ч. Топи их всех //Подводная война на Тихом океане. М., 2001. С. 378.

Приведённая выше информация из дневников и писем американских солдат полностью подтверждает послевоенные размышления адмирала. Однако Локвуд стремился в мемуарах не только воспроизвести настроения военных периода августа 1945 г., но и доказать: атомные бомбы не могли быть финальной точкой войны, так как на эту роль претендуют действия подводных сил Тихоокеанского флота США, которыми он командовал.

У других подводников-мемуаристов США восприятие событий практически такое же. У. Холмс пишет, что даже после атомных бомб и приказов прекратить наступление на Японию – «уверенности в том, что конец войны близок, ещё не было» [1800] . Коммандер Джозеф Инрайт: «Мы находились на своей позиции обеспечения безопасности 3-го флота США адмирала Хэлси, когда 6 августа была сброшена первая атомная бомба на Хиросиму, двумя днями позже – вторая бомба на Нагасаки. Мы узнали об этом из радиопередачи, но тогда мы ещё вполне не осознали, что это означало» [1801] .

1800

Холмс У. Победа подводой. Смоленск, 1999. С. 460.

1801

Инрайт Д. «Синано»: потопление японского секретного суперавианосца. М., 1991. С. 213.

Так же, как Локвуд, вспоминает свои впечатления того времени и адмирал Ф. Шерман: «Многие из нас, принимавшие участие в войне на Тихом океане, считали, что не было необходимости применять это ужасное оружие. Японцы в то время были уже побеждены, и мы добились этой победы при помощи ортодоксальных методов ведения войны. Тот факт, что наши морские и воздушные силы могли свободно производить атаки в любом пункте побережья Японии, являлся доказательством её беспомощности» [1802] .

1802

Шерман Ф. Война на Тихом океане: Авианосцы в бою. М.; СПб., 1999. С. 419—

420.

Логика формирования итоговых оценок здесь точно такая же, как и у Локвуда, но с главным отличием: не подводные лодки привели Японию к поражению и капитуляции, а «морские и воздушные силы», т. е. авианосцы, которыми командовал в том числе и адмирал Шерман. Кроме доказательства этого положения, Шерман такой оценкой атомной бомбы подводит читателей своих мемуаров к следующему тезису: «Вступление России в войну с Японией было нежелательно для многих американцев, принимавших участие в войне на Тихом океане» [1803] . Генерал-майор Джон Дин пишет ещё более категорично: «Точно было известно, что окончательная победа ни в коем случае уже не зависела от вступления России в войну» [1804] .

1803

Там же. С. 420.

1804

Дин Дж. Странный союз. М., 2005. С. 237.

С этими оценками солидарен и контр-адмирал Захариас, доказывая, что СССР вёл войну с уже небоеспособным, капитулировавшим противником: «6 августа первая атомная бомба была сброшена на Хиросиму. 8 августа русские присоединились к нам в войне против Японии, они продвигались по Маньчжурии с удивительной быстротой, не встречая значительного сопротивления. Но к тому времени Япония по существу уже не воевала» [1805] .

Это только часть высказываний мемуаристов своей позиции относительно советской помощи в Тихоокеанской войне. Подробно данные взгляды американских военных и историков и их влияние на историографию изучил и изложил в своей книге «Война и история» профессор О.А. Ржешевский [1806] .

1805

Захариас Э. М. Секретные миссии. М., 1959. С. 457.

1806

Ржешевский О.А. Война и история: Буржуазная историография США о второй мировой войне. М., 1984. С. 221–228.