Война на Тихом океане и общество США (1941-1945)
Шрифт:
Комиссия специально проводит сравнение разрушения Хиросимы и Токио (10 марта 1945 г.), делая вывод, что число жертв 6 августа было больше [1760] . Это самое лучшее для американских военных доказательство силы атомного оружия, которое не нуждается в дополнительных уточнениях и комментариях. Именно поэтому после процитированных строк в документе «Эффект атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки» идёт уже характеристика удара по Нагасаки.
Как показывает первоначальная реакция военных США на Хиросиму, практически никто не сделал политических выводов, одним из которых и является прогнозирование быстрой капитуляции Японии. Более того, судя по проанализированным документам Гровса, Парсонса, Тиббетса и комиссии по изучению стратегических бомбардировок, политические последствия от применения атомной бомбы военными даже не ожидались. Возможно, поэтому в документах офицеров вооруженных сил США наблюдается сильное внимание к проблеме эффективности взрыва, а не влияния на ход войны.
1760
Hopkins W. The Pacific War: The Strategy, Politics, and Players That Won the War. New York, 2009. P. 332; Marston D. The Pacific War Companion: From Pearl Harbor to Hiroshima. London, 2007. P. 234; Wiest A.A., Mattson G.L. The Pacific War: Campaigns of World War II. New York, 2001. P. 245.
Та же самая ситуация прослеживается в письмах и воспоминаниях младшего командного состава и рядовых. Так, Юджин Следж признаётся: даже после Нагасаки «временами надежды на скорую капитуляцию Японии казались нереальными и смехотворными» [1761] .
1761
Эмброз X. Тихоокеанский фронт / пер. с англ. А.В. Бушуева, Т.С. Бушуевой. М., 2011. С. 488.
1762
Jack «Weary» McKnight. A World War II Diary in the Pacific. [Электронный ресурс]. URL: http://www.wright.edii/~jack.mcknight/diary/index.htm
Матрос Огден Бейкон, проходивший в августе 1945 г. службу на Окинаве, вспоминает, что объявление о Хиросиме в его части было сделано таким образом, чтобы «мы не подумали – прекрасно! Теперь мы можем ехать домой» [1763] . Он же отмечает, что сослуживцы знали только о сильном взрыве, а никаких других подробностей им не сообщили. Практически то же самое говорит в интервью Уэсли Конрад, пилот В-29: «Через неделю после Хиросимы мы пролетали над городом. Для меня это было большим потрясением, потому что мы видели, что на большой площади нет ничего, только всё обугленное, вы знаете, все обугленное. Это было очень, очень трудно принять. Хотя к тому времени, мне кажется, мы знали, что война вот-вот закончится. Я не могу вспомнить, на какой стадии она находилась» [1764] . Как видно, в августе 1945 г. военных США интересовали главным образом вопросы, связанные с эффективностью применения атомных бомб [1765] . О понимании того, какое влияние Хиросима оказала на войну, Конрад говорит, даже годы спустя [1766] , предположительно. И, что более важно, это предположение относится к 13–14 августа 1945 г. Следовательно, в период 6–9 августа он даже об этом не задумывался и не считал Хиросиму финальной и решающей точкой Тихоокеанской войны. А бомбардир 33-й эскадрильи бомбардировщиков Эви Берман в письме матери от 6 августа 1945 г. вообще не сделал никаких выводов относительно Хиросимы, зато в следующем письме от 11 августа – атомная бомба названа главной причиной «скорой японской капитуляции и мира на наших условиях» [1767] .
1763
Bacon, Ogden Oral History Interview, May 30, 2000, by Sean Harvey and Sandra Stewart Holyoak, Page 22, Rutgers Oral History Archives.
1764
Konrad W. Wesley Oral History Interview, April 11, 1997, by G. Kurt Piehler and Alexia Maizel, Page 32. Rutgers Oral History Archives.
1765
U.S. Navy at War 1941–1945: Official Reports to The Secretary of the Navy by Fleet Admiral Ernest J. King. Washington, 1946; Gailey H.A. The war in the Pacific: from Pearl Harbor to Tokyo Bay. Novato, 1995.
1766
Интервью было дано в 1997 г.
1767
Avy Berman Letters from Pacific. Letter № 66. Cm.:letter66.htm
Именно 11 августа в прессе США наиболее чётко проводилась данная мысль, и Берман лишь воспроизвёл её в письме.
Все процитированные воспоминания военных США чрезвычайно важны, из них можно сделать два вывода. Во-первых, командование частей и соединений на Тихом океане не стало доводить до сведений рядовых полный текст заявления Белого Дома (о нём не упоминают ни Бейкон, ни Следж), ограничившись кратким пересказом основных фактов. Во-вторых, офицеры армии и флота США специально давали понять рядовым, что с применением атомной бомбы война не закончится, т. е. 6 августа большинство американских военных даже не рассматривали Хиросиму как возможную причину будущей капитуляции Японии. Очень похожие чувства описывают военнослужащие в своих письмах и дневниках [1768] . Например, Альфред де Гарсия [1769] в письме жене сообщает только, что испытал большую радость, получив информацию об атомной бомбе, и сразу переходит к другим темам [1770] . Сержант Уэсли Слэймейкер в письмах к родным в период августа 1945 г. упоминает атомную бомбу только однажды и никаких глобальных выводов относительно её влияния на войну он не делает, как и большинство военнослужащих [1771] .
1768
Mariner R. The atomic bomb and American society: new perspectives. Knoxville, 2009. P. 91–98; Diary of Frank J. Paukstis. [Электронный ресурс]. URL:brig s. us/Phila/diary. htm
1769
В августе 1945 г. проходил военную службу в Европе.
1770
Home Front and War Front in World War II: the correspondence of Jill Oppenheim de Grazia and Alfred de Grazia / Ed. A. de Grazia. Princeton, 1999. P. 2669.
1771
Письмо хранится в электронном архиве Слэймейкера, созданном после его смерти в 2006 г.: Wesley to Folks, 08/10/1945. [Электронный ресурс]. URL: http:// five24. сот/letters/default. asp?t=art&id=607
Существовала и небольшая группа военных США, которые в воспоминаниях указывают совершенно иную собственную реакцию на Хиросиму. Так, матрос Говард Кэннинг в интервью (1995 г.) рассказывал: «Я одобрил сброс бомбы, я чувствовал, что это сделает войну короче. Я надеялся – бомбы приведут к быстрому окончанию войны» [1772] . Время записи интервью и, главное, характер высказываний Кэннигна (они идентичны пропагандистским материалам периода 10–15 августа 1945 г.) позволяют предположить, что он описал не первую реакцию на новость о бомбе, а образ, сложившийся под влиянием СМИ в последующие дни.
1772
Canning, Howard F. Oral History Interview, March 13,1995, by Robert Lipschitz, Page 8, Rutgers Oral History Archives.
Это добавляет новые материалы в продолжающуюся дискуссию о том, что в большей степени повлияло на решение Японии капитулировать: атомные бомбы или вступление в войну СССР.
Отечественные исследователи О.А. Ржешевский [1773] , В.П. Зимонин [1774] , А.А. Кошкин [1775] доказывают, что решающее воздействие имела Маньчжурская операция, а не Хиросима, тогда как М. Хоган [1776] , А. Роттер [1777] , К. Штейн [1778] , Р. Батоу [1779] , Асада Садо [1780] , Томита Такэси [1781] полагают обратное.
1773
Ржешевский О.А., Кульков Е.Н.,
1774
Зимонин В.П. Принуждение Японии к миру // Партитура Второй мировой: Гроза на Востоке / авт. – сост. А.А. Кошкин. М., 2010. С. 270–290. См. также другие работы исследователя: Зимонин В.П. Канун и финал Второй мировой: Советский Союз и принуждение дальневосточного агрессора к миру: историографический анализ. М., 2010; Зимонин В.П. Эволюция военной доктрины Страны восходящего солнца. М., 1993; Зимонин В.П. Регион в огне: Узловые проблемы войны на Тихом океане. М., 1993; Зимонин В.П. Последний очаг Второй мировой. М., 2002.
1775
Кошкин А.А. Вступление СССР в войну с Японией в 1945 г.: Политический аспект // Новая и Новейшая история. 2011. № 1. С. 35–37; Кошкин А.А. «Кантокуэн» – «Барбаросса» по-японски. М., 2011; Кошкин А.А. Крах стратегии «спелой хурмы». М., 1989; Кошкин А.А. Японский козырь Сталина. М., 2012; Кошкин А.А. Японский фронт маршала Сталина. М., 2004.
1776
Hogan М. Hiroshima in History and Memory. Cambridge, 1996. P. 3.
1777
Rotter A. Hiroshima: the world’s bomb. Oxford, 2008. P. 5–7.
1778
Stein C. Hiroshima. New York, 1982. P. 22–24.
1779
Batow R. Japan’s Decision to Surrender. Stanford, 1954.
1780
Asada S. Shock of the Atomic Bomb and Japan’s Decision to Surrender // Hiroshima in history: the myths of revisionism. Chicago, 2007. P. 26–48.
1781
Томита T. Вторая мировая война и Япония. Путь к Азиатско-Тихоокеанской войне и её завершающий этап // Партитура Второй мировой: Гроза на Востоке / авт. – сост. А.А. Кошкин. М., 2010. С. 261–263.
Изучение оценок американских военных показывает, что сразу после Хиросимы очень немногие из них считали вопрос о скорой капитуляции решённым. Из этих данных можно сделать вывод: большинством военных США уничтожение Хиросимы не воспринималось ни как конец войны, ни как даже один из важнейших шагов на этом пути; в качестве такого ожидалось либо вступление в войну СССР, либо десантная операция на основные японские острова [1782] .
Реакция и оценки военными атаки Нагасаки в целом развивались по похожей схеме. Как указано в отчёте «Эффект атомных бомбардировок…», «Нагасаки, через 3 дня был едва ли более подготовлен, хотя намеки на катастрофу Хиросимы появились в прессе 8 августа» [1783] . Хорошо видно, что первая строчка о Нагасаки из важнейшего итогового отчёта перекладывает всю ответственность за жертвы 9 августа на японские власти. Причём первая атомная бомба служит дополнительным доказательством вины правительства Японии во второй бомбардировке. В одном предложении авторы отчёта сконцентрировали сразу четыре обвинения: Япония не сдалась после Хиросимы, поэтому потребовался удар по Нагасаки; власти не подготовили город, хотя уже знали об атомной угрозе; опыт катастрофы 6 августа японцами не был учтён; японская элита пыталась скрыть данную трагедию.
1782
«DOWNFATT»: Strategic Plan for Operations in the Japanese Archipelago. Washington, 1945. P. 5–8; Tillman B. TeMay. New York, 2007. P. 220–226; Frank R. Downfall: The End of the Imperial Japanese Empire. New York, 1999. P. 175–189.
1783
The Effects of Atomic Bombs on Hiroshima and Nagaski. United States Strategic Bombing Survey. Washington, 1946. P. 3.
Такая постановка проблемы в обобщающем отчёте позволяет не приводить аргументы в пользу необходимости удара 9 августа, характеризуя всё как следствие японской непреклонности в вопросе о капитуляции. В этом же первом предложении показываются и причины высоких потерь.
Последующие строки отчёта направлены на доказательство первоначально выдвинутых тезисов: «Когда два В-29 были замечены, сигнал тревоги в городе дали не сразу… Таким образом, только около 400 человек находились в городских убежищах, которые могли вместить примерно 30 процентов населения» [1784] . Подобное настойчивое внимание комиссии к поиску доказательств «японской вины» за жертвы, скорее всего, продиктовано информационной ситуацией, сложившейся вокруг атомных бомбардировок в американской прессе в августе 1945 г., когда в период 7–9 августа были опубликованы наиболее критические оценки атомного оружия как «варварского» и «нецивилизованного» [1785] . Эти же доказательства приводятся и в отчёте специальной инженерной исследовательской группы Манхеттеновского проекта: «Утром 9-го августа 1945 года, около 7:50, по японскому времени, прозвучала воздушная тревога в Нагасаки, но сигнал "все чисто”, был дан в 8:30, когда только два В-29 были замечены в 10:53 японской ПВО. Видимо, предполагалось, что самолеты были только на разведку, и больше не был дан сигнал тревоги» [1786] .
1784
Ibid.
1785
Wall Street Journal. 1945. August 7. P. 1; Toledo Blade. 1945. August 7. P. 1, 2; Providence Sunday Journal. 1945. August 7. P. 1, 3,4; Fitchburg Sentinel. 1945. August 7. P. 1; Chillicothe Constitution Tribune. Fitchburg Sentinel. 1945. August 7. P. 1; Evening Independent. 1945. August 7. P. 1; Fa Crosse Tribune and header Press. 1945. August 7. P. 1.
1786
The Atomic Bombings of Hiroshima and Nagasaki by The Manhattan Engineer District, June 29, 1946. Washington, 1946. P. 9.
Как видно из процитированных отчётов, военные учитывали данные оценки и готовили обобщающий доклад не только в качестве суммы сведений об эффекте бомб, но и как новый элемент в борьбе за образ атомной бомбы, показывая, что «варварство» заключается не в оружии, а в отношении правительства страны-противника к собственному народу. Это новый (для военных) и важный шаг в формировании образа Хиросимы и Нагасаки, по сравнению с концепцией Трумэна «месть за Пёрл-Харбор».
Кроме этого, В. Л. Мальков отмечает ещё одну задачу данного документа: «Такой подход призван был очистить сознание американцев от излишне эмоционального восприятия, мешающего видеть в атомной бомбе обычное оружие, чья убойная сила не превышает ту, что была обрушена на города Германии и Японии и в своё время не вызвала ни у кого угрызений совести» [1787] . Но следует отметить, что этот и предыдущий тезисы, обозначенные в отчёте, не собственная разработка комиссии по изучению стратегических бомбардировок США, они тоже заимствованы из прессы периода 14–15 августа [1788] .
1787
Мальков В.Л. Россия и США в XX веке. М., 2009. С. 340.
1788
Lodi News-Sentinel. 1945. August 15. Р. 8; Milwaukee Journal. 1945. August 15. P.5; Daytona Beach Morning Journal. 1945. August 15. P. 1; Deseret News. 1945. August 15. P. 3; Lodi News-Sentinel. 1945. August 15. P. 1; Portsmouth Times. 1945. August 15. P. 2.
В описании взрыва над Нагасаки комиссия, как и в случае с Хиросимой, акцентирует внимание на визуальных и звуковых эффектах: «Когда атомная бомба взорвалась, первое время наблюдалась интенсивная вспышка, как от воспламенения большого количества магния, и вид был закрыт растущим туманным белым дымом. В то же время в центре взрыва (и через некоторое время в других областях) был слышен ревущий звук, и ощущалась расходящаяся ударная волна и высокая температура» [1789] .
1789
The Effects of Atomic Bombs on Hiroshima and Nagaski. United States Strategic Bombing Survey. Washington, 1946. P. 3.