Возвращение к людям
Шрифт:
— Всё, всё! Сговорились, понимаешь ли…
Я быстро натянул на себя подарок Наты — связанный ею свитер, поверх него — куртку с укороченными рукавами и подпоясался своим неизменным поясом, с нашитыми на нем карманами. Ната, уже полностью одетая, протянула мне лук и колчан. Сама подняла с земли своё излюбленное оружие — последний дротик.
Лук и стрелы она не очень любила, но носила на спине, как и я. В прерии, вдали от безопасного подвала, пренебрегать оружием не следовало никогда…
И мы слишком часто убеждались в этом.
— Поедим на ходу. — Ната протянула
— Хорошо.
Мы направились к возвышенности. Она находилась южнее нашей стоянки. Пёс разом взобрался на вершину и устремил свой взгляд куда-то на юг. Мы быстро последовали за ним.
— Ну? Что ты там увидел? — я слегка потрепал его по холке. Угар передёрнул головой, показывая, что он не расположен сейчас к ласкам. Серьёзность собаки мне не понравилась, и я устремил свой взгляд туда же, куда смотрел пес. То, что мы увидели впереди, заставило нас с Натой тревожно переглянутся. Очень далеко, в предгорьях, где-то возле полосы темнеющего вдалеке леса, тоненькой струйкой вздымался кверху дымок…
— Пожар?
— Нет, — с меня слетела вся утренняя весёлость. — С чего бы? Солнца как не было, так и нет. Со вчерашнего дня все облаками затянуто… То есть, от его лучей загореться не могло.
— Тогда, из-под земли… Мало ли мы видели таких выбросов?
— Угар бы зря нас не стал тревожить. Он тоже встречался и с гейзерами, и с подобными явлениями. Нет, Ната. Это — люди…
— Мы можем просто их обойти, если пойдем вдоль берега, как и собирались раньше!
— Можем… И нам до них еще очень далеко. Как и им… Но почему пес так настойчиво хочет пойти именно туда?
— Я не знаю.
— И я не знаю. Но не доверять ему, оснований не вижу.
Мы оба посмотрели на Угара, нервно перебирающего лапами. Мне уже самому захотело разведать, кто это мог быть, так далеко от поселка и тех становищ, про которые рассказывал нам Сова? Ната тоже не отводила глаз от этой тоненькой струйки дыма…
— Если помнишь, один раз, такой вот след от костра, помог мне найти одну известную особу…
— Если помнишь, во время того путешествия, нам пришлось от кое-кого, потом, усиленно убегать! Но как хочешь…
Мы шли очень быстро. Несколько часов, шагая почти без остановок — и мы подошли к подножию, где начиналась нескончаемая цепь холмов, покрытая густой и мощной стеной угрюмого и мрачного леса. Он уже совсем не походил на тот, который мы прошли накануне. Здесь деревья росли намного ближе друг к другу, а кустарники и молодая поросль между ними, образовывали непроходимые заросли. Где-то за ним, выше, были те, кто разжёг костёр, чей дым мы увидели на нашей стоянке. Не то было удивительно, что мы его заметили, а то, как отнёсся к этому наш пёс… Но я уже привык доверять его интуиции — Угар доказал нам это не единожды. Что-то такое было в том краю, что так заинтересовало могучего пса.
— Не суетись. Отсюда мы все равно ничего не увидим. Положимся на Угара, он приведёт, куда нужно.
— Мой муж, которого зовут Дар, готов идти навстречу неизвестности?
Я улыбнулся — Ната шутливо изобразила нашего приятеля,
— Скво должна молчать, когда думает мужчина!
— Скво молчит… Можно скво, поцеловать своего мужа?
Я крепился из последних сил, но, не выдержав и отбросив серьезность, рассмеялся и обнял девушку.
— Ну тебя! Я только в роль вошла!
— Не надо! — я с притворным отчаянием прикрыл ей рот поцелуем. — Хватит с нас и одного сумасшедшего!
— Ты считаешь его не от мира сего?
Неопределённо пожав плечами, я поднял упавший мешок:
— Не знаю… Сова нормальный мужик, а то, что слегка зациклен на непривычном для нас облике и манере речи, так ведь, кому от этого плохо?
Мне он понравился!
— Мне тоже.
Мы стали пробираться в лес. Угар, недовольно поскуливая, первым протискивался через заросли и там ждал нас, в нетерпении постукивая о землю хвостом.
— Потерпи уж, малый… Мы ведь не птицы, за тобой не угонимся! Это у тебя лапы для всего приспособленные…
— А ты такие не хочешь?
— Мне не помешают. Лишний раз мокасины не шить. А тебе — обойдешься. Чем я тогда любоваться буду?
Как ни быстро мы старались идти, но, в требующем постоянного напряжения подъёме, поддерживать один и тот же темп было трудно. Кручи становились всё отвеснее, земля осыпалась на взгорках, мы обливались потом…
— Всё. Привал!
Мы упали на траву. Ната дрожащими руками потянулась к фляжке с водой. Я вытер пот на шее и смочил лицо.
— Долго ещё?
— Возможно, за той вершиной… С низины трудно определится. Посмотри на пса!
Угар рвался вперёд… Лишь строгий оклик заставил его держаться возле нас.
Я не хотел лишиться надёжного бойца в незнакомой местности, тем более, памятуя незабываемую встречу со Змеем… Мы никогда раньше еще не поднимались в горы. Всего полдня и долина, чуть ли не на всём своём протяжении, лежала где-то внизу, став видной как на ладони. Мы различали несколько озер и отражающийся от воды, свет. Смутное марево над очень далекими болотами, на северо-востоке, и, даже, темную полосу Каменных
Исполинов, за которыми находился наш дом…
Подъём незаметно стал очень резким. Здесь господствовал иной тип растительности — мягкий мох, напоминающий тот, который рос в низине, но отличающийся по цвету, он был густого темно-зеленого оттенка. Почти все деревья были нам не знакомы. Я поражался тому, как быстро они выросли, но
Ната, с ходу, отмела это предложение, устало сказав:
— Они не выросли. Они тоже, изменились…
Возможно, так оно и было. Кое-где, глаз выхватывал смутные, памятные очертания. Так, например, мы узнали сосну по висящим на ней шишкам, а вот дуб, с характерной и памятной листвой, едва не остался нами незамечен, мы смогли опознать его только по упавшим к корням, желудям. На вершинах деревьев, перепрыгивая с ветки на ветку, носились мелкие зверьки — то, что стало с прежними белками или куницами. Под ногами тоже кипела жизнь. Ната, с гримасой отвращения, сбросила с ноги здоровенного паука, намеревавшегося вонзить свои жвалы в незащищённую кожу.