Второе пришествие

Гурвич Владимир Моисеевич

Но сегодня Введенский ощущал сильную потребность поговорить с Верой. Его переполняли мысли и чувства.

– У тебя не возникает ощущения, что почти все апостолы выступают против Него. И Ему с каждым днем все трудней сдерживать их натиск и недовольство.

– Да, я вижу. И Мария Магдалина мне говорила, что ситуация у них становится взрывоопасной. Никогда бы не могла представить, что возможен такой оборот событий. Он для них был всегда непререкаемым авторитетом.

– Был, но очень давно. А сейчас все изменилось. Понимаешь, любимая, я постоянно думаю о том, что у них там происходит.

– И что?

–

Ведь кто такие эти апостолы. Обычные крестьяне, рыбаки, мытари. Так уж получилось, что именно они попались Ему под руку. И стали Его учениками. Я нисколько не сомневаюсь, что они были искренне в своем желание идти за Ним, вместе провозглашать новую веру или точнее в начале речь шла об обновлении и очищение старой. Хотя, подозреваю, что не все из них до конца уяснили, в чем глубинная суть этой доктрины. Они просто поверили авторитету Иисуса, подчинились обаянию Его личности. Но с тех пор все или почти все изменилось. Он понял, что многое из того, ради чего Он все это предпринял, оказалось совсем не тем. И привело совсем к другим результатом. Он сильно переживает по этой причине. И готов не только признать ошибки, но и начинать их исправлять. В отличие от апостолов, они бы хотели, чтобы все осталось как и прежде. Даже Павел, хотя он самый умный из них. Но и он не желает перемен. Может, кстати, по этому их и не хочет.

– Но почему, Марк? Перемены - это же так естественно.

– Смотря для кого. Они нужны не всем. Если взять того же Павла, он осознает, что когда затеваются перемены, то есть большой шанс, что они лишь ухудшат положение. Знаешь, у меня даже возникло желание написать книгу под названием: "Какие люди желают изменений?" На самом деле их очень мало. И Иисус один из них, может, быть самый главный и самый великий. Ведь Он намерен изменить даже не то, что создали другие, а то, что совершил некогда Он сам. А таких уж совсем ничтожное количество. А вот апостолы как раз этого и не хотят, не желают менять то, что Он же с их помощью и сотворил. Понимаешь, в чем парадокс ситуации.

– Что-то подобное мне говорила Мария, - задумчиво произнесла Вера.
– Она сказала, что Ему пора расстаться с ними. Я в тот момент даже не поверила, что это с ее стороны это серьезно. Но теперь, думаю, что так оно и есть.

Введенский кивнул головой.

– Такова неумолимая логика событий. Но меня смущает тут даже не это, а нечто другое. У меня уже не первый раз возникает ощущение, что Иисус просит меня Ему помочь как-то разлулить эту ситуацию. Представляешь, Бог просит простого смертного Ему посодействовать. Такого я и представить не мог никогда.

– Что же ты решил?

– Не знаю, я в полной растерянности. Что я должен делать, как Ему помогать? Не представляю.

– Но ты не можешь пройти мимо Его просьбы, если, конечно, ты не ошибаешься в своих предположениях.

– Пройти мимо, не могу. Но все бросить и идти за ним, тоже не готов. Знаешь, живи я в те времена и повстречай Иисуса, я далеко не был бы уверен, что присоединился бы к Нему и стал бы одним из Его апостолов.

Внезапно внимание Введенского привлек негромко работающий все это время телевизор. Марк вдруг почувствовал волнение.

– Посмотри, что показывает, - кивнул он на телевизор.

Шел сюжет о завершении судебного процесса над оппозиционерами. Полный негодования закадровый

голос журналиста рассказывал о негодяях, которые пошли против собственной страны и народа. И вот теперь они получили все по заслугам, суд вынес им справедливый, хотя и суровый приговор.

Закадровый голос стал перечислять фамилии осужденных, крупным планом демонстрируя каждого из них. Некоторых Введенский знал, встречал их в клубе у Бурцева.

– Вера, - произнес Введенский, - сейчас все и начнется. Дима меня предупреждал, что если эти люди будут несправедливо осуждены, Бурцев со своими единомышленниками поднимут восстание. Теперь надо ждать начало событий в любой момент.

– Что же будет?
– тревожно посмотрела Вера на Введенского.

– Не знаю, но готовиться надо к самому худшему.

59

– Ваше Святейшество, Он готов вас принять.

– Когда и где?

– Он сказал завтра в полдень. Это подмосковный поселок.

– Что за поселок?

– Я посмотрел в Интернете. Обычный поселок, ничего особенного. Таких рядом с Москвой много.

– Как туда добраться?

– Вы доедете туда на вашей машине. Дорога хорошая, вас даже не будет трясти.

Патриарх посмотрел на Чарова долгим взглядом.

– К Богу на машине не ездят. Так как добраться?

Чаров напряг память.

– Электричкой с Белорусского вокзала. Примерно сорок минут.

– Во сколько электричка, чтобы не опоздать?

– В десять пятьдесят. Там еще минут пятнадцать идти от станции. Вот точный адрес.

Чаров протянул патриарху листок с напечатанным адресом и схемой, как идти. Он распечатал эти данные на всякий случай, он и мысли не допускал, что патриарх отправится на встречу, как простой смертный, на электричке. Что-то с этим старцем странное происходит, он не похож на самого себя. Весь погружен в свои мысли, а если посмотрит на него, Чарова, то его взгляд словно бы проходит через его тело, как солнечный луч через стекло.

– Мне вас сопровождать?
– спросил Чаров.

– Нет, я отправлюсь один. Надеюсь, вы никому не рассказали о предстоящей встрече?

– Как вы приказали, никому.

– Хорошо, можете быть свободными. Пока вы мне больше не нужны. Спасибо за то, что сделали.

Чаров вышел из кабинета патриарха. Больше дел на сегодня у него не было, и он вдруг почувствовал растерянность. Такого не случалось давно. Обычно не доставало рабочего времени, чтобы выполнить все задания - патриарх снабжал ими его более чем обильно. А сейчас у него возникло ощущение, что он ему не нужен. И все из-за Иисуса. Столько лет обходились без него, могли бы вполне еще столько же и обойтись. Хуже бы точно не стало. А вот что будет после этой исторической встрече, неизвестно. Его Святешейство воспринимает ее чересчур серьезно. Хотя Чаров давно считал, что христианская церковь и Христос уже много столетий мало имеют между собой общего, каждый участник этого дуэта живет своей жизнью. Так всегда бывает, после того, как отец-основатель создает свою организацию, через какое-то время она начинает идти собственным путем. А если вспомнить, через какие события прошла церковь, что уж тут могло сохраниться от первоначального замысла. Разве только название. Даже это можно считать достижением.