Второе пришествие
Шрифт:
Введенский кисло улыбнулся, такая перспектива его не очень радовала. Но он понимал справедливость слов Бурцева. Когда он сюда пришел, то захлопнул за собой дверь назад.
– Я готов. Что будет, то и будет.
– Это правильная позиция, - кивнул головой Бурцев и тронул Введенского за колено.
– Не дрейфь, все будет хорошо. Мы их обязательно победим. Потому что за нас лучшие люди, как, например, твой приятель с Ближнего Востока.
– Кстати, как он тут?
– Странный он все-таки. Все время проповедует. Прямо, как Иисус.
Введенский и Вера
– Тебе это не по нраву?
– спросил Введенский.
– Да, нет, может это даже и на пользу. Некоторые после его бесед даже как-то меняются, становятся светлей.
– Бурцев о чем-то задумался.
– И баба у него классная. В ней есть что-то такое, а что не разберу. Впрочем, сейчас не до этого. Будь в другой обстановке, я бы к ней подкатился.
– У тебя, Дима, не было бы ни единого шанса, - произнес Введенский.
– Это мы бы еще посмотрели, - самоуверенно улыбнулся Бурцев.
Введенский не стал его разубеждать, Дмитрий все равно бы ему не поверил.
– Ладно, отдыхай, - поднялся со стула Бурцев.
– Все самое главное, а значит и занимательное еще впереди. Да, кстати, тебе известно, что тебя с поля боя вытащила Вера?
Бурцев вышел, а Введенский повернулся к Вере. Но девушки уже не было, пока он разговаривал с Бурцевым она незаметно куда-то ушла
78.
Обычно Чаров спал крепко, пробуждался крайне редко. И даже немного гордился таким хорошим сном, так как он обеспечивал бодрость на весь день. Но в этот раз все было иначе, в течение ночи просыпался несколько раз, потом снова засыпал. Когда же утром он встал с постели, то его не отпускало какое-то тяжелое ощущение. Протоирей решил, что оно вызвано неспокойной ночью.
Он принял душ, потом выпил большой бокал любимого кофе. Но тяжесть внутри не проходила, более того, она даже усилилась, трансформируюсь в какое-то недоброе предчувствие.
С чем оно может быть связано? задумался Чаров. Конечно, положение в стране крайне напряженное, в городе происходят почти настоящие бои. Но это, как ни странно, его беспокоило мало; он полагал, что в прямую эти события к нему не относятся. Даже если сменится правящий режим, вряд ли эта перемена существенно повлияет на положение церкви. Ее место окажется неизменным при любых политических раскладах. Но тогда, что же с ним такое творится?
После того, как в городе начались беспорядки, Чаров почти перестал смотреть телевизор - желания слушать бесконечные тревожные новости не было никакого. Гораздо лучше отгородиться от этого ужаса и сохранять внутреннее спокойствие. Но сейчас он решил посмотреть, что все-таки происходит вокруг; надо же понять причину своего беспокойства. Вдруг в самом деле случилось нечто непоправимое.
Чаров включил телевизор и уже через минуту от изумления, ужаса едва не скатился с кресла на пол. Такого он даже не мог себе представить, это было выше его разумения. Как это могло случиться? Все местные и мировые новости были оттеснены одной, о которой без конца вещал телеведущий: этим утром
Чаров ничего не понимал, после того, как они расстались, не прошло и десяти часов. Ничто не предвещало его смерть, патриарх был в добром здравии. Чарову даже показалось, что Его Святейшество был в довольно неплохом расположении духа. В последние дни он пребывал в мрачности, а вчера вечером даже улыбался и почти шутил. Чаров тогда даже удивился: что послужило источников такого настроения? Вроде бы внешний фон события более чем мрачен. Но спрашивать, естественно, не осмелился, задавать такие вопросы не в его компетентности. Д и ответа на них он вряд ли бы получил.
И вдруг к Чарову пришла мысль, заставившая его похолодеть. А не потому ли патриарх был в относительно хорошем настроении, что принял важное для себя решение? Может быть, его смерть наступила не от естественных причин? Многим был известен решительный характер этого человека, он мог сомневаться, колебаться, но когда приходил к окончательному выводу, претворял его смело и настойчиво. Это в равной степени относилось как к церковным, так и к его личным делам. Но в таком случае, что же на самом деле произошло? Надо как можно быстрей это выяснить.
Чаров стал поспешно одеваться. Выскочил из дома, нырнул в машину и помчался в город.
Пока он ехал, то слушал радио, но ничего нового в сообщениях не прозвучало. Чарова это не удивляло; ему ли не знать, как церковь умеет хранить свои секреты, как умеет подбрасывать обществу дезинформацию. Он сам неоднократно проделывал этот фокус и считался мастером манипуляции общественным мнением. Но на этот раз, есть большая вероятность того, что обошлись без его услуг. То ли не было время его вызывать, то ли кто-то решил, что он больше не нужен в нынешнем качестве. Именно это более всего и беспокоило протоирея.
К концу поездки Чаров так себе запугал, что стал бояться, что его даже не пустят в резиденцию патриарха. Но к огромному его облегчению пустили. Он беспрепятственно прошел в покои патриарха. Но вот дальше путь ему преградили. К нему вышел начальник охраны и сказал, что увидеть тело усопшего пока не представляется возможным.
Вокруг толпилось множество народа. По растерянным лицам людей Чаров понял, что они знают не больше его. Но должен же быть кто-то, кому доподлинно известно, что же случилось с патриархом? В чем причина его внезапной смерти?
Протоирей стал озираться в поисках такого лица. В помещение вошел епископ Андрей. Чаров симпатизировал ему, он казался ему человеком умным, гибким в своих взглядах в отличие от многих зашоренных иерархов, для которых отход от догмы даже на шаг представлялся полностью недопустимым.
Епископ Андрей беспрепятственно прошел в личные покои патриарха. Значит, он среди тех, кто знает о подлинных причинах смерти, мысленно отметил Чаров. Подождем, когда он оттуда выйдет.
Ждать пришлось не больше полчаса, епископ Андрей неожиданно показался в зале и, ни на кого не глядя, быстро прошел на выход. Чаров устремился за ним.