Я живу в этом теле !

Никитин Юрий Александрович

Итак, в начале начал был Первоатом. Не было ни времени, ни пространства. Потом атом взорвался, во все стороны понеслись осколки, что в полете превращались в скопления пыли, а из той образовывались галактики. В одной из таких галактик на самом краешке вокруг самой средней звезды великое множество, как намного крупнее, так и мельче, ярче и тусклее... словом, та пыль, что из того клочка пыли образовалась, как заурядная звезда, как и осколки помельче, что не могли загореться сами по себе из-за своих малых размеров. Правда, в недрах этих планет жар стоит почти как на поверхности этой

звезды, названной здешними существами Солнцем.

Время шло, структура вселенной усложнялась. Галактики старели, некоторые звезды гасли, иные взрывались, сталкивались, их уносило по космическим течениям.

На одной из планет, что кружились с бешеной скоростью вокруг Солнца, по мере усложнения образовались некие соединения. Они получили возможность воспроизводить друг друга. Одни названы кристаллами, они развиваются медленнее, чем те, что получили название биологических. Биологическое усложнение материи привело к тому, что очень быстро через цепь превращений в более сложные структуры, возникло то, что называется человеком. То, в чье тело меня всадили, словно в кабину вездехода.

Стоп-стоп, - сказал я вслух, пытаясь уловить мысль, закрепить ее в словах, - почему сразу ?всадили?? Я если я сам откуда-то сбежал, побегал по галактике, нашел временное убежище в этом теле?... Нет, это бред похуже того сериала, что Лена смотрит с восторгом. Там бессмертный дебил идет из века в век, ничему не научившись, кроме как махать мечом, да и то словно домохозяйка после двух уроков... Если я представитель более высокого стаза, за мной уж точно не гоняется ни полиция, ни такой вот идиот с самурайским мечом. Но что тогда со мной? Почему я здесь?

Стараясь не потерять ниточку, я начал вчувствоваться, проникать мыслью глубже, дальше... и холодок сперва вздыбил волосы на руках, кожа пошла пупырышками, затем холод ледяными искрами пробрался вовнутрь, вонзился в сердце так остро, что в глазах потемнело, а в черноте заблистали звезды.

А что, если...

Нет, эта мысль слишком ужасна, чтобы попытаться даже додумать до конца. Чудовищна, отвратительна... Но все же попытаюсь, ибо надо не упустить ни малейшей зацепки. Итак, предположим, только предположим, что развитие вида не остановилось. Что развивается не только социальное устройство общества, но и в самом человеке появляются новые извилины, новые нервные окончания... Не так уж нелепо? По крайней мере, это не противоречит биологии, если даже и противоречит дарвинизму. Впрочем, дарвинизму не противоречит тоже.

Пойдем дальше. В результате этих новых извилин в том существе, которое зовется человеком, появилось нечто новое... Нет, не разум, ибо разум лишь высшее проявление инстинкта, он и служит глубинным инстинктам, умело удовлетворяя их, давая им то, чего не могут получить своим простым: хватай, греби, ешь. Нет, появилось некое осознание, продуктом которого и являюсь я, Я, существо, которое сидит в этом разумоносителе.

Я в нем живу. Даже командую. Что захочу, то и сделает.

Никакой не человек из будущего. Никакой не инопланетянин.

Просто человек, внезапно осознавший...

Что?

Часть 2

Я передвигался длинными

замедленными прыжками. Широкую расщелину перелетел плавно, растопыренными руками оперся о плотный воздух, что помогло опуститься на той стороне плавно, красиво.

А затем шаги стали обычными, я пошел в привычном мире ночной улицы, слабо освещенных домов, серого выщербленного осколками времени асфальта. Улица медленно поднималась кверху, разбитая дорога, а вон за теми домами, это уже окраина, круг трамвайного пути, где водители отмечают путевые листы, успевают забить "козла".

Стена дома плавно плыла назад и пропадала. За углом открылась блестящая в свете фонарей металлическая петля трамвайных рельсов в два ряда, маленькой будочки диспетчерской. Дальше ряд деревьев, снизу подсвеченных оранжевым пламенем фонарей, верхушки в мертвенном серебре луны. Все знакомо, все привычно... Трамвая пока нет, ночью ходят с интервалами в полчаса, а то и больше. Автобуса здесь нет, только трамвайчик. Я здесь хожу часто, знаю все закоулки, проходные дворы, знаю где лавка с обломанной спинкой, знаю все деревья, стены домов...

Потом на мир начала наплывать другая картина, я услышал странные звуки, словно рвущиеся из мирового пространства, далекий гул, начал ощущать давление в бок, и наконец понял, что возвращаюсь в другой мир, который еще тревожнее и нелепее этого.

Полежал с закрытыми глазами. Сердце стучало так, словно только что пробежал вверх по лестнице на свой этаж. Где я мог видеть этот часто повторяющийся сон? Я не был там, это точно. У меня хорошая память, я помню чуть ли каждый день своего детства, а здесь я шел по местам, которые знаю хорошо...

Но я никогда там не был! Что с моей памятью? Или я как-то перехватил кусочек чужого сна? Или во мне всплыли сны моего отца, трамваи были только в его молодости, он мог там ходить... Генная память, то да се, об этом охотно порассуждали бы длинноволосые хиппари из психоневрологического факультета, но у меня свои проблемы, в рубашку с длинными рукавами пока что не хочется,

Разумоноситель глубоко вздохнул, его мышцы напряглись, звериное тело метнулось с постели. Одеяло полетело в сторону, а я поехал в этом слаженном организме в туалет, потом в ванную комнату. Конечно, я мог бы вмешаться, контролирую это тело почти полностью, за исключением врожденных рефлексов, да и то могу на какое-то время задержать дыхание, а сердцебиение ускорить, если поприседаю или упал-отжался, но разумоноситель пока справляется с простейшими функциями...

Кончики пальцев привычно коснулись крана. Тугая струя вырвалась с готовностью, обе струи: холодная и горячая, смешались, образовывая оранжевы водоворот, затем мочевой пузырь сплющился, как мне показалось, я машинально смыл желтые капли, а глаза мои... да, мои, не отрывались от зеркала на стене.

Здоровое моего разумоносителя не хилое, развит терпимо, кожа чистая, пара прыщей, никаких болезненных пятен. Едва заметные жировые валики на боках, здесь их зовут французскими ручками, следствие сидячей работы, но не толст, так что пока нет проблем ни со здоровьем, ни со скоротечной жизнью обитателей этой планеты.