Янки при дворе короля Артура

Твен Марк

Затмъ я прикоснулся къ бочк съ ракетами и оттуда съ шумомъ и трескомъ вылетли ракеты, разсыпаясь по небу. Всею толпою овладлъ паническій страхъ; по еще мгновеніе и всми овладла радость и радость шумная, восторженная, а затмъ началось и ликованіе — показалась вода, которая текла блестящею струею, отражая въ себ радужные цвта.

Нужно было видть эту толпу, нахлынувшую къ источнику и цловавшую эту воду, говорившую съ ней, ласкавшую ее, какъ живое существо; эти люди называли появившуюся воду самыми ласкательными именами, какъ обыкновенно называютъ своихъ любимцевъ; точно это былъ другъ, ухавшій далеко, котораго они долго не видали и

который опять вернулся. Это представляло самую умилительную сцену и превзошло вс мои ожиданія.

Я послалъ Мерлэна домой и заперъ его тамъ. Онъ совершенно растерялся, когда я сталъ произносить это ужасное имя и никакъ не могъ придти въ себя. Конечно, онъ никогда не слыхалъ имени этого духа, точно также, какъ и я; но онъ находилъ, что произнесенное мною имя было совершенно врно, такъ что даже мать этого духа, вроятно, не могла такъ хорошо произнести имени своего сына. Магъ никакъ не могъ понять, какимъ образомъ я произнесъ такое страшное имя я остался живъ. Мерлэнъ работалъ три мсяца, чтобы произнести это имя и остаться въ живыхъ, но не имлъ никакого успха.

Когда я подошелъ къ часовн, вся толпа преклонилась передо мною съ большимъ почтеніемъ, точно я былъ какое-то высшее существо;- но, по ихъ сужденіямъ, это дйствительно и было такъ. Конечно, я этого и ожидалъ. Я тутъ же научилъ нсколько человкъ, какъ дйствовать насосомъ и засадилъ ихъ за работу; народъ цлую ночь толпился у воды, слдовательно, необходимо было, чтобы этой воды было достаточно. Для этихъ людей и самый насосъ представлялъ особаго рода чудо; они смотрли на него и съ удивленіемъ и съ благоговніемъ, потому что онъ производилъ такое изумительное дйствіе.

Эта была великая ночь, грандіозная ночь. Она принесла мн славу. Я едва могъ заснуть, прославляя эту ночь.

ГЛАВА ХXIV.

Магъ — соперникъ.

Мое вліяніе въ Валлэй Голинессъ достигло чудовищныхъ размровъ. Казалось, наступила удобная минута, когда я могъ воспользоваться этимъ вліяніемъ для приведенія въ исполненіе чего либо полезнаго. Эта мысль пришла мн въ голову на слдующій день и еще боле развилась въ мосмъ ум, когда я увидлъ одного изъ моихъ рыцарей, възжающихъ въ долину. Согласно исторіи, двсти лтъ тому казалъ туземцы были наказаны исчезновеніемъ воды въ колодц за то, что одному изъ нихъ вздумалось вымыться. Быть можетъ, это повріе укоренилось до такой степени, что осталось и до сихъ поръ. Я обратился къ одному старику и спросилъ:

— Не желали бы вы пойти въ баню?

Онъ задрожалъ при одной этой мысли — при мысли, что это грозитъ гибелью колодцу, но все же сказалъ съ чувствомъ:

— Этого не могу сдлать! Тогда опять высохнетъ эта благословенная вода?

— Нтъ, она не высохнетъ. Я тайно узналъ, что въ то время вода изсякла не потому, что тамъ была устроена баня.

На лиц старика выразилось удивленіе.

— По моимъ свдніямъ, — продолжалъ я, — баня не была тутъ причиною, но вода высохла вслдствіе совершенія иного рода грха.

— Это прекрасныя слова… но… ахъ, если бы только это была правда!

— Это правда. Дозволь, построить мн баню. Дозволь мн построить ее теперь же и ты увидишь, что вода въ источник не изсякнетъ.

— Вы это общаете? Вы это общаете? Скажите слово… Скажите, что вы это общаете!

— Я это общаю!

— Тогда я первый пойду въ баню! Принимайтесь за дло, принимайтесь… не медлите только, не медлите, ступайте!

Я и мои помощники

тотчасъ же принялись за дло. Развалины старой бани еще сохранились въ цлости; фундаментъ былъ совершенно цлъ, оттуда не было взято ни одного камня. Эти развалины такъ и стояли все время нетронутыми; ихъ вс избгали съ набожнымъ страхомъ, какъ какую-нибудь проклятую вещь.

Въ два дня мы все это кончили; цлый бассейнъ былъ наполненъ чистою свжею водою, такъ что въ него могло погрузиться все тло и удобно было плавать. Это была правда, текучая вода проходила черезъ прежнія трубы и опять возвращалась этимъ же путемъ. Старикъ сдержалъ свое слово и пошелъ первый мыться. Онъ вошелъ въ ванну чернымъ и слабымъ, а вышелъ оттуда чистымъ и бодрымъ, такъ какъ свжая вода подкрпила его тло. Еще одна выигранная партія! Еще одинъ пріобртенный тріумфъ!

Да, моя кампанія въ Валлэй Голинессъ удалась, какъ нельзя лучше; я хотлъ было продолжать идти по пути прогресса, но вдругъ меня постигла одна непріятность. Я сильно простудился и застарлый ревматизмъ далъ себя почувствовать. Ревматизмъ сосредоточился опять на прежнемъ мст. Это было именно въ плеч.

Когда я былъ въ состояніи выйти изъ дому, то походилъ на тнь. Вс относились ко мн съ большимъ вниманіемъ и любезностью; такое обхожденіе значительно способствовало укрпленію моихъ силъ; я скоро совершенно поправился и ко мн вернулась моя прежняя бодрость.

Во время моей болзни Сэнди сильно утомилась, ухаживая за мною, поэтому я порешилъ отправиться одинъ въ путь, а ее оставилъ у монахинь. У меня явилась мысль переодться свободнымъ поселяниномъ и побродить пшкомъ по этой стран недлю или дв. Это дастъ мн возможность пить, сть и жить вмст съ самымъ бднымъ классомъ свободныхъ гражданъ и быть съ ними на одинаковыхъ условіяхъ. Иного пути не было приглядться къ ихъ ежедневной жизни и узнать, какое дйствіе производятъ на нихъ законы страны. Если бы я появился между ними въ одежд джентльмена, то они обходились бы со мною осторожно и предусмотрительно, а я ничего не узналъ бы отъ нихъ, ни о ихъ радостяхъ, ни о ихъ гор, ни о ихъ тревогахъ и ушелъ бы отъ нихъ такимъ же несвдующимъ относительно ихъ положенія, какимъ былъ и прежде.

Однажды утромъ я вышелъ на продолжительную прогулку, желая нсколько заставить поработать мускулы; я взобрался на высоту, находящуюся на сверной границ долины; затмъ я дошелъ до искусственнаго отверстія какъ разъ противъ пропасти; мн указывали на это мсто, какъ на пристанище одного отшельника, отличавшагося самою строгою жизнью. Мн разсказывали, что онъ переселился въ Сахару, гд жизнь отшельника представляла еще боле трудностей; тамъ были львы и разныя ядовитыя наскомыя, а потому подвигъ отшельничества и привлекалъ очень многихъ; мн желательно было узнать и посмотрть, насколько атмосфера такой пещеры согласуется съ ея репутаціею.

Но каково было мое удивленіе; это мсто было уравнено и очищено. Но тутъ мн готовился еще новый сюрпризъ. Въ глубин пещеры я услышалъ звукъ колокольчика и затмъ восклицаніе:

— Hello, Central! Это вы, Камелотъ?..

Представьте себ, что чувствовало при этомъ мое сердце, когда слышишь, что о теб говорятъ тамъ, гд этого вовсе не ожидаешь.

— Тутъ стоитъ его милость самъ Патронъ и ты услышишь своими собственными ушами, какъ онъ будетъ говорить.

Но произошло самое оригинальное сопоставленіе вещей; что за странное соединеніе самыхъ непримиримыхъ противорчій: пещера отшельника сдлалась телефонною станціею!