Янки при дворе короля Артура

Твен Марк

Хотя такая экспедиція была нкотораго рода отдохновеніемъ для короля, но онъ все же не отказался совершенно отъ нкоторыхъ длъ и занимался ими по прежнему. Онъ всегда преслдовалъ зло и потому, посл захожденія солнца, открылъ судебное засданіе, потому что былъ верховнымъ судьею королевскаго суда.

Въ этомъ послднемъ дл онъ выказывалъ себя всегда съ самой хорошей стороны. Онъ былъ мудрый и человколюбивый судья и поступалъ добросовстно, насколько это согласовалось съ его умственными способностями. Но, конечно, послднія слдуетъ принять во вниманіи. Его образованіе или, скоре, его воспитаніе придавало его судебнымъ ршеніемъ своеобразную окраску. Если происходилъ споръ между дворяниномъ и человкомъ низкаго происхожденія, то вс симпатіи короля были на сторон привилигированнаго класса — не знаю, подозрвалъ-ли онъ

это, или нтъ. Вроятно, что не подозрвалъ, такъ какъ въ противномъ случа, не было бы иначе. Жестокость, проявляемая рабовладльцами относительно ихъ рабовъ, была извстна всему міру, который и дозволялъ это совершенно свободно; привиллегированный классъ аристократія, представлялъ изъ себя группу рабовладльцевъ только подъ другимъ названіемъ. Это былъ жестокій звукъ, а между тмъ онъ не оскорблялъ никого — даже и самихъ дворянъ — хотя самый фактъ былъ оскорбителенъ: самое положеніе вещей формулировало фактъ. Отталкивающая черта рабства, это именно самый фактъ рабства, но никакъ не его названіе. Стоило только послушать аристократа, какъ онъ отзывался о классахъ, стоящихъ ниже его; какой тонъ и видъ принималъ рабовладлецъ, говоря о своихъ рабахъ; отсюда же проявлялся и духъ рабовладльцевъ и ихъ жестокія чувства. Это и было результатомъ одной и той же причины во всхъ случаяхъ; старый и закоренлый обычай, практикуемый владльцами, состоялъ въ томъ, что такой человкъ смотрлъ на себя, какъ на высшее существо. Сужденія короля также часто были несправедливы, но это являлось слдствіемъ его ошибочнаго воспитанія; поэтому-то его чувствованія и его симпатіи были совершенно извращены. Онъ такъ же былъ не въ состояніи производить справедливый судъ, какъ не въ состояніи была бы поступать справедливо та мать, которой поручили бы во время голода раздавать молоко; конечно, ея собственныя дти всегда получали бы большую долю, чмъ остальныя.

И вотъ теперь пришлось королю разбирать крайне любопытное дло. Одна молодая двушка, сирота, у которой было порядочное состояніе, вышла замужъ за человка, у котораго ршительно ничего не было. Имніе двушки находилось въ помстьи, которое принадлежало церкви. Епископъ этого округа, тщеславный отпрыскъ высшаго дворянства, объявилъ имніе принадлежащимъ всему помстью, потому что она тайно вышла замужъ и обманула церковь относительно правъ лорда помстья — такъ называемаго le droit du Seigneur. А отказъ или уклоненіе отъ исполненія этого права наказывались конфискаціею имнія. Молодая женщина мотивировала свою жалобу тмъ, что лордъ этого помстья былъ епископъ, а упомянутое здсь право не могло быть передано другому лицу и потому должно было остаться не приведеннымъ въ исполненіе; самый старый законъ церкви воспрещалъ епископу пользоваться этимъ правомъ. Это было дйствительно крайне странное дло.

Оно мн напоминало нчто такое, что я читалъ во дни моей молодости о крайне замысловатомъ способ, посредствомъ котораго лондонскіе альдермэны собрали денегъ для постройки Маншіонъ Гоузъ. Лица, принимавшія таинства не по догматамъ англиканской церкви, лишались права быть избранными въ шерифы Лондона. Эти дессиденты не могли быть избираемы, между тмъ, они, не имя права уклоняться отъ выборовъ, въ то же время не могли принимать и должности, когда ихъ выбирали. Но эти альдермэны издали еще особое постановленіе закона, состоящее въ томъ, что всякій, отказывающійся отъ этой кандидатуры въ шерифы, платилъ 400 фун. стерл., а отказывающійся отъ этой должности выборный платилъ 600 ф. стерл. Кром того они устроили такъ, чтобы выбирать постоянно дессидентовъ до тхъ поръ, пока у нихъ не скопилось 15,000 ф. ст. И вотъ на эти деньги былъ построемъ Маншіонъ Гаузъ; такимъ образомъ, скромные граждане всегда должны помнить о тхъ прошедшихъ и плачевныхъ дняхъ, когда кучка янки, проскользнувшая въ Лондонъ, сдлалась игрушкою судьбы и ихъ раса получила единственную, но, кром того, и темную репутацію между всми правдивыми народами, какіе только были на земл.

Дло молодой женщины мн казалось справедливымъ, и дло епископа, согласно закону, также было справедливо. Я не зналъ, какимъ образомъ король выпутается изъ этого. Но онъ выпутался и вотъ его ршеніе:

— Я нахожу, — сказалъ король, — что это очень простое дло, его ршитъ всякій ребенокъ. Новобрачная должна была принять во вниманіе, какой долгъ связываетъ ее съ феодальнымъ властелиномъ, господиномъ и покровителемъ

епископомъ, онъ, вроятно, и самъ отказался бы отъ этого, въ виду соблюденія приличія, тогда новобрачная ничего не потеряла бы изъ своего имущества. Но, не исполнивъ своего главнаго долга, она провинилась во всемъ; она обязана отдать епископу все до послдняго фартинга.

Положеніе молодой четы было ужасно; они были женаты всего три мсяца. Бдныя созданія! Три мсяца они жили совершенно счастливо, а теперь должны были лишиться всего — ршительно всего. Молодая бросилась на шею къ своему мужу, тотъ старался ее утшить, но въ его утшеніяхъ звучало отчаяніе. Они вышли изъ суда, не имя ни дома, ни пристанища, ни хлба; они были бдне всякаго нищаго, сидящаго у дороги.

Конечно, король былъ правъ, ршивъ такимъ образомъ это дло; онъ, безъ всякаго сомннія, удовлетворилъ и церковь, и аристократію.

Король Артуръ слишкомъ поторопился съ своимъ сформированіемъ арміи, такъ что это было совершенно вн моихъ разсчетовъ. Я никакъ не думалъ, что онъ приступитъ къ этому длу въ моемъ отсутствіи; такимъ образомъ, я еще вполн не выработалъ правилъ, на основаніи которыхъ можно было бы принимать офицеровъ въ армію; я находилъ, что каждаго кандидата слдуетъ подвергнуть самому строгому испытанію; кром того, я задумалъ составить цлый списокъ качествъ, необходимыхъ для военнаго званія, а этими качествами могли обладать только мои инструкторы изъ Вестъ-Поанта. Это все было предположено еще до моего отъзда изъ Камелота; но король слишкомъ торопился, ему было желательно сформировать армію какъ можно скоре; онъ производилъ испытаніе кандидатамъ, но такое, какое ему пришло самому въ голову.

Мн было любопытно это видть; я попросилъ короля позволить мн присутствовать при засданіи экзаменаціонной коммиссіи; когда послдняя собралась, король и я отправились туда же, а за нами слдовали и кандидаты. Одинъ изъ кандидатовъ былъ высокій юноша изъ Вестъ-Поанта, и двое профессоровъ также оттуда.

Когда я взглянулъ на коммиссію, то не зналъ, плакать мн или смяться. Глава этой коммиссіи было оффиціальное лицо; должность, занимаемая имъ, называлась въ позднйшія столтія Norroy King-at-Arms! Два другихъ члена были начальниками бюро въ его департамент, и вс трое были патеры; вс оффиціальныя лица, умвшія читать и писать, были исключительно патеры.

Мой кандидатъ былъ вызванъ первымъ, вроятно, изъ любезности ко мн. Глава коммиссіи обратился къ нему оффиціально-торжественнымъ тономъ:

— Имя?

— Мальизъ!

— Чей сынъ?

— Уэбстера.

— Уэбстеръ… Уэбстеръ… Право, не припомню такого имени. Званіе?

— Ткачъ.

— Ткачъ!.. Боже сохрани насъ!

Король вздрогнулъ съ головы до ногъ. Одинъ изъ клерковъ чуть не упалъ въ обморокъ, а другой былъ близокъ къ этому. Патеръ, наконецъ, собрался съ духомъ и сказалъ съ негодованіемъ:

— Довольно! Ступайте!

Но я сталъ просить короля подвергнуть испытанію моего кандидата. Король сталъ было подаваться моимъ просьбамъ, но коммисія заявила, что не станетъ экзаменовать сына ткача. Мн было хорошо извстно, что члены этой коммиссіи и не съумли бы проэкзаменовать его; поэтому я сталъ просить короля дозволить моимъ профессорамъ подвергнуть его испытанію. Это было дозволено. Тогда и началось испытаніе. Пріятно было слушать, какъ этотъ юноша ясно и отчетливо отвчалъ на вс вопросы касательно военныхъ наукъ: тактики, артиллеріи, фортификаціи; онъ говорилъ о минахъ и о контръ-минахъ; о сраженіяхъ, о стратегическомъ значеніи мстностей; объ осад крпостей; о различнаго рода пушкахъ; о револьверахъ, о ружьяхъ и употребленіи ихъ. Онъ оказался также сильнымъ и въ математик, и въ космографіи. Когда экзаменъ кончился, онъ отдалъ честь по военному и вытянулся. Я очень гордился этимъ юношею, такъ какъ видлъ, что партія выиграна и на моей улиц праздникъ.

Образованіе великая вещь! Этотъ, подвергавшійся испытанію юноша, былъ тотъ самый малый, который при поступленіи въ Уэстъ-Поантъ на мой вопросъ: «Что будетъ длать генералъ, если во время сраженія подъ нимъ убьютъ лошадь»? — отвчалъ: «Онъ долженъ скоре убжать!»

Затмъ вызвали одного изъ дворянъ. Я хотлъ предложить ему нсколько вопросовъ и потому сказалъ:

— Ваша милость уметъ читать?

Его лицо вспыхнуло и онъ съ жаромъ обратился ко мн:

— Принимаешь ты меня за клерка, что-ли? Въ моихъ жилахъ течетъ не такая кровь…