Янки при дворе короля Артура

Твен Марк

— Хотя, — продолжалъ я, — я могу дйствовать и по особымъ родамъ прорицательства — продолжительнымъ и краткимъ — если только захочу практиковать это; но я рдко даю прорицательства на короткій періодъ времени, такъ какъ этимъ роняю свое достоинство. Это хорошо для такого, какъ Мерлэнъ или, какъ мы называемъ ихъ въ нашей профессіи, для кратковременныхъ прорицателей. Правда, и мн случалось предсказывать факты, которые должны были случиться черезъ нсколько дней, но это бываетъ очень рдко. Такъ вы, вроятно, слышали, что я опредлилъ день и часъ вашего прізда въ Валлэй Голинессъ еще за три дня.

— Дйствительно, я припоминаю, что слышалъ объ этомъ.

— Но мн было бы въ сорокъ разъ легче и я въ тысячу разъ боле разсказалъ бы подробностей, если бы это было не черезъ три дня, а черезъ пятьсотъ лтъ.

— Какъ это все удивительно!

— Да; для умнаго эксперта

много лучше предсказать то, что будетъ черезъ пятьсотъ лтъ, чмъ то, что случится черезъ пятьсотъ секундъ.

— И вотъ странная вещь; въ пятьсотъ разъ легче предсказать послднее, чмъ первое, но для невдохновеннаго человка это кажется крайне непонятнымъ. По истин сказать, законъ прорицательства противорчитъ вроятности, длая какимъ-то страннымъ образомъ трудное легкимъ и легкое труднымъ.

У короля была умная голова; даже надтая на нее шапка поселянина не придавала лицу глуповатаго выраженія, всякій узналъ бы въ ней голову короля, лишь только онъ заставлялъ работать свой умъ.

Но теперь мн предстояла очень трудная работа. Король жаждалъ знать, что произойдетъ въ теченіе слдующихъ тринадцати столтій, точно онъ собирался жить такъ долго. Я много длалъ дурного въ свое время, но теперь то, что я выдавалъ себя за прорицателя, было самое худшее изъ всхъ моихъ длъ. Но все же это имло и свою хорошую сторону. Прорицателямъ не требуется имть слишкомъ много ума; хорошо его имть для потребностей обыденной жизни; но онъ совершенно непригоденъ для профессіональнаго труда. это самая покойная профессія. Когда на васъ находитъ духъ прорицательства, вы просто можете оставить въ поко вашъ умъ, положить его въ какое-нибудь прохладное мсто на отдыхъ, а только дать волю вашему языку, оставить его работать одного и результатомъ этого явится прорицательство.

Каждый день намъ попадался кто-либо изъ странствующихъ рыцарей и видъ ихъ производилъ сильное впечатлніе на короля. Онъ могъ бы забыться и сказать кому-нибудь изъ нихъ что-либо такое, что могло возбудить въ нихъ подозрніе, и потому я всегда во время уводилъ его съ дороги. Иногда онъ останавливался и смотрлъ во вс глаза, въ которыхъ выражалась гордость; его ноздри расширялись, какъ ноздри полковой лошади; я зналъ, что у него было полное желаніе сразиться съ этими рыцарями. Около полудня, на третій день нашего путешествія, я остановился на дорог, желая принять нкоторыя мры предосторожности, которыя мн были внушены ударомъ бича, доставшимся на мою долю два дня тому назадъ; такія мры предосторожности слдовало принять относительно динамитной бомбы, находящейся у меня въ мшк; я и вспомнилъ о ней въ виду слдующаго обстоятельства: я шелъ, ни о чемъ не думая, съ языкомъ на свобод и съ умомъ на отдых — я, видите-ли, занимался прорицательствомъ — но вдругъ оступился и чуть было не упалъ; я поблднлъ какъ полотно, и осторожно осмотрлъ свой дорожный мшокъ. Тамъ была, какъ я уже говорилъ, динамитная бомба, замотанная шерстью и положенная въ коробочку; приготовленіе этой бомбы стоило мн немалаго труда; я предполагалъ съ ея помощью совершить когда-нибудь еще одно чудо; но все же близкое сосдство съ такой опасной вещью приводило меня въ нервное состояніе. Мн необходимо было или выбросить ее, или придумать для нея какое-либо безопасное мсто. Я вынулъ ее и положилъ въ свою сумочку; но какъ разъ въ это время къ намъ на встрчу подъхало двое рыцарей. Король вытянулся прямо и стоялъ, какъ статуя, пристально смотря на нихъ — онъ врно совершенно забылся, — но прежде чмъ я усплъ предостеречь его, какъ онъ сдлалъ прыжокъ и, пожалуй, даже было хорошо, что онъ его сдлалъ. Король полагалъ, что они свернутъ въ сторону. Разв такіе люди станутъ сворачивать въ сторону для какого-нибудь поселянина, попавшагося подъ ноги? Рыцари, конечно, не обратили ни малйшаго вниманія на короля; если бы онъ не отскочилъ во время, то они прохали бы, раздавивъ его копытами лошади, и только посмялись бы надъ этимъ.

Король разгнвался и послалъ имъ вслдъ вызовъ и самые нелестные эпитеты. Рыцари еще недалеко отъхали отъ насъ. Они остановились, крайне удивленные, приподнялись съ своихъ сделъ и оглянулись назадъ, точно размышляя, что стоить-ли связываться съ такими ничтожествами, какими показались мы имъ. Но вотъ они повернули лошадей и стали противъ насъ. Нельзя было терять ни одной минуты. Я сталъ передъ ними; потомъ обошелъ ихъ и бросилъ имъ въ лицо такое оскорбленіе, отъ котораго волосъ становится дыбомъ на голов, такъ-что, вызовъ, сдланный королемъ, сравнительно былъ очень мягокъ. Они, вроятно, хотли быть ближе къ королю, прежде чмъ начать дйствовать, но, услышавъ мои оскорбительныя слова, они

спшились и обошли лошадей, а минуту спустя, они очутились бы грудь съ грудью со мною. Я былъ на разстояніи семидесяти ярдовъ и, цпляясь за большой столбъ у дороги, хотлъ на него влзть. Когда же они были на разстояніи тридцати ярдовъ, то вытянули свои пики, нагнули головы, украшенныя перьями изъ конскаго волоса и направились прямо на меня. Когда они были на разстояніи пятнадцати ярдовъ, я бросилъ бомбу разсчитавъ насколько возможно, чтобы она попала въ цль, и она раззорвалась подъ самыми мордами лошадей. Да, это была рискованная и ужасная вещь! Это походило на взрывъ парохода на Миссисипи; въ теченіе четверти часа мы стояли подъ непрерывнымъ градомъ самыхъ мельчайшихъ обрывковъ и осколковъ разорванныхъ на клочки рыцарей, убранства лошадей и клочковъ мяса послднихъ. Я говорю мы, потому что сюда явился и король, лишь только онъ пришелъ въ себя посл перваго испуга. На этомъ мст образовалась яма, о которой долго будутъ разсуждать въ этомъ округ, откуда она явилась? конечно, для засыпки этой ямы не потребуется расходовъ; эта работа будетъ исполнена очередными поселянами помстья, которые, однако, ничего не получатъ за свой трудъ.

Но я объяснилъ происхожденіе этой ямы самому королю, сказавъ, что это сдлано динамитной бомбой; но все же онъ считалъ это благороднымъ чудомъ, что еще боле отодвинуло Мерлэна на задній планъ. Кром того, я объяснилъ королю, что такое чудо возможно совершать въ томъ только случа, когда этому соотвтствуютъ атмосферныя условія. Иначе король сталъ бы просить меня примнять это чудо всякій разъ, когда представлялся бы къ этому удобный случай; но это мн было бы неудобно, такъ какъ у меня больше не было такой бомбы.

ГЛАВА IV.

Дисциплинированіе короля.

На четвертый день нашего странствованія, какъ разъ при восхожденіи солнца, я пришелъ къ слдующему ршенію: король долженъ быть дисциплинированъ; дла не могли идти такимъ образомъ; короля слдовало взять въ руки и дисциплинировать его самымъ добросовстнымъ образомъ, иначе мы никогда не ршимся пробраться въ какое-либо жилище, такъ какъ тамъ любая кошка приметъ его за шарлатана, но не за поселянина. Я посовтовалъ королю отдохнуть и сказалъ:

— Государь, все, что касается до вашего одянія и вашей гримировки, все это прекрасно; но между вашимъ одяніемъ и вашимъ поведеніемъ большая разница. Ваша воинственная выправка, лордская осанка — все это не идетъ къ вашему костюму. Вы держитесь слишкомъ прямо, вашъ взоръ слишкомъ гордъ и въ то же время и слишкомъ доврчивъ. Отъ заботъ о королевств не будутъ горбиться, не станутъ поникать головою; эти заботы не уменьшаютъ блеска глазъ, не производятъ сомнній, боязливости въ сердц, неувренности въ походк. Все это удлъ людей низкаго происхожденія. Вы должны выучиться притворству; вы должны съумть подражать бдности, униженности и угнетенности человка, переносившаго всевозможныя оскорбленія, что подтачиваетъ мужество въ человк, хотя и между такими людьми найдутся хорошіе и врные подданные и честные слуги; но вы, вы совсмъ не то; любой ребенокъ узнаетъ въ васъ переодтаго и мы, при первомъ шаг въ какое-либо жилище, потерпимъ неудачу. Прошу васъ, ваше величество, пройдитесь вотъ такъ:

Король былъ очень внимателенъ и попробовалъ подражать мн.

— Прекрасно… вотъ такъ… отлично! Держите подбородокъ немного ниже, прошу васъ… вотъ такъ. Вы поднимаете глаза слишкомъ высоко; прошу васъ, не смотрите на горизонтъ, а внизъ, на десять шаговъ прямо противъ себя. А, вотъ такъ лучше, вотъ такъ хорошо! Подождите, прошу васъ; у васъ слишкомъ много самоувренности, слишкомъ много ршительности; въ вашей походк должно быть боле тяжеловсноcти. Посмотрите, прошу васъ… вотъ что нужно… Вотъ теперь хорошо!.. вы нсколько приближаетесь къ натуральному… но все еще чего-то не достаетъ… ужь, право, не знаю… Прошу васъ, ваше величество, пройдитесь еще ярдовъ тридцать, такъ чтобы вы были у меня въ перспектив… Все хорошо — и голова, и плечи, и подбородокъ… все хорошо! Но все же чего-то недостаетъ? Прошу васъ, пройдитесь еще разъ… Да, теперь я начинаю понимать… Вс механическія мелочи прекрасны, но…

— Чего же еще надо?

— Дайте мн подумать… Я еще не окончательно ршилъ, что слдуетъ длать. Тутъ есть недостатокъ, который побждается только практикою. Но тутъ прекрасное мсто для упражненій; почва каменистая, насаженная остатками корней деревьевъ, мсто безлюдное; вдали только виднется хижина и вспаханное поле, но насъ оттуда никто не увидитъ. Тутъ можно будетъ провести цлый день въ упражненіи; я буду дисциплинировать васъ, государь.

Посл продолжительнаго упражненія я сказалъ королю: