Янтарь и Лазурит

Чайный Лис

* Соккот (кор. ??) — общее название нижнего белья.

— Евнух Квон, ты меня недооцениваешь.

— И правда, наша принцесса Юнха ничего не боится…

Нельзя было сказать, что она не имела страхов, но нечисть её точно не пугала, Кохаку предпочитала сталкиваться с опасностью лицом к лицу.

— Пойдём искать вашу нечисть.

Позабыв о голоде, она развернулась в противоположную сторону, готовая идти на поиски приключений.

— Мы уже осмотрели покои принцессы Сонён и собирались идти к принцессе Наюн, — сообщил евнух Квон, пока Рури продолжал хранить молчание.

Дверь, ведущая в покои принцессы Наюн, находилась в

самом начале крыла, так как всех старались селить по возрасту. Чем принцесса была старше, тем дальше по коридору находились её покои; то же самое происходило с принцами, но они жили в крыле в противоположной части дворца. Для наложниц же выделялись отдельные собственные домики, расположенные на территории дворца.

По коридору были расставлены как цветы, так и просто декоративные вазы без них, а также статуэтки. Когда Кохаку только начинала жить во дворце, она много носилась по нему и несколько предметов всё-таки разбила, за что её, естественно, наказали.

Евнух Квон остановился у дверей в покои принцессы Наюн и постучался; почти сразу вышла служанка и вежливо поклонилась.

— Доложи принцессе, что монах Шуаньму и принцесса Юнха пришли осмотреть покои в поисках нечисти.

Держа руки перед собой, служанка кивнула головой и удалилась, но быстро вернулась и с добродушной улыбкой пригласила всех войти.

Комната принцессы Наюн ничем не отличалась от покоев Кохаку: такая же кровать с длинной подушкой, такой же низкий стол с другой подушкой для занятий и ещё один повыше с украшениями и косметикой, а также красиво расписанная ширма — хотя бы здесь у каждой принцессы был изображён разный рисунок, а не один и тот же. Кроме того, принцесса Наюн училась играть на каягыме*, который располагался на ещё одном специально вырезанном для него столике, в то время как Кохаку отказывалась притрагиваться к какому-либо инструменту. Она прекрасно помнила, как на Чигусе лисы и драконы играли на сямисэнах**, сякухати*** и кото**** — помнила и не хотела браться за какой-то другой. Пусть каягым и выглядел похожим на кото, она просто не могла изменить традициям своей родины, как учителя ни пытались заставить её.

* Каягым (кор. ???) — многострунный щипковый музыкальный инструмент (цитра), наиболее популярен 12-струнный.

** Сямисэн (яп. ???) — трёхструнный щипковый музыкальный инструмент (лютня).

*** Сякухати (яп. ??) — продольная бамбуковая флейта.

**** Кото (яп. ?) — японский щипковый музыкальный инструмент (цитра).

В один из тёплых летних вечеров она застала верховную лису, сидевшую у корней гигантского дерева гинкго. Опавшие золотистые листики изящной формы украшали тропинку и растущую вокруг низкую траву. Маленькая Кохаку не хотела ложиться спать, поэтому сбежала из дома и загуляла в лесу, но её внимание привлекла чарующая музыка. Когда Кохаку подкралась близко к источнику, то с восхищением застыла на месте, обнаружив, что это верховная лиса играла на кото. Вокруг неё висели белые и красные огоньки кицунэби, которые освещали длинную цитру, но находились достаточно далеко от дерева, чтобы случайно не поджечь его листья необычной формы.

Со своей прекрасной памятью Кохаку идеально помнила ту ночь, словно это произошло вчера. Она долго пряталась в кустах, наслаждаясь волшебной мелодией, но не только она обладала хорошим слухом: как оказалось, верховная лиса тоже сразу узнала о её присутствии, но подозвала маленькую лисичку к себе только после того, как закончила,

и сыграла для неё настолько убаюкивающе нежную мелодию, что Кохаку свернулась у её ног и задремала.

Как только Кохаку вошла в комнату, принцесса Наюн вскочила со стула и подбежала к ней:

— Принцесса Юнха, неужели и на вас напала нечисть?

На лице девочки отразился искренний испуг.

— Нет, я пришла помочь. — Кохаку улыбнулась и потрепала принцессу Наюн по щеке. — Расскажи, что ты делала, когда появилась нечисть.

Рури молча обошёл покои, осматривая каждый угол, пока принцесса Наюн говорила:

— Я перебирала украшения и выбирала, какое бы мне надеть, как за ширмой заметила большой глаз, — она вздрогнула и обняла себя за плечи. — Это был первый раз. Вчера я играла на каягыме, но не могла избавиться от ощущения, будто за мной кто-то следит, а когда обернулась, снова заметила этот глаз. Я закричала, и он исчез.

— Просто глаз? — переспросила Кохаку и изогнула брови от удивления. — Летающий в воздухе?

— Нет… — задумчиво произнесла принцесса Наюн. — У него была красная голова, наверное… длинная и узкая.

— Больше ты его не видела?

— Я не знаю… Мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит.

Девочка хныкала и едва сдерживала слёзы, поэтому Кохаку прижала её к своей груди и погладила по голове и спине, успокаивая. Но успела она узнать не всё, что хотела.

— А потом он оказался у принцессы Сонён?

— Я не знаю… — принцесса Наюн всё-таки расплакалась. — Принцесса Сонён закричала, что у неё кто-то сидит в одежде, и убежала из своих покоев, тогда ваш евнух позвал монаха.

— Принцесса Наюн, — вдруг подал голос Рури, внимательно осматривающий ширму, расписанную цветами, — здесь ничего не проливали?

Девочка перестала плакать и взглянула на монаха, хлюпая носом.

— Как… как вы узнали? — удивилась она и отодвинулась от Кохаку. — Там же не осталось пятен?

— Запах, — немногословно ответил Рури.

— Я разбила чайник с цветочным чаем… — виновато произнесла принцесса Наюн.

— Как и принцесса Сонён! — воскликнул евнух Квон, словно эта информация стала для него открытием. Должно быть, Рури уже задавал тот же самый вопрос сегодня, а значит, подозревал, за кем они охотятся.

Кохаку была знакома лишь с небольшим количеством нечисти, в основном она знала обитателей Чигусы: успела подружиться в детстве со всем островом; а вот по Сонгусылю почти не путешествовала. Если в её три-четыре года старшие лисы брали всех младших и странствовали с ними по разным поселениям Чигусы, знакомили с разными народами и существами, то здесь, будучи принцессой, большую часть времени Кохаку была вынуждена находиться во дворце. Хотя её и тянуло на свободу и она часто сбегала в город, она редко покидала пределы Сонбака, поэтому не знала большой мир — соответственно, была плохо знакома с населявшей его нечистью.

Кохаку убрала руки от принцессы Наюн, приблизилась к Рури и ширме и, решив говорить официально, задала вопрос:

— Монах Шуаньму, вы уже догадываетесь, кто угрожал принцессам Наюн и Сонён?

Он наконец-то поднял голову и взглянул в её глаза.

— Нет.

Не этот ответ она ожидала услышать. Получается, Рури оказался либо внимательным благодаря своему драконьему нюху, либо везучим, раз узнал о пролитом чае.

— Подождите, — Кохаку решила уточнить, — принцесса Сонён пролила чай на одежду, и существо появилось там?