Янтарь и Лазурит
Шрифт:
— Сколько лет здесь не убирались?!
— Неделю? Может, две?
Следом спустился Джинхён с подносом в руках, но споткнулся и чуть не уронил чай.
— Видите, молодой господин, этому месту требуется срочная уборка! — решительно заявила Хеджин.
Она подошла к столику, возле которого лежала Кохаку, осторожно отодвинула на край изрисованные бумаги. Кохаку даже приподнялась, пристально наблюдая за реакцией своей служанки: обратит ли та внимание на изображённое или переложит не глядя.
— К-какой ужас! Молодой
Кохаку улыбнулась. Хеджин не догадывалась, что её госпожа тоже участвовала в создании этих историй.
Сердито осматривая рисунки, она развязала ткань и сняла крышку, оставила коробку со сладостями на столе. Кохаку уже ровно уселась на напольной подушке, как и подобало принцессе, и успела утащить одно медовое печенье в форме цветка. Не успев проглотить, она также отправила в рот второе и подавилась.
— Принцесса!
Пока Хеджин постукивала её по спине, Джинхён убрал со стола свои рисунки и поставил поднос с чаем. Кохаку взяла пиалу в руки и, не дуя, запила. К счастью, чай успел подостыть, пока служанка ходила по Сонбаку, поэтому принцесса не обожглась.
— Нуним, никто не отнимает у тебя печенье, ешь медленнее, — усмехнулся Джинхён, когда она наконец-то перестала кашлять.
Его рот говорил одно, а пальцы тянулись к желанной сладости. Кохаку хитро прищурилась.
— Хочешь сказать, ты сейчас не пытаешься украсть моё печенье?
— Вовсе нет, я разделяю с нуной трапезу.
— Но так все могут оправдываться! Что разделяют трапезу со мной.
Кохаку не злилась по-настоящему — наоборот, она смеялась и тоже грызла печенье.
— Хеджин-а, угощайся.
— Спасибо, принцесса, я не голодна.
Только съев половину содержимого коробки, она наконец-то смогла отвлечься от мыслей о Рури и подумать о более серьёзном.
— Джинхён-а, ты что-нибудь слышал об аккымах?
— О чём?
По интонации Кохаку догадалась, что её друг не был знаком с этим словом, как прежде и она сама. Расстроенный вздох непроизвольно сорвался с её губ.
— Что ты знаешь об истории Хунсюя?
— Не очень много, — он с сожалением посмотрел на неё, не в силах помочь. — Об этом не любят рассказывать.
— А о Чончо*?
* Так называли Чигусу в Сонгусыле.
— Просто не рассказывают.
Джинхён виновато улыбнулся, а Кохаку вновь вздохнула и откинулась назад, но шустрая Хеджин успела подложить под неё ещё одну подушку, поэтому улеглась она не пол, а на грубоватую ткань. Поскольку Джинги, младший брат Джинхёна, не пользовался подвалом, изначально здесь имелась только одна подушка, но так как принцесса стала часто к ним заходить, они вскоре приобрели вторую.
Несмотря на отсутствие полезной информации,
— Джинги-я! Что ты знаешь об аккымах, Хунсюе и Чончо?
Не подумав, она сразу вылила на него все волнующие вопросы. Почти все.
Капельки пота выступили на его лбу, и повязка мангон едва не съехала. Если Джинхён уже много лет дружил с принцессой и общался с ней фамильярно, то Джинги всегда держался отстранённо. Первое время он даже боялся разговаривать с покупателями и научился этому спустя несколько лет.
— Ничего? — ответил он очень тихо и с вопросительной интонацией.
Не то чтобы Кохаку ожидала, что ей преподнесут блюдечко со всеми знаниями, но было бы неплохо. Более того, в Сонгусыле не принято обсуждать эти темы.
— А свитков с их историей нет?
Надежда умирала последней.
Джинги отошёл к полкам с аккуратно сложенными свитками и принялся перебирать их.
— Мне кажется, что-то попадалось про Хунсюй, — задумчиво произнёс он, — но почему принцесса не поищет в королевской библиотеке?
— Я там ничего не нашла.
Она поймала на себе взгляд, в котором читалось явное «а у нас как будто найдёшь», и показала Джинги язык, чем только смутила его.
Пока они говорили, из подвала успели подняться Джинхён и Хеджин, только почему-то эти двое сердились друг на друга. Служанка держала в руках коробку с остатками печенья, завёрнутую в ткань и связанную узелком, а на лице Джинхёна остались крошки. Кохаку подумала, что он попытался съесть её запасы, за что Хеджин отругала его, и не смогла сдержать улыбку.
— Принцесса, здесь упоминается Хунсюй, но лишь раз.
Джинги передал Кохаку свиток. Она присела на свободное место на прилавке и развернула документ.
«Возжелали хунсюйцы захватить близлежащий Цзяожи и начали бесчинствовать на той земле. Встал генерал Сонгусыля на их защиту, сразил предводителя, и пал Хунсюй от его руки».
Это всё, что Кохаку смогла из него узнать. В остальной части рассказывалось о том, какой Сонгусыль могущественный и как заботится о своих соседях. Свиток не выглядел ветхим и потрёпанным, а значит, не так уж и давно был списан с более старого.
Она вздохнула. Точно такой же текст она успела прочитать и в свитках королевской библиотеки. Нигде не рассказывалось об аккымах, а Чигусу как будто специально стёрли из истории. Были бы здесь Рури или Ю Сынвон — хоть кто-нибудь, кто мог бы по-настоящему понять её…
— Джинхён-а… — был один вопрос, который волновал её так же сильно, как и остальные проблемы с аккымами. — Ты не знаешь, он вернулся в Цзяожи?
Она не сомневалась, что Джинхён поймёт — просто не о ком ей было спрашивать ещё.