Затмение: Полутень

Ширли Джон

— Ты это слышал? — прошептал Чарли. — Это же круто.

— Правительство ни за что не позволит, чтобы это снова пустили в эфир, — сказал Анджело.

— Не уверен. В Интернет тут же выложат. Готов поклясться, кто-то уже нажал скопировать. Для начала там распространится. Возможно, если передачу увидит достаточно народу, они не осмелятся препятствовать дальнейшему распространению. В смысле, кто-то из них наверняка увидит и... смотри...

Там и сям в здании вокзала стояли люди в гарнитурах, глядя на экран, не в силах оторвать глаз от оседающего над развалинами одного из чудес света пылевого облака. Они слышали последние

аккорды Рикенгарпа. А что ещё они услышали в них?

Чарли с Анджело поглядели друг на друга. До этой минуты Новое Сопротивление, честно говоря, казалось обоим делом безнадёжным; делом чести, но и только. Но теперь, видя бессловесное единение...

Они ощутили надежду.

ПерСт, Космическая Колония. Служба безопасности

— Ошибочка, надо полагать, — пробормотал Расс, изучая списки персонала. — Прегер бы так далеко не пошёл.

Восемь десять утра. Первоначально в Колонии пользовались военным временем — 0800, 0900 и так далее, — но профессор Римплер счёл необходимым ввести во времяисчисление домашние земные черты. Так что начинался девятый час утра. Свет в главных, уличной ширины, коридорах раньше приобрёл серовато-голубой оттенок, подобный сиянию раннего утра с шести до восьми. Теперь он становился жёлтым. Несколько уцелевших на бульваре «кафе» исторгали ароматы яиц и бекона — синтетические ароматы искусственных блюд; вентиляция разгоняла воздух свежим ветерком по коридорам и усаженному аккуратными кустами открытому пространству.

Расс мечтал оказаться Снаружи, на открытой местности, увидеть настоящее, а не отражённое, солнце; коснуться растущей на кондиционерном ветерке травы... Но сидел здесь, в гробообразном кабинетике, потягивая эрзац-кофе, вкусом напоминавший перемешанные с трижды заваренным молотым кофе опилки, и хмуро глядел на экран, куда был выведен сегодняшний рабочий график по ремонту внешнего корпуса.

Рутинное дело после актов саботажа — утвердить все списки рабочих для ВКД [15] . Он узнал двенадцать — и, не поверив своим глазам, пересчитал: двенадцать! — имён из утреннего списка команды ремонтного модуля номер 17. Все эти имена фигурировали в перечне неблагонадёжных лиц. И все они принадлежали неграм или евреям. А Прегер список уже одобрил.

15

Внекорабельная деятельность в открытом космосе.

Тут что-то не сходилось. Прегер ясно дал понять, что чёрных, евреев, арабов, пакистанцев и индийцев нанимать будет по самому минимуму. Он утверждал, что им нельзя доверять в сложившихся условиях. А теперь целый модуль ими загрузил. Единственными европеоидами в списке оказались парни вроде Карла Дзантелло, итальянца... известного радикала.

Наверное, это какая-то ошибка. Возможно, Прегеров зам подмахнул список вместо него, не читая. Или что-то в этом роде.

Если только... если Прегер внезапно не разжился определённой политической мудростью. И не понял, что он только себе хуже делает, отказывая в работе расовым меньшинствам и техникам-радикалам.

Да ну, забудь. Прегер слишком туп, чтобы осознать непродуктивность расизма.

И что же он задумал?

Меньше чем в четверти мили от кабинетика Расса Паркера Китти Торренс мучилась примерно тем же вопросом. Что они задумали? размышляла она.

Они с Лестером были на открытой местности.

Каждому оставалось ещё минут сорок до конца перерыва, и они решили использовать это время для одной из последних отведённых им прогулок по парку. В этот час тут было не так людно, как обычно, к тому же «утром» ветерок, задувавший из вентиляции, не так вонял от забитых фильтров.

Они стояли на низком холмике, глядя в закрученное над головами небо, и разговаривали. Лестер хмурился, и это её удивляло; она ожидала, что он порадуется неожиданно полученной работе.

Но она поняла его эмоции, когда он рассказал ей про Билли Гласса. Белого напарника.

— Билли не знал, что это такое, — говорил Лестер. — Ему сказали, что состоится собрание нового профсоюза, и если он туда явится, шансов получить работу будет больше. А ещё стали расспрашивать, что он думает о том, о сём, о чёрных братьях и радикалах. Но ему нужна была работа, и он им подыграл. У него кошки на душе скребли. Но он пошёл на собрание, а там никого, кроме белых техников и... и ребят, которые, по мнению Билли, были переодетыми агентами СБ. Шпионы говорили на техниглише. Сказали, что это радикалы во всём виноваты и всё испортили. Сказали, что радикалы снюхались с новосоветчиками, а новосоветская блокада устроена специально, чтоб мы тут на половинных пайках сидели. Сказали, что негры и евреи сговорились устраивать акты вандализма. Указали, что трое узников КПЗ по делу о саботаже СЖО — чёрные. Они спросили Билли и остальных, согласны ли те дать клятву, что в случае мятежа выступят против цветных и реформистов. Билли испугался, ускользнул через чёрный ход и пришёл предупредить нас.

Когда он закончил, Лестер и Китти некоторое время постояли в молчании. Лестер мрачно глядел, как под холмом идёт штурмовик в шлеме. Китти смотрела на завихрения облаков, подобные оку бури, в дальнем конце колоссальной зелёной трубы открытой секции, и размышляла, вправду ли Админы те, кем ей кажутся.

— В любом случае, — сказала она наконец, глянув на часы, — через десять минут тебе на работу.

— Угу, в РМ-17. Там много моих друзей. Я так понимаю, всех негров решили там собрать.

— М-м? А что они собираются делать?

Он пожал плечами.

— Залатать какие-то пробоины от метеоритов и всякое такое. От нас потребовали держать видеосвязь с КП ремонтной службы. А вот что и вправду странно, я тебе скажу, так это то, что с нами ведь Джуди Форсайт, по тому же заданию. Зачем бы им двое комм-техников? Я вообще удивлён, что им хоть один понадобился. — Он наклонился к ней и погладил по животу. — Тебе недолго осталось работать там. Они не позволят. Может, когда я закончу со своим заданием, сразу же и улетим.

— Лестер, я... — Не говори ему. Но слова вырвались сами собой, сбивчивые, быстрые.

— Я боюсь возвращаться на работу. Боюсь, что кто-то из старших по смене заметит мою беременность и подумает проверить, а числюсь ли я в списках родительского мониторинга. Они меня потащат в PM, а РМ скажет, что у ребёнка риск каких-то врождённых уродств от радиации; в общем, меня так или иначе заставят сделать аборт... — Она замолчала и слегонца отупевшим взглядом уставилась на Лестера.

Он глядел на неё, как на сумасшедшую.

— Иисусе... я никогда об этом не думал. Но... они же не посмеют! Не на таком позднем сроке. А зачем бы им?

— Они с Бетти Кармицян так поступили. У неё муж ливанец. Мусульманин. Сказали, что у ребёнка порок развития, но...

— Но ты считаешь, что они его убили, потому что папаша из вогов? — У Лестера сделался такой зловещий вид, что она испугалась.

Она тронула его за руку и дёрнулась: Лестера трясло от безмолвной ярости.