Зелёный шум
Шрифт:
— Никитка, вернись! — позвал Гошка приятеля, но тот уже скрылся за кустами.
Гошку бросило в жар. Не мог же он оставить корзину, из которой поросята вот-вот вырвутся наружу.
Он заорал, чтобы лошадь поворачивала налево, но та шла себе прямо и всё больше удалялась от развилки дороги.
Что было делать?
Гошка стащил рубаху, наспех завязал прохудившийся бок корзины и, подбежав к лошади, повернул её в сторону летнего лагеря.
Всё это заняло не больше минуты, но когда он вернулся обратно, то пятеро поросят, порвав рубаху,
А те, ошалев от солнца и зелёного раздолья, как оглашенные, описывали по лугу широкие круги, рыли пятачками землю, жадно поедали сочную траву.
Гошка метался из стороны в сторону, забегал к поросятам спереди и сбоку, подползал к ним по-пластунски. Он то умильным голосом увещевал их быть послушными и не бояться его, то начинал браниться и швырять в них палками и комьями земли.
На дороге показались ещё две подводы с корзинами и ящиками.
Сопровождавшие их ребята из «команды ретивых», увидев запарившегося Гошку, поняли, что случилось, и бросились ему на выручку.
Но поросята продолжали резвиться вовсю и никому не давались в руки.
— Ловить нам не переловить, — сказала Таня и, сбегав к телеге, принесла железное ведро. — Давайте поросят вроде как на обед позовём, как тётя Шура делает. Только вы не зевайте. — И она забарабанила палкой по ведру.
Поросята, навострив уши, стали сбегаться к девочке, мальчишки, изловчившись, хватали их за ноги и водворяли обратно в корзины и ящики.
Переведя дыхание, Гошка надел свою располосованную рубаху.
— Хорош, нечего сказать, — фыркнул Борька. — Эх ты, возчик! С первого же дня и чепе — поросят выпустил.
— Будет тут чепе, когда среди нас дезертир объявился, — нахмурился Гошка и рассказал, как поросята продырявили корзину и как Никитка ни с того ни с сего убежал с подводы. — Ну погоди, Краюха! — погрозил он. — Будет тебе выдача, попомнишь меня!
— Ты не очень грозись, — заметила Елька. — Какой же он дезертир? Ведь это его мамка заставила домой вернуться.
— Тётя Ульяна?!
— Ага. Мы сами видели, когда в лагерь ехали. Мать его через всю улицу, словно под стражей, вела. Вела и пилила: «Такой-сякой, бессовестный, больную бросил, дом без присмотра оставил».
Гошка с недоумением пожал плечами.
— Да какая же она больная, если вчера тележку с травой везла. Да ещё какую тележку-то — целый возина!
— Вот, видно, и надорвалась. А Никитка, вместо того чтобы помочь матери, с тобой в лагерь поехал, — пояснила Елька и обратилась к ребятам: — Пока у него мать болеет, мы его никуда с собой звать не будем. Пусть он дома побудет. А может, нам ему ещё и помочь придётся.
— Ещё чего скажешь! — недовольно заметил ей Гошка.
Так ни до чего и не договорившись, ребята поехали в летний лагерь.
Выпустили
— Это как сказать, — усмехнулась Александра, покосившись на исполосованную рубаху сына. — Опять схватился с кем-нибудь?
— Что вы, тётя Шура, — замялась Елька. — Просто приключение в дороге случилось — поросята корзину разломали.
— А Гошка грудью на амбразуру, — фыркнул Борька. — Вернее, спиной. Вот рубахе и досталось.
— Мамка, да она ж всё равно старая! Чего её жалеть? — виновато сказал Гошка.
— Видали, Николай Иваныч? — обратилась к председателю Александра. — С первого же дня и потери. А что ж дальше будет?
— Ничего-ничего. Это потеря достойная. — Николай Иванович подмигнул ребятам. — Придёт время, будут и прибыли. А команда у тебя подобралась что надо. Ну-ка, ребята, покажите себя. Вон как раз и корма подвезли.
В лагерь въехала грузовая машина с травой, потом на подводе с комбикормом показалась Стеша.
Александра с ребятами принялись зачерпывать вёдрами из телеги сыпучий комбикорм и разносить его по кормушкам. Траву разложили около поилок длинным толстым валиком.
Затем Александра постучала палкой о железное ведро, и поросята со всех сторон ринулись к кормушкам. Набегавшись на свежем воздухе, они ели с завидным аппетитом.
Ребята оглядели длинную шеренгу поросят и невольно переглянулись. Такого большого стада они ещё никогда не видали. Попробовали подсчитать и не смогли — поросята перебегали с места на место, толкались, мельтешили в глазах.
— Мам, сколько их здесь? — вполголоса спросил Гошка.
— Сейчас восемьсот двадцать, а завтра ещё привезут. Словом, будет больше тысячи.
— А не одичают они, не разбегутся? Бабы на улице такое говорят. У тебя поджилки не дрожат?
— Побаиваюсь, конечно, — призналась мать. — Не будем кормить поросят, они не только разбегутся, а и нас с тобой съедят. Они же, как псы, эти поросята, прожорливые.
— А если кормов не хватит?
— Надо, чтоб хватило. Раз уж взялись — до конца тянуть будем.
Поев и напившись воды, поросята вновь разбрелись по лагерю.
Александра подозвала к себе ребят и сказала, что скоро в колхозе подрастёт кукуруза, клевер, люцерна, а пока поросят придётся подкармливать травой. И травы потребуется очень много.
— И вот вам задание на завтра. Проведите разведочку по округе, посмотрите, где можно траву косить. На остров загляните.
На острове
На остров высадились рано утром. Правда, часов ни у кого не было, но Елька, поглядев зачем-то на солнце в бинокль, сказала, что сейчас шесть ноль-ноль.
— Записать в вахтенный журнал время высадки! — распорядился Гошка, капитан катера «Победный», а точнее сказать, старой щелястой лодки-плоскодонки с разболтанными уключинами.