Земное притяжение
Шрифт:
Она обеспокоенно посмотрела на него.
– Если б ты только знал все... Я развинтилась, конечно. Но я постараюсь...
– торопливо, сбивчиво заговорила она.
– Если б ты знал! Может, ты не говорил бы так.
Она посмотрела на него и замолчала.
Лешка постоял, точно сквозь пелену, но отчетливо, слово в слово, слыша, как за спиной у него женщина хвалила плащ на другой женщине и справлялась, подарили ли ей его, а та отвечала; "Да нет. Муж куплял". Стучало в висках. Руки наливались тяжестью. Он не хотел услышать
Он шел под дождем, не разбирая луж. В оставленную на прилавке банку с томатом падал дождь, кто-то накрывшийся с головой плащом, обгоняя Лешку, весело сказал:
– Бог добавил!
Он слышал, как Жужелка громко позвала его:
– Лёша!-И потом еще раз опять:-Леша!
Он не обернулся.
Прямо на земле под прилавком сидела женщина, по ее подолу, по голым коленям ползала белая морская свинка. Женщина доставала из-за пазухи скомканные рубли и пересчитывала их. Заслышав шаги, она привычно затянула, поглаживая морскую свинку:
– Боря не обманет, погадает сейчас. Боря все знает.
Лешка быстро прошел мимо.
– Есть ли мне счастье в жизни. Скоро ли придет, кого ожидаю, из заключения, - монотонно неслось ему вслед.
* * *
Он вошел в ворота и, точно слепой, не видя перед собой ничего, направился к дому,
– Алексей!
Он оглянулся. Они сидели вдвоем, мать и отчим, за вынесенным на улицу столом и играли в домино, точно ничего не случилось и сегодня такой же день, как вчера.
– Алексей!
– нервно позвала мать.
Он вернулся от двери и подошел к их столу.
– Нам нужно поговорить с тобой. Это очень серьезно.
– Мать замолчала, поглядывая то на мужа, то на сына возбужденно округлившимися глазами.
Ему было все равно: пусть говорят.
Матюша был в майке, белые руки и плечи его оголены.
– Вот твоя мать и я... Мы решили. Я согласен был тебя учить. Дать тебе образование. Настоящее. 11о ты...
Слова доносились приглушенно, точно в ушах набилась вата.
В них было что-то оскорбительное. Лешка усмехнулся и отставил ногу.
– В наше время, когда мы наблюдаем такие свершения...
– Матюша с усилием выбросил из зажатого кулака все пальцы и опять собрал их в кулак.Когда спутник в небе... и другие достижения. В такое время бездельничать позорное дело.
Это была истина, и тем хуже для нее, что она высказана таким скучным белотелым человеком в майке. Матюша запнулся, задвигал, костяшки домино по столу
Помолчали. Во дворе хорошо пахло после дождя от кустов и деревьев. По булыжнику еще сочилась, стекала с пригорка вода.
Лешка мотался по городу в каком-то нервном возбуждении, ничего не чувствуя, а сейчас, настигнутый болью, безучастно ждал, когда можно будет уйти, скрыться с глаз.
– Как ты стоишь?
– крикнула мать.
Чего она кричит? Было нестерпимо представить, что после всего, что произошло, Жужелка, если она появится сейчас здесь, услышит, как его песочат. Он не взглянул на мать. Медленно пригладил обеими руками волосы, пропуская их сквозь пальцы, чувствуя холодную испарину на спине.
– Ну так дальше-то что? Или это все?
– Ты не нукай!
– сдерживаясь, строго сказал Матюша. Он никогда не забывал о сложности своего положения: он - отчим, не отец.
– Тебе дело говорят,
– А я слушаю.
– Тебе добра желают. Надо понимать и ценить это.
– Везде добрые советы, вроде директив.
– А если кто не умеет понимать советы, так таких заставлять надо.
– Свирепо вообще.
Здесь опять помолчали. Матюша, скрестив на груди голые руки, раздраженно похлопывал себя по плечам.
– Ты не философствуй,-сказал он.
Мать обеспокоенно поглядывала на мужа, лицо ее пошло красными пятнами.
– Да ты скажи уж ему.
– Так вот, - туго, нехотя заговорил опять Матюша.
– Фото у тебя есть? Две штуки надо.
– Какое фото? Откуда оно у меня?
– Значит, завтра же без промедления надо сняться. Заявление и короткую автобиографию-раз, фотографии-два, справку из школы, что окончил девять классов,-три. Пойдешь на Торговую, там учебный комбинат ремонтно-механического завода. Туда отнесешь все.
– Загадки,-сказал Лешка.
– Два места всего от фабрики было, - живо вставила мать,
– Туманности Андромеды,-сказал он, настораживаясь.
Он им не доверял. Могли бы объяснить яснее. Как-никак его касается.
– Развязно держишься, - хмуро сказал отчим.
– Вот именно, - подтвердила мать.
– Какие еще загадки! Представилась тебе возможность выучиться на помощника мастера. В общем кончай лоботрясничать.
Матюша стал излагать, как было дело. Как узнал вчера, что с их фабрики посылают двоих молодых рабочих в школу помощников мастеров и как сразу же принял меры, чтобы одно место оставили за ним, то есть за Лешкой. Он говорил обстоятельно, неторопливо, как уже давно не разговаривал при Лешке, а мать не выдержала, ворвалась, захлебываясь, возбужденно:
– Это все так уладилось только потому, что директор так ценит отца! Только из уважения к нему. (Он не выносил, когда она о Матюше говорила "отец".) Как он тебе сказал: "Матвей Петрович, только для тебя могу пойти на это". Так, да?
То, что ей с Матющей казалось благом для Лешки, не раз принималось им в штыки. И сейчас, обращаясь к Матюше, мать не спускала пугливо скошенных глаз с сына, не умолкала и все захлебывалась:
– Год поучишься - и станешь прилично зарабатывать. Сможешь одеться и веселиться, как тебе нравится. Ну, чем тебе плохо?