Зеркало королевы Мирабель
Шрифт:
Фламэ отошел к полкам и провел пальцами по корешкам. Где-то здесь стоял составленный его прапрадедом алхимический словарь. Старый лорд Адмар, отказавшись от владений в пользу старшего сына, занялся поисками пресловутого Философского камня, однако до бессмертия так и не дожил. Отыскав среди прадедовых книг его записи, Фламэ вернулся к столу, подбирая на ходу разлетающиеся листки.
— Алхимия — неподходящий интерес для церковного служителя, — заметил он мимоходом. — Любопытно было, удастся ли на этот раз разозлить невозмутимого имперца.
Тот
— Я гностик, мастер Фламиан. И последовательный упрямец. Слышали когда-нибудь о генерале Паоле Марре?
— Любимец короля Хендриха? — Фламэ вскинул бровь.
— Да. Он ведь был сначала верным слугой императора Валентина V, а после его смерти так же верно служил Хендриху. А потом еще трем его смертельным врагам, — ГэльСиньяк широко улыбнулся. — Вот это я называю последовательностью. Взгляните, кстати.
Имперец ткнул в один из самых странных эпизодов Диалога. «Что ты использовал за орудие, чтобы прогнать сов? — спросил Бык. У него рукоять из железа и тело из бронзы, — ответствовал Лев, — и о прочем ты не догадаешься»
— Железо, вернее, стаглар у нас есть, — подвинув к себе лист бумаги, ГэльСиньяк бегло набросал кинжал. — Рукоять, стало быть. И тело из бронзы.
Он прибавил к рисунку круг.
— Ручное зеркало? — Фламэ удивленно покачал головой. — Ну конечно! Зеркало! Именно об этом говорилось в балладе!
Он схватил лежащий на подносе кинжал и внимательно изучил его. Острие было темным и гладким, но в одном месте (Фламэ воспользовался увеличительным стеклом) нашлась едва заметная насечка.
— Он и в самом деле служил чему-то рукоятью!
— Хорошо, — кивнул имперец. — Где нам взять бронзу? Не сыщется же у вас древнее зеркало, которое невесть когда запретили!
— Нет… — Фламэ закусил палец. — Но… Русней двенадцать-пятнадцать в диаметре хватит? У моего брата были семь солдатиков русней по сорок в высоту в полном боевом вооружении из бронзы. С полированными щитами.
— Где? — коротко спросил ГэльСиньяк.
— На чердаке.
Мужчины, не сговариваясь, бросили книги и побежали прочь из библиотеки. Проводив их взглядом, Фрида пожала плечами.
— Ладно. Посижу пока, почитаю.
Первое, что Джинджер услышала, проснувшись — смех. Она еще подумала, что все еще пребывает во власти видений, а потом открыла глаза. День был солнечный, и через голубоватые стекла в комнату лился яркий свет. Ощущение было, словно находишься в зачарованном подводном царстве. Усиливали эффект вышитые на шелковом пологе изумрудно-бирюзовые побеги кагарника и гобелен с амфиптерами.
Джинджер приподнялась на локтях, а потом и вовсе села. Чувствовала она себя неплохо. По крайней мере, голова больше не кружилась.
— Тебе лучше? — возле постели появилась Фрида. Конечно, именно она смеялась. — Поешь.
В миске была какая-то похлебка из круп и сушеных трав. Джинджер с детства ненавидела подобные варева.
— Это восстановит силы, — строго сказала Фрида.
Со вздохом Джинджер
— Произошло что-то смешное?
— О! — имперка хлопнула в ладоши. — Тебя позабавит, сестрица! Эти двое! Посреди ночи пришли, как любит говорить Ноэль, к консенсусу и бросились на чердак. Приволокли с полдюжины игрушечных солдат, и до рассвета рассматривали щиты. Теперь эти доморощенные алхимики спорят: Лазоревый лев, это магнезий, или силиций.
— Что? — Джинджер на всякий случай опустила ложку в миску с похлебкой.
— Поверь, я тоже мало что понимаю, — хмыкнула Фрида — Да и они не больше. Но собрались делать какое-то диковинное зеркало.
— Зеркало?
— Вроде бы, именно это выходит по их рассказам, — Фрида пожала плечами. — В них я разбираюсь еще меньше. Оставим истории мастеру Фламиану, это ведь его любимое занятие: рассказывать.
Джинджер отставила плошку в сторону и выбралась из-под одеяла. Какое-то смутное ощущение не давало ей покоя. Она не могла подобрать ему точное определение, но, пожалуй, это было предчувствие. Юная ведьма поправила измятое платье, кое-как взбила волосы и решительным шагом направилась к двери. Сил, правда, хватило ровно до порога. Мир качнулся перед глазами, и Фрида очень вовремя подставила плечо.
— Тебе стоит отлежаться, сестрица.
— Я в порядке! — упрямо сказала Джинджер и медленно пошла на поиски библиотеки. Имперка поддерживала девушку под локоть.
Библиотеку легко было отыскать по запаху: алхимические смеси, смола, вино и книжная пыль. И через все это пробивалась отвратительный, вызывающий у Джинджер тошноту запах серы. От нее начала кружиться голова. Пожалуй, не стоило юной ведьме приближаться к странной стекловидной субстанции.
— Сядь, по крайней мере! — Фрида толкнула девушку в кресло. — Понаблюдаем за этим передвижным балаганом.
«Передвижной балаган» — было достаточно точным определением. Библиотека — вернее самый большой из ее столов, расположенный в центре — походила на лабораторию сумасшедшего алхимика. Жаровни и горшки вперемешку с графинами, подносы со снадобьями, книги, перья, чернильницы (одна на боку, и темно-синие чернила заливают стол и даже капают на пол), ворох бумаг. И пара тех самых безумных алхимиков, заспоривших из-за единственного клочка пергамена.
— Бирюза!
— Гиацинт!
— Бирюза!
— Да говорю же — гиацинт! Вот: черным по белому! — ГэльСиньяк ткнул в огромную книгу, лежащую на кресле. — «Явился лучник с сияющей стрелой»! Гиацинт! Минерал созвездия лучника!
— О чем это они? — тихо спросила Джинджер.
Фрида пожала плечами.
— Понятия не имею. Но они такие со вчерашнего дня. Меня одно волнует: не заразно ли это?
— К витруму нужно добавить гиацинт! — громче обычного сказал ГэльСиньяк, разгоряченный спором.
— Плевать, — Адмар упал в свободное кресло и устало потер виски. — Все равно у нас нет ни бирюзы, ни гиацинта. Только сапфиры моей матери, но едва ли они тут сгодятся.