Жестокии развод
Шрифт:
– Меня зовут Галя, – говорю зачем-то, он кивает.
– Я знаю. Меня зовут Олег.
– Я тоже знаю.
Олежа бросает на меня взгляд, слегка улыбается и кивает, но снова теряет ко мне интерес. Он слишком глубоко погружен в свои мысли, и мне так не хочется ему мешать вдруг, но так хочется…понять. Понять свою маму и их странные раздражающе-прекрасные отношения.
Делаю небольшой шаг в его сторону, хочу что-то сказать, а вдруг чувствую дикую неловкость. Все-таки, может, не надо? Дай ты ребенку побыть наедине со своими воспоминаниями! Господи!
Замолкаю.
– Здесь холодно, ты можешь простыть.
Подхожу к окну, чтобы его закрыть, но Олежа просит тихо.
– Не закрывайте, я не простыну.
Смотрю на него, он на меня с какой-то мольбой. Почему?
– Ты чувствуешь себя плохо? – он неопределенно ведет плечами и снова опускает глаза на инструмент, – Олег?
– Нет, но это прозвучит странно.
– Расскажешь? Я люблю странности.
Молчит. На пару мгновений между нами возникает странная тишина, но я не давлю. Снова странное ощущение возникает, что на этого ребенка давить нельзя. Он слишком взрослый и самостоятельный. Ему нужно пространство для того, чтобы решить самому.
Я ему его даю. Молча наблюдаю за маленькой, чуть сгорбленной спинкой, а он наконец-то принимает какое-то решение и кивает самому себе.
– Если окно закрыть, будет слышно.
– Что слышно?
– Всех их. Из зала, – Олег указывает подбородком на дверь, – Их будет слишком слышно.
– Ты не хочешь их слышать?
– А вы хотите?
Резонно.
Хмыкаю и аккуратно подхожу ближе еще на шаг, потом торможу. Внезапно до глупого теряюсь посреди собственной гостиной перед ребенком! Какая дурость…
Ладно. Уходи и все, это какой-то бред! Но я почему-то делаю еще один шаг и тихо спрашиваю.
– Ты сказал, что знаешь, как меня зовут?
– Знаю.
– Откуда?
– Вы на нее очень похожи.
В сердце ударяет целая фура боли, оплетая тело и сковывая внутренности. Как странно…я за сегодня слышала это миллион раз! Но только на его слова реагирую так…
– Правда?
Теперь хмыкает он. Поворачивается и внимательно смотрит на мое лицо. Кажется, я перестаю дышать в ожидании его вердикта…
– Да.
Только благодаря этому короткому «да», начинаю дышать снова. Мурашки по телу бегут…
– Спасибо, – отвечаю хрипло, он слабо улыбается.
– За что? Это просто констатация факта.
Какой…странный ребенок! Он так легко, почти играючи ставит меня в тупик, опускает глаза на свои пальцы, которые выводят круги на темном дереве. Хмурится. А у меня к нему столько вопросов! И мы как будто бы поменялись местами, черт возьми. Я ощущаю себя по внутренним ресурсам гораздо беднее него…
Открываю рот, чтобы снова что-то спросить, хотя сама не до конца понимаю, что мне спрашивать у ребенка? Он ребенок! Чтобы ты там не чувствовала, черт возьми…но не успеваю выдавить и звука. Это хорошо, на самом деле. Я действительно забываю, что передо мной мальчик совсем сидит. Его взрослое поведение и слишком
– Олежа? – говорит тетя Лена, которая заходит к нам в комнату.
На ее губах отражается слишком печальная улыбка, и я эту улыбку знаю. Так тетя улыбается, когда не смогла сдержать какого-то данного слова…
– Да? – отвечает тихо, не поднимая глаз.
Как будто бы уже знает, что прозвучит дальше.
– К сожалению, Александра Геннадьевна не разрешила тебе переночевать у меня. Ты должен вернуться с ней обратно.
– Ничего страшного, – кивает пару раз, потом встает и поправляет свой несуразный костюм.
У меня почему-то щемит где-то в душе. А вокруг все вопит…цепляясь за его тонкие, худые плечики, это что-то не хочет отпускать его, умоляет остаться, умоляет меня что-то сделать! Этот надрыв не все поймут. Только матери…
– Мне было приятно с вами познакомиться, – неожиданно говорит Олег, остановившись рядом с тетей Леной, – Она о вас очень много рассказывала, Галя. И вы именно такая, какой я себе вас представлял. И еще…мне очень жаль. Очень-очень жаль.
Мальчик заканчивает тихо, а я стою и хлопаю глазами, как идиотка. Внутренности все напрягаются, я еле держусь на одном месте, чтобы не кинуться за ним следом, схватить и не отпускать никогда! Боже, да что это со мной?! Какой странный порыв…
– Стой! – делаю шаг, не в силах его сдержать.
Олег замирает и оборачивается.
Мы сталкиваемся взглядами, а у меня нутро все обдает током. Не могу понять. Что это?…
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
Тринадцать…мда. На тринадцать он совсем не выглядит, конечно. Что там происходит в его детском доме?! Неприятно. И страшно. Я начинаю волноваться, бросаю взгляд на тетю Лену, но она только улыбается печально, потом кладет руку на плечико Олега и выводит его за дверь.
Я остаюсь одна в комнате, где прошло мое детство, но здесь что-то необратимо меняется…
10. Кто такой этот мальчик? Галя
Со дня похорон прошло, кажется, три дня. Я точно не уверена, ведь все это время я пребывала в каком-то ступоре, много спала или думала. Короче, почти не вылезала из постели. Наверно, так всегда бывает, когда какой-то огромный пласт твоей жизни заканчивается, а потом тебя сверху бьет по темечку что-то настолько неожиданное и больное…Да, наверно так бывает всегда. Поэтому я себя за это прощаю. Нет смысла бежать куда-то, нет смысла изо всех сил стараться изображать из себя сильную и независимую женщину. Зачем? Надо просто дать себе время смириться и пережить, а потом стать этой сильной и независимой жить. Быть, а не казаться. Так всегда говорит тетя Лена и мама… Конечно, трех дней катастрофически мало, или сколько там их было? Но я встаю тогда, когда понимаю, что у меня наконец-то есть на это ресурсы. Даже если их хватит просто походить по комнатам…