Житие сестер обители Тёсс
Шрифт:
Кратко остановимся на аскезе Г. Сузо, переродившейся в имитационную практику.
2. Имитационная аскеза
В подробностях такая практика изображена в главе 13 автобиографии Г. Сузо. По мере ее протекания разворачивается специфический пространственно-временной континуум. Образы пространства и времени неразрывно связаны друг с другом. Пространство? — То, которое создается за определенное время. Время? — То, которое требуется для создания определенного пространства. Служитель проводил долгое время в медитативных инсценировках крестного пути Иисуса. В игре он задействовал весь комплекс храмовых зданий. Каждую ночь после утрени погружался, сидя, в зале капитула в «христоподобное сопереживание» Господних страданий. Затем подымался, ходил из угла в угол, дабы от него отпала всякая вялость, чтобы «пребывать бодро и трезво в ощущении [Христовых] страстей», следуя в уме за Спасителем от Тайной вечери до суда пред Пилатом. Сам же крестный путь он проделывал так. Подойдя к порогу капитула, преклонял колена и лобызал первые следы ступней, оставленные Господом. Воспевал псалом о Христовых страстях, выходил в крестовый ход через двери и двигался по четырем его галереям, идя за Иисусом к месту его крестной казни. В середине четвертого отрезка он преклонял колена перед вратами, когда через них должны были пройти
1067
«У многих имеется похвальное обыкновение <...> размышлять над страстями Христа и повторять их» («Est consuetudo laudabilis multorum <...> Christi passionem meditari et repetere». — Formic. 133).
Эта медитативная инсценировка начиналась сразу после заутрени. Именно тогда Служитель вычитывал первый свод текстов «Ста созерцаний» — составленного им часослова страстей (см. выше). При методичном вычитывании часослова происходила синхронизация бытового времени и времени архетипического события. В этом времени, синхронизированном с днем крестного пути и распятия Христа, инсценировалась игра, что приводило к созданию иллюзорного пространства, по подобию пространства того же самого крестного пути и распятия. Иллюзорное пространство создавалось в процессе означивания, то есть приписывания деталям интерьера и быта архетипических смыслов: порог зала капитула — первые следы ступней Иисуса, галереи крестового хода — его крестный путь, середина четвертой галереи — городские ворота, ступени к решетке — склон Голгофы. Приступая к инсценировке с храмовым крестом, Служитель использовал наличную семиотику богослужения. В результате складывалась своего рода священная топография, существовавшая, правда, только в течение инсценировки [1068] .
1068
Ср.: «Преподобный (Серафим Саровский. — М.Р.) наименовал пустынный холм свой горою Афонскою, дав и другим самым уединенным местам в лесу имена разных святых мест: Иерусалима, Вифлеема, Иордана, потока Кедрского, Голгофы, горы Елеонской, Фавора, — как бы для живейшего представления священных событий земной жизни Спасителя, Которому он окончательно предал свою волю и всю жизнь. Непрестанно упражняясь в чтении святого Евангелия, он особенно любил читать в этих местах о соответствующих их именам евангельских событиях. В Вифлеемском своем вертограде воспевал он евангельское славословие: “Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!” На берегу Саровки, как бы на берегах Иордана, вспоминал он о проповеди святого Иоанна Крестителя и крещении Спасителя. Нагорную беседу Господа о девяти заповедях блаженства он слушал на одной горе, лежавшей у Саровки, а на другой возвышенности, названной горою Преображения, созерцал в мысленном соприсутствии с Апостолами славу Преобразившегося Господа. Забравшись в густоту дремучего леса, он вспоминал по Евангелию моление Господа о чаше и, тронутый до глубины души внутренними его страданиями, проливал слезные молитвы о своем спасении. На так названной им горе Елеонской он созерцал славу Вознесения Христа на небо и Его сидение одесную Бога» (Жития святых 2003—2004: 38—39).
Пространство и время порождаются и связываются друг с другом при помощи действия. Содержание этого действия, инвариант многих и многих его разновидностей заключается в следующем. Испытывая инсценированное страдание, его надлежит соотнести с архетипическим событием, со страстями Христа. Такое соотнесение может описываться, переживаться по-разному: «войти» со своими страданиями, «ввергнуть», «возвести», «замкнуть» свое страдание, «положить и погрузить» всё свое устремление в страсти Христовы, «запечатлеть себя и затвориться» в Христовых страстях. Страдая подобно Христу, следует соответствующим образом означить свое страдание, чтобы оно не было «без метода» («апе wise») и «неупорядоченным» («unoerdenlich»), как у Каина или Иуды (ГС 370), но было «правильным» («wol liden») и «христоподобным» («cristfoermig»), было бы «состраданием» («mitliden») Христу (ГС 36, 95). Это подается как осознание красоты и пользы страдания. На самом же деле речь идет не о пассивном обретении наличного, уже имеющегося смысла, но об активном наделении смыслом, без чего страдание его не имеет. Будучи означено, осмыслено, страдание упраздняется:
И вот, пока он сидел, лишенный отрады, случилось так, что духовным образом ему были сказаны такие слова: «Что сидишь? Встань и войди (vergang dich in) в Мои страсти и тогда преодолеешь страдание свое!» Брат быстро поднялся, ибо понял, что слова сии прозвучали с небес, принял на себя (nam her) страсти Господни, а в этих страстях утратил страдания свои <...>.
Испытавший и преодолевший страдание через соотнесение себя со Христом поднимается на новый уровень, что соотносится с воскресением Христовым: «Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновлении жизни, ибо если мы уподобляемся Христу в смерти Его, то должны быть подобны и Его воскресению. <...> Кто не желает упраздниться вместе с Христом, как он с Ним хочет восстать? Кто не хочет умереть, как и воскреснуть ему?» (ГС 380; ср.: Рим. 6: 4); «<...> коль скоро я с Ним вместе страдала, я и восстану с Ним в радости» (с. 238 наст. изд.).
1069
Ср.: «Как-то раз, когда он пребывал в своей келье, глубоко удрученный печалью и досаждаемый невероятной тоской, случилось так, что свыше к нему обратился некий умопостигаемый голос: “Почему ты праздно сидишь и изнываешь в себе? Сейчас же восстань и благоговейно поразмысли о страстях Моих; в скорби Моей победишь страдание свое!” Услышав сказанное, брат тотчас поднялся и предался созерцанию [Господних] страстей и, исцелившись этим спасительным снадобьем, впредь никогда больше не чувствовал благодаря его повторному применению такого страдания души» (HSS 495-496). Ср. также: «Одному брату проповеднику, который от этого
Итак, поведение харизматика — его аскетические упражнения и образы экстатических созерцаний — выстроено вполне рационально. Кажущаяся же «странность» этого поведения логично вытекает из специфики той парадигмы смыслов, на которую оно сориентировано и настроено. Оно «странно» в той же мере и тем же образом, как «странно» то, во что харизматик верит.
Общий чертеж церкви и помещений клаузуры женского доминиканского монастыря Отенбах (г. Цюрих) (действовал в 1234—1518 гг.; здание разобрано в 1903 г.)
1 — главный алтарь; освящен в 1317 г.
2 — алтари церковного помещения для мирян;
освящены, соответственно, в 1317 и 1332 гг.
3. Реверсивная конструкция (B), Кристина из Синт-Трёйден
Активность Служителя не остается без ответа. По мере ее нарастания нарастает активность персонажей горнего мира. Наиболее четко эта, вторая, активность проявляется в реверсивной конструкции, предполагающей наличие, соотнесение пары субъектов, человека и Бога, и обмен действиями между обоими. В ушах Служителя неумолчно звучит голос Божий: «Чем с большей любовью ты обнимешь Меня и чем более невещественно Меня поцелуешь, тем с большим упоением и приязнью ты будешь объят в Моей вечной ясности» (ГС 23); «<...> чем горше <...> страдание твое и чем бесстрастней ты остаешься внутри, тем больше ты похож на Меня и тем угодней Отцу Моему в небесах <...>» (ГС 207).
Точно так же неумолчно звучит голос Служителя в ушах его учениц: «Чем с большим вожделением станешь обсасывать перст божественного наставления — тем чище будешь наставлена и тем сердечней напоена питием Вечной Премудрости» (ГС 352); «<...> чем скорбней здесь ради Бога, тем радостней там вместе с Богом. Чем тут, в страдании, дальше от утешения, тем там, в вечной радости, дальше от всякой печали» (ГС 363).
Частота использования реверсивной конструкции соразмерна ее важности как в построении образа мироздания, в котором сочетаются горний и дольний миры, так и в построении соответствующего этому образу повседневного поведения: «Чем больше хвораешь, тем Мне ты угодней. | Чем больше тебя презирают, тем ты Мне становишься ближе. | Чем ты бедней, тем больше схожа со Мной» (с. 42 наст. изд.); «Если бы они Мне отдались, то и Я бы им охотно отдался» (с. 263 наст. изд.); «Если ты жаждешь Меня, то и Я жажду тебя» (с. 268 наст. изд.); «Даруй Мне всю твою волю, и Я смогу приготовить обитель в тебе» (с. 280 наст. изд.).
Каждое из этих высказываний двухчастно. Первая часть посвящена действию харизматика, вторая — ответному действию Господа, Премудрости Божьей, Бога Отца. Суть «чем / тем» и «если / то» — изречений, построенных на отношении прямой пропорции, сводится к взаимному обнаружению того и другого, харизматика и Христа. Чем настойчивей актуализировать смысл, тем актуальней он станет. В основе находится контрпозиционная схема: постольку Жених — поскольку невеста, поскольку Отец — постольку Божьи сыны и поскольку Чадо — постольку матерь его М. Эбнер. Так устанавливается и постоянно возобновляется связь между поведением харизматика и парадигмой, небосводом окружающих его смыслов. Повторим, ввиду важности, еще один раз: поведение Служителя, двойника Г. Сузо, при всей его мнимой, порой озадачивающей девиантности плотно вписано в смысловую систему окружающей его культурной традиции, из которой оно обретает свою логику, становится рациональным, насквозь понятным, чуть ли не единственно возможным.
Особенно очевидной такая организация поведения кажется на фоне жития одной из ранних бегинок епископства Льеж Кристины из Синт-Трёйден, составленного Фомой Шантимпре. В силу того, что описываемые в житии события имели место спустя всего несколько лет после зарождения женского движения, само это движение не успело развернуться в качестве самостоятельной системы смыслов и испытывало некоторую нехватку в сценариях, в соответствии с которыми его участницы могли бы выстраивать свои поведенческие практики. Эта-то нехватка весьма ощутима в поведении «удивительной» Кристины (1150—1224), около десяти лет проживавшей при некой затворнице в местечке Лоен, но большую часть жизни проведшей в городе Синт-Трёйден при женской бенедиктинской обители Св. Екатерины, без принятия каких-либо обетов, где и была впоследствии похоронена.
В детстве, после кончины родителей, сёстры велели Кристине пасти скот. Однажды ее обнаружили без признаков жизни и посчитали умершей. Когда над ней читали мессу, она поднялась из гроба и быстро, наподобие птицы, взлетела по опорным балкам церкви к крыше. С помощью гостии священник заставил ее спуститься вниз. С тех пор Кристина избегала общества людей. Ее постоянно тянет на возвышенности, отвесные кручи, высокие башни и деревья в лесах, где она хочет остаться вместе с птицами, наедине с Богом, как поясняет Фома, не желая вернуться назад. Ее тело такое легкое и нежное, что на самых высотах она чувствует себя свободно. Подобно воробьям, она сидит на тончайших ветвях. При всей субтильности она нуждается в пище и мучается от голода. Вняв молитве, Господь наполняет ее иссохшие девичьи груди сладостным молоком, и она питается им. Кристина обнаружила желание уничтожить себя. Она утверждала, что то, похожее на смерть, состояние было действительной смертью. Ее-де привели к Божию трону, ей было предложено выбрать, остаться ли с Богом или вернуться в тело и с помощью самоистязаний освобождать души грешников из чистилища. Самоистязания же были такими: она сует руки в огонь, бросается в печи, кипящую воду, дни напролет проводит в ледяной воде, поднимается на вращающихся колесах мельниц, висит и качается, как на качелях, на виселице, среди трупов воров и грабителей, сует руки в колоды, прикручивает запястья к пыточным колесам, проводит время в могилах и отверстых гробах. В экстазе Кристина кружится подобно волчку, нельзя разобрать ни одного члена ее тела. Когда силы истощаются, из нее доносится что-то вроде пения, слова которого почти неразборчивы, пения из области между грудью и глоткой. В страхе Кристины перед людьми и в радостных поисках смерти видели нечто демоническое. Как одержимую ее нередко заковывали в цепи, но помощью Божьей она освобождалась из них. Как-то раз Кристина бросилась в воды купели, с тех пор у нее прекратилось стремление к отвесным высотам. Она начала переносить общество людей и касание земли. У нее открылся дар прозорливости. Она оплакивает жертвы резни 1213 года, когда войско Брабантского герцога потерпело поражение от армии епископа Льежского, предрекает захват Иерусалима Саладином, в самый же день падения Иерусалима в 1187 году оповещает об этом.