Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах
Шрифт:
Простите за то, (неразборчиво) (дост(авил) если обеспокоил всей этой историей Ваши нервы, которые дороги нам как защита и благосостояние.
Любящий Вас С. Есенин». [1.120].
Дебоширы были освобождены, но материалы их дела были переданы по подсудности для рассмотрения товарищеским судом, первое заседание которого состоялось 10 декабря 1923 года, а само обсуждение вопроса продолжалось почти 10 дней. Впрочем, доказать, что высказывания «крестьянского поэта» были антисемитскими, так и не удалось. Вскоре Сергей Есенин написал довольно странную драматическую поэму с не менее странным названием «Страна негодяев» о чекистах, образы которых у него мало чем отличались от уличных бандитов:
Послушай, я тебе скажу: Коль я хочу, Так, значит, надо. Ведь я башкой моей не дорожу И за грабёж не требую награды. Всё, что возьму, — Я всё отдам другим. Мне нравится игра, Ни слава и ни злато. ПриятноАналогичное дело и тоже по обвинению в антисемитизме, хулиганстве и пьянстве рассматривалось в отношении поэта и журналиста Павла Васильева: тот как-то опрометчиво поссорился со своим коллегой Д. Алтаузеном.
В товарищеский суд подано заявление: «Павел Васильев устроил отвратительный дебош в писательском доме, где он избил поэта Алтаузена, сопровождая дебош гнусными антисемитскими и антисоветскими выкриками и угрозами расправы по адресу советских поэтов. Этот факт подтверждает, что Васильев уже давно прошёл расстояние, отделяющее хулиганство от фашизма…» В числе подписантов были Александр Безыменский и ещё 20 пролетарских поэтов-комсомольцев. Возможно, на банальную «бытовуху» никто бы не обратил особого внимания, но буквально перед конфликтом в «Правде» вышла статья А. М. Горького «О литературных забавах», посвящённая некоторым произведениям и их авторам, в которой упоминался и бытовой антисемит Васильев: «Жалуются, что поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин. Но в то время как одни порицают хулигана, другие восхищаются его даровитостью, „широтой натуры“, его „кондовой мужицкой силищей“ и т. д. Но порицающие ничего не делают для того, чтоб обеззаразить свою среду от присутствия в ней хулигана, хотя ясно, что, если он действительно является заразным началом, его следует как-то изолировать. А те, которые восхищаются талантом П. Васильева, не делают никаких попыток, чтоб перевоспитать его. Вывод отсюда ясен: и те и другие одинаково социально пассивны, и те и другие по существу своему равнодушно „взирают“ на порчу литературных нравов, на отравление молодёжи хулиганством, хотя от хулиганства до фашизма расстояние „короче воробьиного носа“». [3.14]
Поэт Павел Васильев близко дружил с поэтом Ярославом Смеляковым, и похоже, их взгляды относительно врагов Советской власти тоже были общими. Дважды репрессированный Смеляков, правда, не в 1923-м, а в оттепельном 1963 году написал своё программное стихотворение «Жидовка»:
Прокламация и забастовка, Пересылки огромной страны. В девятнадцатом стала жидовка Комиссаркой гражданской войны. Ни стирать, ни рожать не умела, Никакая не мать, не жена — Лишь одной революции дело Понимала и знала она. Брызжет кляксы чекистская ручка, Светит месяц в морозном окне, И молчит огнестрельная штучка На оттянутом сбоку ремне. Неопрятна, как истинный гений, И бледна, как пророк взаперти, — Никому никаких снисхождений Никогда у неё не найти…Несмотря на принципиальную позицию высшего партийного руководства, изжить бытовой антисемитизм не удалось, более того, нетерпимое отношение к евреям становится обыденным явлением в рабочей среде. По мнению исследователей проблемы, основной причиной тому стало наличие большого количества сезонных рабочих, которые приезжали из глубинки на заработки в промышленные центры и по-прежнему традиционно ненавидели еврейское население за смертельные муки Спасителя.
В сводке МГПС № 33 за февраль 1929 года отмечалось: «Антисемитские настроения среди рабочих распространяются главным образом среди отсталой части рабочего класса, связанной с крестьянством, среди женщин. Отмечается значительное развитие антисемитских настроений среди сезонных рабочих. Разжигание антисемитизма проводится на молитвенных собраниях, в печатных и подпольных изданиях религиозников. Кулацкие слои также являются застрельщиками. Наиболее злостные случаи травли евреев на предприятиях являются делом небольших кучек. Среди отсталых, особенно сезонников, выходки антисемитов иногда находят сочувствие и не встречают отпора. Часто рабочие, замеченные в антисемитских выражениях, недостаточно уясняют себе его контрреволюционное значение».
В некоторых национальных республиках ситуация с притеснением евреев становилась просто угрожающей. Старший инструктор НК РКП Дагестана тов. Галилов докладывал в центральный аппарат о следующем:
— в центре горско-еврейской оседлости, в Дербентском округу, где по самому городу эта народность составляет около 27 % населения, упорно продолжается прежняя практика притеснения горско-еврейской массы, чинимая советскими органами, и отсутствие возможности применить к советскому строительству активность трудящихся;
— репрессии (арест и судебное дело, окончившееся оправданием) в отношении уполномоченного восьми горско-еврейских аулов крестьянина Атнилова, который своими разоблачениями неприятен властям Дагестана и т. д.
Руководящий обследованием НК РКИ в Дагестане в мае 1928 года член президиума ЦКК тов. Караваев сообщал о том, что изгнанные из родных аулов евреи заняли район Магал, где вырыли землянки, в которых вместе с детьми живут несколько лет. Отдельные из них организовали партизанские отряды и с оружием в руках пытались бороться с несправедливостью.
Несмотря на то что в соответствии со статистическими отчётами в органах юстиции и милиции работает достаточно большое количество евреев:
партийные органы отмечали повсеместную лояльность низовых судов к подобным преступлениям.
В 1929 году «Комсомольская правда» в одном из своих номеров писала по поводу приговора народного суда 14-го участка Краснопресненского района г. Москвы, постановленного в отношении граждан Красиных — отца
Для последовательного интернационалиста Владимира Маяковского любые попытки выпячивания национального абсолютно неприемлемы, для него это и есть контрреволюционные проявления:
… Чёрт вас возьми, вас, тех, кто, видя безобразие обоими глазами, пишет о прелестях лирических утех. Если стих не поспевает за былью плестись — сырыми фразами бей, публицист! Сегодня шкафом на сердце лежит тяжёлое слово — «жид». Это слово над сёлами вороном машет. По трактирам забилось водке в графин. Это слово — пароль для попов, для монашек из недодавленных графинь. Это слово шипело над вузовцем Райхелем, царских дней подымая пыльцу, когда «христиане»-вузовцы ахали грязной галошей «жида» по лицу. Это слово слесарню набило до верха в день, когда деловито и чинно чуть не насмерть «жидёнка» Бейраха загоняла пьяная мастеровщина. Поэт в пивной кого-то «жидом» честит под бутылочный звон за то, что ругала бездарный том фамилия с окончанием «зон». Это слово слюнявит коммунист недочищенный губами, будто скользкие миски, разгоняя тучи начальственной тощищи последним еврейским анекдотом подхалимским. И начнёт громить христианская паства, только лозунг подходящий выставь: жидов победнее, да каждого очкастого, а потом подряд всех «сицилистов». Шепоток в очередях: «топчись и жди, расстрелян русский витязь-то… везде… жиды… одни жиды… спекулянты, советчики, правительство». Выдернем за шиворот — одного, паршивого. Рапортуй громогласно, где он, «валютчик»?! Как бы ни были они ловки — за плотную ограду штыков колючих, без различия наций посланы в Соловки…Максим Горький публикует в «Правде» программную статью «Пролетарский гуманизм» с на редкость актуальными высказываниями, в которых есть всё как мы любим: и фашисты, и гомосексуалисты: «Не десятки, а сотни фактов говорят о разрушительном, разлагающем влиянии фашизма на молодёжь Европы. Перечислять факты — противно, да и память отказывается загружаться грязью, которую всё более усердно и обильно фабрикует буржуазия. Укажу, однако, что в стране, где мужественно и успешно хозяйствует пролетариат, гомосексуализм, развращающий молодёжь, признан социально преступным и наказуемым, а в „культурной“ стране великих философов, учёных, музыкантов он действует свободно и безнаказанно. Уже сложилась саркастическая поговорка: „Уничтожьте гомосексуалистов — фашизм исчезнет“. Следует указать на то, что семиты, люди расы, которая могла бы — если это нужно — похвастаться своей чистотой, люди, которые дали человечеству так много действительно великих мастеров культуры, и величайшего из них, подлинного Мессию пролетариата Карла Маркса, — эти люди изгоняются фашистской буржуазией Германии, а фашисты Англии, где немало семитов бывало „у руля власти“ и многие включены в аристократию страны, — фашисты Англии тоже начинают проповедовать постыдный антисемитизм». По словам самого Алексея Максимовича, «эту статейку очень одобрил товарищ Сталин».