Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

Солод Вадим

М. Горький и Г. Ягода на параде физкультурников на Красной площади

В 30-х обвинение в фашизме — пока ещё не смертный, но уже приговор. Написать бы Павлу Васильеву хоть что-нибудь яркое, патриотически-пафосное, но вместо этого он опубликовал стихотворение «Лагерь» о бойцах Первой Конной армии:

… на сеновале под тулупом Харчевник с пулей в глотке спит, В его харчевне пар над супом Тяжёлым облаком висит. И вот солдаты с котелками В

харчевню валятся, как снег, И пьют весёлыми глотками Похлёбку эту у телег. Войне гражданской не обуза — И лошадь мёртвая в траве, И рыхлое мясцо арбуза, И кровь на рваном рукаве. И кто-то уж пошёл шататься По улицам и под хмельком, Успела девка пошептаться Под бричкой с рослым латышом. И гармонист из сил последних Поёт во весь зубастый рот, И двух в пальто в овраг соседний Конвой расстреливать ведёт.

Такой «примитивный» взгляд на героические будни будённовцев вместе с крайне неосмотрительным бытовым поведением неизбежно привели его к катастрофе в 1937 году как участника очередной попытки покушения на тов. Сталина.

* * *

Когда-то капитан ГБ Я. Блюмкин организовал Сергею Есенину служебную командировку в Азербайджан и Иран. В мае 1920 года Волжско-Каспийская военная флотилия под командованием Фёдора Раскольникова и Серго Орджоникидзе была направлена в персидский порт Энзели для возвращения кораблей, которые увели туда отступавшие белогвардейцы. В результате локальных боевых действий «белые» вместе с английскими частями город оставили. Воспользовавшись ситуацией, революционные отряды дженгалийцев Мирзы Кучек-хана в начале июня сумели захватить центр остана Гилян-Решт, после чего здесь была провозглашена Гилянская Советская Республика. После таких впечатляющих, хоть и локальных, побед мало кто сомневался в практической реализации предложений товарища Л. Д. Троцкого, который ещё 5 августа 1919 года в секретной записке в Политбюро ЦК РКП(б) предлагал организовать поход Красной армии через Афганистан, Пенджаб и Бенгалию в Индию.

В начале июня того же года по поручению НКИД Яков Блюмкин вместе со своей женой военврачом Татьяной Файнерман выехал в командировку в Персию. Надо сказать, что в тот период дипломатическое ведомство по тем задачам, которые перед ним ставились СНК, мало чем отличалось от внешней разведки. Сразу после революции поддержание общепринятых контактов с империалистами казалось не то что ненужным, а совершенно несуразным. Ироничное отношение Л. Д. Троцкого к принципам и правилам международных отношений хорошо известно, что, впрочем, никак не мешало ему занимать должность народного комиссара по иностранным делам республики. Как-то он с иронией сообщил подчинённым: «Вот издам несколько революционных прокламаций к народам и закрою лавочку».

Когда в 1918 году В. И. Ленин лично инструктировал Яна Берзина перед тем, как тот занял должность постпреда РСФСР в Швейцарии, то прежде всего обращал внимание новоиспечённого дипломата на важность информационной и нелегальной работы: «На официальщину начхать: минимум внимания». По предложению председателя СНК полпред создал «Русское информационное бюро», издавал ежедневный бюллетень на немецком, французском и итальянском языках, где публиковал сообщения о положении в Советской России, декреты Советской власти и другие материалы.

Руководителем Бюро и первым секретарём миссии был назначен товарищ Владимира Ильича и Надежды Константиновны по эмиграции Г. В. Шкловский. Понятно по какой причине советская миссия во главе со «старым большевиком» продержалась в Берне чуть больше шести месяцев — затем её «прикрыли» за ведение революционной пропаганды и подрыв внутренней стабильности конфедерации.

Автор исследования о персидской революции В. Л. Генис в связи с этим приводит выдержку из следующего документа: «Согласно просьбе тов. Раскольникова, переданной им от тов. Кучек-Хана о командировании ему опытных революционеров в качестве советников по различным отраслям социалистического строительства, — говорилось в письме из НКИД от 17 июня 1921 года, — командируем тов. Блюмкина и его жену (медичку), заслуживающих полного доверия».

В ходе секретной

миссии Я. Блюмкин организовывал свержение Кучек-хана и способствовал приходу к власти хана Эхсануллы, которого поддерживали местные «левые» и коммунисты, а уже после переворота помогал создавать на базе социал-демократической партии «Адалят» Иранскую коммунистическую партию, после чего даже стал членом её ЦК под именем Якубза-де. Когда на пост главнокомандующего Красной армии Гилянской советской республики (ГСР) был выдвинут генерал-майор, выпускник Николаевской академии Генерального штаба Василий Дмитриевич Каргалетели, Яков Блюмкин получил от него мандат комиссара штаба армии, но помимо военных задач ему была поручена подготовка Первого Съезда народов Востока, который созывался в Баку.

Наши братья — индусы, китайцы, — наступая по пятам, нам с тобой помогут сосчитаться, белозобый капитал. (Н. Асеев. Винтовочка. 1931)

Рядом с комиссаром был его боевой товарищ и помощник Яков Серебрянский — начальник Особого отдела армии. По совпадению, в политотделе Красной армии ГСР проходил службу в качестве лектора Велимир Хлебников. Впечатления от этой командировки Сергей Александрович Есенин оставил в одном из лучших своих стихотворных циклов «Персидские мотивы»:

Персия! Тебя ли покидаю? Навсегда ль с тобою расстаюсь Из любви к родимому мне краю? Мне пора обратно ехать в Русь.

Велимир Хлебников — в стихотворении «Ночь в Персии»:

Морской берег. Небо. Звёзды. Я спокоен. Я лежу. А подушка не камень, не перья — Дырявый сапог моряка. В них Самородов в красные дни На море поднял восстанье И белых суда увёл в Красноводск, В красные воды. Темнеет. Темно. «Товарищ, иди, помогай!» — Иранец зовет, чёрный, чугунный, Подымая хворост с земли…

Помимо очевидного таланта к перевоплощениям, сын одесского ростовщика Яша Блюмкин блестяще знает иврит, свободно говорит на арабском, фарси и монгольском. Ему поручали совершенно секретные миссии в Палестине, Афганистане, Монголии, Китае и Индии, где он готовил кадры для разведки и диверсионные группы для организованного сопротивления английским колониальным администрациям и вражеским агентам. При этом надо принять во внимание, что монгольское бюро ОГПУ выполняло функции центра советской агентурной активности в Китае и Японии, вместе с Блюмкиным там работал ещё один выдающийся специалист по тайным операциям Сергей Михайлович Шпигельглас («Дуглас»).

Собранные в восточных экспедициях материалы, помимо прочего, побудили ОГПУ обратить особый интерес к различным нетрадиционным способам воздействия на человеческое сознание, которые оставались востребованными в течение многих десятилетий, тем более что в СССР имелись широкие возможности апробации имеющихся методик, научных и альтернативных гипотез непосредственно на «живом материале».

Л. Д. Троцкий в своей книге «Литература и революция» написал по этому поводу: «Человек примется, наконец, всерьёз гармонизировать себя самого. Он поставит себе задачей ввести в движение своих собственных органов — при труде, при ходьбе, при игре — высшую отчётливость, целесообразность, экономию и тем самым красоту. Он захочет овладеть полубессознательными, а затем и бессознательными процессами в собственном организме: дыханием, кровообращением, пищеварением, оплодотворением — и, в необходимых пределах, подчинит их контролю разума и воли. Жизнь, даже чисто физиологическая, станет коллективно-экспериментальной. Человеческий род, застывший homo sapiens, снова поступит в радикальную переработку и станет — под собственными пальцами — объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки. Это целиком лежит на линии развития» (Троцкий Л. Д. Литература и революция. Красная новь, 1924. 2-е изд., доп.)