Жнец и Воробей
Шрифт:
— Если ты пытаешься не привлекать к себе внимания…
— Любимая…
— …может быть, приезжать на место нашей ежегодной игры в костюме дракона — это перебор?
— Это домик. В лесу. В глуши. Уверен, всё будет в порядке, любимая. Садись уже. Мы опаздываем, а я хочу поохотиться за тобой и оттрахать на лесной траве, пока остальные не приехали.
Со страдальческим стоном Слоан швыряет сумку на заднее сиденье и садится на пассажирское.
— Ты ужасен.
— Но ты всё равно меня любишь. А теперь поцелуй, — говорю я, перегибаясь через центральную консоль с надутыми губками.
— Ты хоть нормальную краску использовал, да? — Слоан прищуривается и смотрит на меня. — Только не говори, что это гуашь или что-то в этом роде.
— Конечно, — говорю я как можно убедительнее, хотя она всё равно не верит. В конце концов я ухмыляюсь моей любимой и завожу двигатель. Мы выдвигаемся из Бостона. Проезжающие мимо сигналят и кричат. Слоан стонет и трёт лоб от стыда. Но каждый раз на её щеках появляется румянец, а на лице — улыбка. И я наслаждаюсь каждым мгновением.
Мы останавливаемся один раз, чтобы заправиться, и меняемся местами на полпути нашего шестичасового путешествия. Слоан категорически заявляет, что я должен либо терпеть, либо справить нужду в кустах, потому что она «выковыряет мне глаза ржавой ложкой», если я вздумаю разгуливать в таком виде на людях. Когда мы добираемся до Линсмора, то видим, что там всего лишь заправка, один магазинчик и несколько обветшалых домов с выцветшим фасадом, потрескавшимися оконными стёклами и облупившейся краской. Но в закате всё выглядит красиво, появляется какая-то ностальгия по месту, где ты никогда не был, но которые, почему-то, греют душу. Город кажется совершенно безлюдным, хотя подстриженные газоны и полки, заполненные товарами в магазине, наводят на мысль, что это не так, но вокруг ни души. Рядом со знаком, обозначающим конец города, установлен ещё один, гласящий: «ТАНЦЫ И БАРБЕКЮ В АМБАРЕ, КАЖДУЮ ПЯТНИЦУ С 19:00 ДО 23:00, МАГНОЛИЯ, 102». Старый шрифт выглядит так, словно его совсем недавно обновили.
— Теперь понятно, почему в городе никого нет, — задумчиво произносит Слоан, бросив мимолётный взгляд на свои наручные часы. — Полвосьмого. Интересно, а убийца уже там?
Я лишь пожимаю плечами в ответ.
Между нами воцаряется тягостное молчание. В мои жилы постепенно закрадывается тревожное предчувствие. Я украдкой поглядываю на Слоан и успеваю заметить, как рядом с уголком её губ появляется едва заметная ямочка.
— О, нет. Черная птичка…
— Эй, БМВ, — кокетливо произносит Слоан, и машина немедленно откликается на её зов роботизированным «Здравствуйте». — Проложи, пожалуйста, маршрут к адресу Магнолия, 102.
— Найдем оптимальный маршрут к адресу Магнолия, 102, — сообщает машина, словно она в полной мере поддерживает безумную идею Слоан отомстить мне за мои безумства с переодеванием. На дисплее появляется альтернативный маршрут. — Мне следует его выбрать?
— Да! — заявляет Слоан одновременно с моим «Нет!».
— Хорошо.
— Чёрная птичка… не надо…
— Надо, Палач, — злобный смешок Слоан заглушает звук поворотника, когда она разворачивается, чтобы следовать указаниям машины. — Это ты решил провести шесть часов в костюме дракона.
— Но тебе нравится косплей.
— А ещё я люблю побеждать.
— Но нам нужно ехать в хижину.
— И мы поедем, после небольшой остановки.
— Тогда я пойду с тобой. В целях безопасности и всё такое.
— Ни в коем случае, — говорит она, сворачивая на просёлочную дорогу.
Знак «Улица Магнолия» словно насмехается надо мной, когда мы проезжаем мимо. Уже виден амбар впереди, машины припаркованы рядом, свет пробивается сквозь щели в стенах.
— Не хочу тебя расстраивать, но ты немного не по случаю одет. Твой наряд не назовёшь «незаметным». Так что лучше подожди в машине.
— Но лес…
— Прости, — говорит она, фальшиво дуя губы. Ага, как же, поверил. Но блять, как же я обожаю, когда в ней просыпается вот это рвение к победе. Это моя самая любимая версия Слоан Кейн.
Но всё равно… Не хочу сидеть тут и ждать, пока она вырывает шанс из моих рук в нашем ежегодном августовском поединке. Хоть я и никогда не скажу это вслух, она выиграла больше раундов, чем я. И пусть мы решили играть в неё бесконечно, это не значит, что я должен проигрывать ещё год моей прекрасной, но коварной жене.
Слоан паркуется у въезда на фермерское поле, чтобы машину не было видно. Я с шумом выдыхаю и пытаюсь устроиться поудобнее на сиденье, но не получается из-за чёртовых рогов.
— Выглядишь так, будто жалеешь о сделанном выборе, — говорит Слоан, выключая зажигание.
— Может, об одном или двух.
— Тогда знай: как только решишь вновь сделать нечто подобное, карма придёт и отвесит тебе пинка.
— Ну уж ладно, ничего такого я не делал, не сочиняй.
— Да? Напомнить про стейк у Торстена? Может быть, в амбаре есть мороженое?
Скрещиваю руки и сверлю глазами пустое поле.
— Сдаюсь.
Не нужно смотреть, чтобы знать: она вся сейчас светится от торжества. Но я всё же бросаю на неё взгляд. Её карие глаза сияют в полумраке. Ямочка появляется на щеке от ухмылки.
— Скоро вернусь, — говорит Слоан, открывая дверь машины. — Может быть, с закусками.
Несмотря на мой протест, она уже закрывает дверь, и я слышу её дьявольский смех.
Поворачиваюсь настолько, насколько позволяет мой костюм, смотрю, как она бежит по дорожке к амбару, и меня захлестывает желание пойти за ней. Но она права. Уверен, что на этих танцах все знают друг друга, но Слоан хотя бы есть шанс остаться незамеченной. У меня же нет.
— Роуэн Кейн, ты чертов идиот, — шиплю я, когда она исчезает, и откидываюсь на сиденье. — Ты никогда себе этого не простишь, если она победит.
И я жду.
Жду.
Жду.
Я уже хочу выйти и проверить, всё ли с ней в порядке, как вдруг вижу: Слоан бежит обратно к машине. Всего-то сорок пять минут спустя — солнце только успело скрыться, и небо стало темнее, а мне кажется, будто целая вечность прошла. С облегчением выдыхаю, когда она распахивает дверь и плюхается на водительское сиденье с довольным вздохом.