Жнец и Воробей
Шрифт:
Каждый день мы пишем друг другу письма. Каждый вечер читаем их вслух. Мы говорим о том, что чувствуем. Иногда занимаемся любовью. Иногда трахаемся. Иногда ссоримся. Смеёмся. Плачем. Но каждый день мы исцеляемся.
Через пару дней мы отправляемся в путешествие на Дороти. Без плана. Просто останавливаемся в разных местах для кемпинга. По вечерам встречаем случайных попутчиков. Сидим у костра, и я вижу, как Роуз светится от счастья. Её смех становится всё более искренним, и мой тоже. Иногда мы просто остаёмся наедине и говорим о жизни, которую оставили позади в Небраске, и о будущем, которое ждёт нас впереди.
— Может, летом будем кататься на Дороти? Просто, чтобы она не грустила, — сказала она прошлой ночью, когда ложилась в постель.
— Хорошо, — говорю я, прижимая её к себе. Она доверчиво кладёт голову на мою грудь, и я целую её в шелковистые волосы. — Отличная идея.
И теперь, спустя три недели после той судьбоносной встречи в Эллсворте, всё кажется таким правильным. Словно мы, наконец, нашли свою тропу. Мы шагаем бок о бок, держась за руки, приближаясь к дачному домику, где припаркована «БМВ» Слоан и «Чарджер» Лаклана. Барбара тащится рядом на поводке, вынюхивая каждую травинку в вечном поиске запретных закусок. В домике горит тёплый свет, освещая заросший склон, уходящий вниз к озеру в лунном сиянии.
Роуз легонько сжимает мою руку, и я оборачиваюсь к ней.
— Всё хорошо? — спрашивает она, с тревогой заглядывая в глаза.
— Да, — отвечаю я, выдавливая самую искреннюю улыбку, на которую только способен. Но её не обмануть. Её взгляд скользит по моему лицу, пытаясь прочитать мои мысли. — Просто прошло много времени, давно не видел братьев. Я рад. И, наверное, немного волнуюсь.
Кажется, моё признание её успокаивает, и она обхватывает мою руку второй рукой.
— Они будут безумно рады тебя видеть.
— Просто гложет чувство вины, что столько времени прошло. Мог бы связаться с ними, как только вернулся.
Роуз задумывается, склоняя голову то вправо, то влево.
— Да, но тебе нужно было время. Это нормально.
Она права. Может, мне до сих пор нужно время. Не только чтобы оправиться от последних девяти месяцев, потраченных на залечивание ран, ускоренный курс косметической хирургии в полевых условиях и тайную жизнь вдали от родных. Мне нужно понять, чего я на самом деле хочу от жизни. Кем хочу стать. По правде говоря, после стольких лет стремления превзойти все ожидания, мне просто нужно время, чтобы остановиться и просто… существовать.
И если мне повезёт, что бы ни случилось дальше, мы будем вместе. Я и Роуз.
Мы останавливаемся у машин, завороженно глядя на коттедж, залитый тёплым, манящим светом. Роуз поворачивается ко мне, и я заключаю её в свои объятия.
— Готов? — спрашивает она.
Я наклоняюсь и целую её. Она вздыхает мне в губы. Как я вообще мог так долго жить без неё? И сейчас мне кажется, что я никогда не смогу насытиться. Отстранившись, убираю
— Скорее всего, нет, — признаюсь я.
— Будет круто. Прямо настоящий «та-дам!» момент, — Роуз крепко обнимает меня за талию, а потом отпускает, отходя на пару шагов. Она хлопает себя по голой ноге, прихлопывая комара, и я замечаю шрам на её икре. От той самой раны, которую я помог вылечить. Но, встретив её взгляд, понимаю, что с самой первой встречи именно Роуз исцеляла меня. — Я обойду дом и проберусь на террасу. А ты заходи через главный вход, — говорит она, спокойно и уверенно улыбаясь. — Они буду в шоке.
Я едва заметно киваю. Она подхватывает извивающегося енота, разворачивается и убегает к передней части дома. Я стою в темноте, провожая её взглядом.
Убедившись, что она меня не видит, достаю из кармана небольшую коробочку. Открываю крышку. Кольцо сверкает в полумраке. Если приглядеться, то можно разглядеть ночное небо, отражённое в золоте и бриллиантах. Говорят, когда мы разглядываем звёзды, то смотрим в прошлое. А я вижу только будущее. И оно лучше, чем я мог мечтать.
Закрываю коробочку. Снова прячу в карман. Подтягиваю рюкзак повыше на плече и делаю глубокий вдох. Иду к дому и с каждым шагом во мне укрепляется решимость, любовь и надежда.
Я наверстаю всё, что мы потеряли за это время.
ЭПИЛОГ
—
УЗОР
РОУЭН
— Что за хрень ты на себя напялил?
— Это апгрейд.
Слоан вздыхает и нарочито ставит ногу в сторону, пытаясь изобразить максимальное раздражение. Получается у неё неплохо, но я вижу, как она сдерживает улыбку. И она знает, что я знаю. Ей приходится отвернуться в надежде, что так будет проще изображать недовольство. Но не тут-то было.
— Ты как-то говорила, что мальчикам нельзя в поход, если у них нет чешуи и склонности к размножению, — я ухмыляюсь во всё лицо.
— Это было лет пять назад.
— И что…? Хочу, чтобы у меня был официальный пропуск, понимаешь? В чём проблема? Мы же в лес едем.
— Но не в Западную Вирджинию.
— Это всё равно «лес», — говорю я, выделяя слово кавычками. — И, насколько я помню, тебе понравился мой косплей Сола. Я просто решил поднять ставки.
— Поднять ставки, — передразнивает она с презрительной усмешкой. Я пожимаю плечами, а Слоан прожигает меня взглядом. На её щеках, усыпанных веснушками, проступает румянец. Это мой любимый оттенок розового. — Ты думаешь, это «повышение ставок»? — она обводит рукой мой драконий костюм из полиэстера, дополненный слоями чешуи, приклеенной к ткани и даже к моей коже, и кучей зелёного и синего грима. — Это понижение как минимум в двенадцать раз.
Я надуваю губы, и она стонет.
— Что, ты больше не считаешь меня красавчиком? Тебе стыдно со мной рядом стоять?
— Да, — сухо отвечает бесстрастно. — Определённо да.
Мои поролоновые рога цепляют крышу машины, когда я качаю головой, изображая обиду. Издаю тяжёлый вздох, а Слоан ругается, скрестив руки на груди. Я хлопаю по пассажирскому сиденью, но она не двигается с места, словно приклеилась к тротуару.
— Да ладно тебе, Чёрная птичка. Садись уже в машину. Нам пора ехать.