Жнец и Воробей
Шрифт:
Доктор Кейн долго смотрит на дверь, не отрываясь, словно пытается разгадать какую-то загадку. В руках он всё ещё сжимает планшет. Его анализирующий взгляд прикован к тому месту, где только что стоял Хосе. Потом он поворачивается ко мне. И, видимо, моя тоска и боль слишком очевидны, потому что он тут же показывает фальшивую, успокаивающую улыбку.
— Док, у меня нога отвалится?
Он хмурит брови.
— Что? Нет.
— Просто ты смотришь так, будто сейчас скажешь, что она гниет и скоро отвалится.
—
— Жемчуг? — я невольно усмехаюсь. — Тебе нравится жемчуг1? Не обижайся, но по тебе и не скажешь.
Доктор Кейн моргает, будто пытается понять иностранный язык. Затем выражение его лица меняется, и он сдавленно кашляет в кулак.
— Эм, жемчужины с антибиотиками. В твоей ноге.
— Уже легче. А то бы пришлось пересмотреть твои дипломы об образовании. Возможно, с помощью адвоката.
На щеках этого симпатичного доктора появляется очаровательный румянец. Он проводит рукой по своим идеальным волосам, и хотя большая часть из них возвращается на место, я испытываю странное удовлетворение, заметив несколько непослушных прядей, которые не хотят подчиняться.
— Не больно?
— Нормально, — вру я.
— Принимаешь обезболивающее?
— Не особо. Я в порядке.
— Спишь?
— Да.
— Ешь?
Я прослеживаю за взглядом доктора, который уставился на недоеденный сэндвич с индейкой, стоящий на прикроватной тумбочке.
— Эм… — мой желудок громко урчит, заполняя тишину. — Я бы не назвала это едой.
Доктор Кейн хмурится.
— Тебе нужно поддерживать силы. Правильное питание поможет твоему телу восстановиться и бороться с инфекцией.
— Ну, — говорю я, приподнимаясь на кровати, — ты можешь выписать меня отсюда, и я обещаю, что первым делом найду нормальную еду.
Он хмурится ещё сильнее и кладет планшет на тумбочку.
— Давай посмотрим, как заживает, — говорит он и берет латексные перчатки, подходя к моей кровати.
Он предупреждает меня обо всем, что собирается делать. Я сейчас сниму шину. Сейчас сниму повязку и посмотрю на рану. Его слова бесстрастны и профессиональны, но его руки теплые и нежные, когда он касается моей опухшей ноги. В его прикосновениях есть какая-то доброта, которая выходит за рамки формального отношения. Но он кажется другим человеком, не таким, каким был, когда я держала его за руку в машине скорой помощи. Словно тогда я видела его настоящего, а сейчас он спрятан за отполированной маской.
— Прости, что пришла в твою клинику, — тихо говорю я, вспоминая тот момент, когда мы познакомились. — Я просто хотела добраться до больницы.
— Почему ты не вызвала скорую? — спрашивает он, не отрывая взгляда от раны.
—
— Ты могла позвонить из клиники. Или попросить помощи у кого-нибудь по дороге, — доктор Кейн поворачивается, изучая мое лицо пронзительным взглядом. — Рядом никого не было, когда это случилось?
Я качаю головой.
— Где ты попала в аварию?
Паника пронзает меня насквозь, как удар тока. Я сглатываю и замираю.
— На проселочной дороге. Не знаю точно, где. Я здесь плохо ориентируюсь.
— Кто-нибудь видел? — спрашивает он, поглядывая на меня, пока ощупывает шов. Наверное, думает, что он невозмутим и ничего не выдает, но я замечаю, как слегка сужаются его глаза.
— Не думаю.
— А что насчет…
— Доктор Кейн, — говорит доктор, прерывая его вопрос, входя в палату. За ней медленно идет медсестра с тележкой медикаментов. — Я думала, у тебя смена в четверг. Какой приятный сюрприз.
— Доктор Чопра, — говорит он, вежливо кивая. Мне кажется, я замечаю мимолетный румянец на его щеках, когда он поворачивается к ней. В её глазах вспыхивает искорка. Видимо, не только я заметила этот легкий румянец. — Решил взять дополнительную смену.
— Как наша пациентка?
— Идет на поправку, — говорит он, и жестом указывает на мою ногу, когда доктор Чопра подходит, чтобы взглянуть на мой шов. Там всё опухло, и я вообще не хочу рассматривать. Они обсуждают анализы крови и лекарства, пока доктор Чопра изучает мою историю болезни на планшете. Доктор Кейн ещё раз надавливает на кожу вокруг шва и почти неохотно говорит доктору Чопре: — Кажется, всё стабильно.
— Отлично, — говорит она, просматривая записи на планшете, и отдает его обратно доктору Кейну. — Тогда, Роуз, завтра днем мы сможем тебя выписать. Сейчас медсестра Наоми поможет тебе принять душ и сделает перевязку.
Она уходит, мимолетно улыбнувшись, и доктор Кейн как будто приклеен к полу, словно он металлический опилок, который не может противостоять магнитному притяжению.
Его взгляд мечется между мной и медсестрой, а потом, наконец, останавливается на мне. — Меня завтра не будет, — говорит он, и я не знаю, что ответить. Тишина затягивается чуть дольше положенного. — Надеюсь, тебе скоро полегчает.
— Спасибо. За все. Правда.
Он отвечает коротким кивком, ещё секунду медлит, потом поворачивается и быстро уходит. Мы с Наоми смотрим на дверь, и я почти уверена, что он сейчас вернется и скажет то, что мучило его перед уходом. Но он не возвращается.
Наоми поворачивается ко мне и выдавливает слабую улыбку, убирая завиток темных волос за ухо.
— Давай помогу тебе сесть, — говорит она и поднимает спинку кровати. Воцаряется неловкая тишина, пока она помогает мне принять сидячее положение, и я чувствую её нерешительность.