Золотой ворон
Шрифт:
Было бы чудом, если бы ему удалось хоть немного поспать этой ночью, и Джереми молился, чтобы ему ничего не приснилось.
Глава двадцать третья
Жан
В среду утром Кэт и Жан поехали на своих байках обратно через весь город, так как Джереми боялся, что сосед заметит, как долго они простояли перед домом, и доложит его родителям. Лайла наотрез отказалась снова садиться на байк Кэт, поэтому Джереми подвез ее на своей машине и пообещал встретиться с ними в лофте. В этот ранний час на дорогах было достаточно мало
Когда Джереми и Лайла появились, Жан уже наполовину упаковал свою одежду в пластиковый пакет, но Лайла пришла в его комнату, а не к себе. Она прислонилась к дверному косяку и с серьезным видом изучала его, в то время как Джереми топтался у нее за спиной.
– Расскажите мне о Лайле Холдене, - попросила Лайла.
– Ты его знаешь?
Это было так неожиданно, что Жан мог только смотреть на нее. Это «знаешь», по крайней мере, немного обнадеживало, поскольку означало, что Лайл все еще жив. Жан медленно отложил сумку в сторону и скрестил руки на груди.
– Номер тридцать три, вратарь-левша. Молодой брюнет, помешанный на укладке волос, несмотря на то, что у него не было подходящего для этого лица, в его волосах постоянно было столько геля, что шлем хрустел, когда он его надевал.
– Жан перевел взгляд с Лайлы на Джереми и продолжил: - В этом году он учится на втором курсе. А что?
– Он был госпитализирован, - сказал Джереми.
– Сегодня утром на первом занятии у него случился нервный срыв.
Пока еще жив, - мысленно поправил Жан. Если бы он потерпел такое публичное крушение, что об этом уже узнала Калифорния, полетели бы головы. Жан медленно потянулся за сумкой и засунул одежду поглубже. Он смутно слышал, как Джереми произносит его имя, но Жан не отрывал взгляда от своих рук, когда сказал:
– Никто не удивится, что он сломался, и никто не будет оплакивать его отсутствие на конвейере. Вороны презирали его заикание.
Грубое преуменьшение, но Жан отказался объяснять дальше. На первом курсе Вороны так безжалостно издевались над Лайлом, что он пытался вообще замолчать, но тренеры предпочитали жестокость ради жестокости. Они вызывали его на командные собрания при любой возможности, а затем жестоко наказывали за неизбежную борьбу. Это напомнило Жану о его первых днях в Гнезде, когда английский был скорее шумом, чем речью. Возможно, Серхио тоже понимал это, поскольку прошлой осенью он боролся за то, чтобы стать партнером Лайла, после того как год держался на расстоянии.
– Жутковато, правда?
– Жан не слышал, как подошла Кэт, но ее приглушенные слова заставили Лайлу оглянуться через плечо. Джереми воспользовался тем, что она отвлеклась, чтобы, наконец, протиснуться мимо, и Кэт с обеспокоенным выражением на лице прижалась к Лайле.
– Где же родители Воронов во всем этом безумии?
– У Воронов нет семей, - сказал Жан.
– У них есть семьи, - настаивала Кэт.
– Но, черт возьми, с таким же успехом их могло и не быть.
Джереми уставился на нее.
– Кэт, полегче.
Кэт резко дернула рукой.
– Да, этим летом они лечили своих детей, когда у них что-то не ладилось, но потом отправили их обратно в Эдгар Аллан, чтобы они попробовали еще раз. Теперь
– Это просто… Сколько Воронов должно умереть, прежде чем их семьи наконец вступятся?
Лайла обняла Кэт за талию и медленно сжала ее.
– Я полагаю, - медленно произнесла она, взглянув на Жана в поисках подтверждения, - что во всем виноваты контракты Воронов с Эдгаром Алланом. Учебное заведение, которое может заставить своих игроков прекратить все контакты со своими семьями на пять лет подряд, должно предусмотреть строгие меры предосторожности. Либо они не могут открыто говорить, либо им хорошо платят за их благоразумие. Возможно, и то, и другое. Жан?
– Возможно. Я не читал контракт.
– Молчание, последовавшее за этим заявлением, было настолько глубоким, что в нем можно было утонуть. Жан отказывался верить, что они удивлены, и в его словах проскользнул намек на нетерпение: - То, что там было сказано, не имело значения. У меня не было другого выбора, кроме как подписать.
– Собственность не имела права оспаривать условия владения, но Жан не мог этого сказать. Лучшее, что у него было, это: - Я не мог вернуться домой.
Выражение лица Кэт стало безмерно печальным, но Джереми первым обрел дар речи:
– Жан, скажи мне, что ты хотя бы прочитал контракт, который мы прислали тебе.
– Кое-что, - признался Жан. Он безразлично пожал плечами, видя явное смятение Джереми.
– Это было очень долго и очень скучно. Все, что мне нужно было знать, это включил ли ты то, о чем я тебя просил. Это не имеет значения. Важно то, что мы опоздаем на тренировку, если ты не поторопишься и не соберешь вещи, - добавил он, махнув своей сумкой с одеждой в сторону Лайлы.
– Я больше не хочу сегодня говорить о Воронах.
Она придержала язык, но он не поверил выражению ее глаз. Это было слишком проницательно, чтобы быть любопытством, и слишком назойливо, чтобы быть уверенным, но он не хотел знать, чем это вызвано. Этого было достаточно, чтобы она отвернулась без дальнейших комментариев, и Кэт последовал за ней через всю квартиру. Жан выжидательно посмотрел на Джереми, который сделал вид, что застегнел рот на молнию, и уселся на свое одеяло, чтобы помочь девочкам.
Несмотря на то, что он отказался от разговора, его мысли были заняты Эвермором. Серхио наверняка знал, что происходит с Лайлом, но Жан не знал его номера телефона. На мгновение он подумал, не позвонить ли Джосайе Смоллзу, но этой мысли было достаточно, чтобы его вывернуло наизнанку. В конце концов, Эдгар Аллан придумал историю для новостей, а Кэт передала ее группе. До тех пор Жан ничего не мог поделать.
За исключением того, что Эдгар Аллан сделал заявление в этот день, в нем не упоминалось о срыве Лайла. Президент кампуса Луис Андрич был больше заинтересован в том, чтобы представить нового главного тренера Воронов: Джоэла Кера, члена первоначального состава Воронов и первого капитана команды. Он исчез из поля зрения после семилетнего пребывания в «Огайо Тандер». То, что Эдгар Аллан снова нашел его, не было неожиданностью, но Жан мог только догадываться, что они пообещали, чтобы вытащить его из отставки.