21 интервью
Шрифт:
Работаю я в крупнейшей артистической фирме США «Columbia Artists» (контракт с которой мне помог заключить М. Ростропович), она организует мои концерты в Америке и по всему миру. Также много сотрудничаю со своими старыми друзьями – европейскими импресарио Виктором Хохтаузером, Генрихом Лодцингом.
Минчин: Как реагировали власти на родине на ваш побег? Отразился ли он на ком-нибудь из близких?
Шостакович: О реакции на мое невозвращение в Советский Союз я могу судить только по появившейся в «Литературной газете» статье,
Ни о каких репрессиях по отношению к моим близким в СССР я пока не слышал.
Минчин: Чем занимается ваш сын, названный в честь дедушки Дмитрием?
Шостакович: Мой сын действительно назван Дмитрием в честь деда. Сейчас он учится в Джульярдской школе, часто гастролирует. Музыкальные интересы его расширяются, он изучает и дирижирование, и музыкальный театр.
У него много новых друзей. Конечно, скучает по маме (она осталась там, в Москве).
Минчин: В чем различие работы дирижера с советскими и западными оркестрами? Разница между музыкантами?
Шостакович: Мне нравится, что здесь, в условиях свободы, стираются отношения дирижера и оркестрантов как начальника и подчиненных. Здесь это в большей степени отношения единомышленников.
Я думаю, что музыкант в оркестре сыграет хорошо тогда, когда он того искренне хочет, а не когда его заставляют.
Какая бы то ни было грубость, административное давление на репетициях здесь исключены. После каждого концерта с новым дирижером музыканты смело высказывают свое мнение о прошедшем концерте, о мастерстве дирижера в специальных анкетах, и с их мнением считается администрация.
Минчин: Действительно ли существует антисемитизм в советской музыке, в оркестрах?
Шостакович: Проявления антисемитизма в советских оркестрах, с которыми мне приходилось сталкиваться, в основном касаются кадровой политики. Трудно было, особенно в «режимной» организации радио и телевидения, принять в оркестр талантливого музыканта-еврея.
Минчин: Как вы слышите музыку?
Шостакович: Ушами, умом и сердцем. Звуки – это как роман. Например, «Бесы» Достоевского.
Минчин: Вы когда-нибудь пробовали сочинять?
Шостакович: Пытался «сочинять» я только в раннем детстве, затем бросил. Всегда отвечаю: я думаю, что одного композитора с такой фамилией достаточно.
Минчин: Дирижер – едва ли не самая уникальная профессия в мире, ей нельзя научиться. Это дается от Бога?
Шостакович: Как и любой другой вид искусства, дирижирование включает в себя дар, наличие таланта, необходимую школу и, конечно, большой труд.
Минчин: Всем известна книга «Мемуары Шостаковича», изданная в США советским музыковедом С. Волковым. Что вы думаете об этом и ваше мнение о книге?
Шостакович:
Каждый художник видит в творчестве своих коллег как отдельные недостатки, так и неоспоримые достоинства. И это необходимо серьезно учитывать. В целом это, конечно, книга о Шостаковиче, а не самого Шостаковича.
На первой странице этой книги есть фотография, подаренная отцом Волкову на память о тех нескольких интервью, которые музыковед брал у него. На этой фотографии приписка рукой Шостаковича: «На память о беседах о Зощенко, Мейерхольде и Глазунове». Я думаю, что этой припиской отец сам уточнил круг вопросов, к которым можно относиться с наибольшим доверием.
Однако и в том виде, в каком эта книга существует, она бесспорно пробудила большой интерес западного читателя к Шостаковичу, к его творчеству и его судьбе.
Минчин: Литература, без которой вы не можете жить?
Шостакович: С радостью отмечаю, что русская литература в изгнании заслуживает самой высокой оценки и по художественному уровню, и по кругу затрагиваемых проблем. Она помогает нам жить вдали от Родины. (Всегда избегаю перечислений имен, так как не хочу обидеть того, кого, к сожалению, могу забыть упомянуть.)
Минчин: Ваша любимая музыка?
Шостакович: Люблю музыку глубокой мысли, философии, драматургии. Люблю «умную» музыку, а не поверхностно-иллюстративную. Это никак не означает, что я не люблю хорошей легкой музыки.
Д. Д. Шостакович говорил: «Люблю всю хорошую музыку – от Баха до Оффенбаха!». Думаю, что очень точно сказано, целиком присоединяюсь.
Минчин: Где вы собираетесь жить?
Шостакович: Очень полюбил Америку. Стараюсь глубже понять ее. США – страна ранних и поздних эмигрантов, и в этом смысле ее общество наиболее открытое, что, естественно, очень импонирует.
Как музыкант я восхищаюсь уровнем исполнительского искусства в США, интересом к музыке и к искусству вообще. И, конечно, постепенно осознаю, каким достоянием общества является так высоко развитая демократия.
Минчин: Ваши выступления?
Шостакович: Мои дальнейшие планы включают множество концертов как в США, так и по всему миру (кроме одной части его). Предстоит постановка оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в молодой экспериментальной Джульярдской опере (в Нью-Йорке), постановка «Бориса Годунова» в Сан-Франциско в оркестровке моего отца, записи на пластинки с европейской фирмой «Филлипс» и много других интересных музыкальных событий.