А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
Блока и то, что именно в этой статье, наиболее резко ставящей вопрос о
положительном смысле «культуры», «интеллигенции», содержится вместе с тем
и наиболее резкая полемика с неославянофильскими идеями Андрея Белого,
уничтожающе резкая критика стихов Сергея Соловьева. Религиозно-
утопическая «общинность», синтетические схемы отрицаются Блоком с точки
зрения «творческой индивидуальности» (отчасти принимающей
индивидуалистическую или даже «анархистскую»
идеалистического характера общих воззрений Блока). В литературе о Блоке есть
следующее определение традиций, выступающих в блоковских статьях о народе
и интеллигенции: «Вопрос, поставленный в этих статьях, чуждый
модернистской литературе, волновал русских писателей очень давно, но с
особенной силой прозвучал в сочинениях Герцена, славянофилов, Льва
Толстого, Достоевского, а из современников Блока — у Горького»146. Здесь
отсутствует историческая дифференциация внутри этих исторических
источников, исторический подход как к Блоку, так и к его предшественникам.
Конечно, Блок исходит из современности, самоопределяется в ней, именно
отсюда он идет и к наследию. Поскольку он отрицает утопическую
общинность, хочет найти место в современности социально активной
творческой индивидуальности — славянофилы, отрицающие личность, в
качестве возможной опоры наименее значимы (сохраняясь преимущественно в
качестве эмоционального источника). Общий же ход блоковской мысли ближе
всего, конечно, к Ап. Григорьеву и Достоевскому, искавшим путей «слияния»
деятельности «народа» и «интеллигенции»147. Далее, поскольку на новом этапе
146 Максимов Д. О прозе Александра Блока (V, 703).
147 Наиболее близок Блок в общей постановке вопроса о народе и
интеллигенции к Достоевскому; так как сложная проблема традиций
Достоевского в творчестве Блока в историко-литературном аспекте мало
разработана, ограничусь указанием на наиболее явные и существенные стороны
этой близости. Прежде всего, для Достоевского вопрос о разъединении народа и
интеллигенции — центральная, объективно-исторически возникшая коллизия
русской жизни, к которой восходят все более частные неустройства и неполадки
современности: «Прямо скажу: вся беда от давнего разъединения высшего
интеллигентного сословия с низшим, с народом нашим» (Дневник писателя
за 1881 год. — Соч., М.-Л., 1929, т. 12, с. 438). Далее, Достоевский говорит не
просто о необходимости преодоления разрыва, но и о роли социальной
активности «интеллигенции» в этом процессе, о том, что народу нужна такая
действенная, по-новому самоопределяющаяся интеллигенция: «… страшно
нужна
же. с. 426). Оба эти пункта решающим образом сближают Блока с Достоевским.
В этом контексте необходимо сказать об отсутствии интереса у Вл. Соловьева к
проблеме «народа и интеллигенции». Вопрос об отношениях Достоевского и
Соловьева отчасти запутан и извращен учениками Соловьева; так, Евг.
Трубецкой превращает Достоевского последних лет жизни чуть ли не в
последователя Соловьева (Миросозерцание Вл. С. Соловьева, М., 1913, т. 1,
с. 73 – 78). Несколько более объективно, но и более поверхностно Э. Л. Радлов
утверждает различие «душевного уклада» Соловьева и Достоевского (Соловьев
и Достоевский. — В кн.: Достоевский Ф. М. Статьи и материалы под ред.
А. С. Долинина, Пг., 1922, с. 160). С течением времени последователям
Соловьева приходится признать, что у их учителя происходит «… подмена
церкви государством. Это дух не Христа, а Великого Инквизитора»
(Мочульский К. Владимир Соловьев. Париж, 1936, с. 175). Получается так, что
Соловьев на протяжении основной части своей жизни боролся с Достоевским,
ибо в образе «Великого Инквизитора» собирательно выражено все то, что было
наиболее неприемлемо для Достоевского. Не вдаваясь в детали этой сложной и
во многом извращавшейся соловьевцами проблемы, необходимо сказать, что
Блок, как бы минуя богословскую догматику Соловьева, возвращается к
развития самого общества (после первой русской революции) определеннее и
резче, чем прежде, эти проблемы выражаются в связи с революцией и Блок
свою творческую судьбу видит в неотрывных соотношениях с революционной
тенденцией общественного движения, — органически намечаются соответствия
с поисками Герцена148.
Вообще же наиболее несомненной положительной стороной блоковской
постановки проблемы «народа» и «интеллигенции» является стремление
постичь эту коллизию в связи с объективными общественными отношениями,
понять ее как нечто издавна присущее русской жизни; в современности особое
обострение этой коллизии, по Блоку, говорит о неизбежности и близости
роковых, грозных событий. Подобное восприятие современности резко
выделяет Блока в кругу его литературных соратников: годами Блок твердит
(несмотря на возражения и даже иронические выпады против него деятелей
символистской школы) о неотвратимом приближении новых социальных
катастроф, об объективном характере коллизии «культурных» верхов и