Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество
Шрифт:
Но возможен и другой вывод: мы не должны смотреть на марксистско-ленинскую концепцию языка как на законченную, окончательно сформулированную теорию. Она служит, скорее, ориентиром для правильного подхода к языку и помогает видеть в различных специфических аспектах выражение взаимосвязанного целого. По этой причине данная концепция обладает познавательной направленностью и в то же время идеологической функцией. Основной идеей марксистско-ленинской концепции языка является положение Ф. Энгельса о возникновении языка «из процесса труда и вместе с трудом». Отсюда следует тезис о деятельном характере языковой коммуникации и об отнесении языка к коммуникативной и тем самым умственной деятельности. Такой подход позволяет лучше разграничивать различные уровни и формы проявления языка.
Правильное толкование сути марксистско-ленинской концепции языка подразумевает также понимание того, что в настоящее время существует еще очень много вопросов, на которые нельзя дать вполне удовлетворительный ответ. В связи с этим любое определение элементов, относящихся к марксистско-ленинской концепции языка, следует понимать лишь как один из этапов процесса. То, что сегодня нам кажется убедительным, может в обозримом будущем уступить место более адекватной формулировке. Но прежде нужно провести множество эмпирических исследований. При этом в меньшей мере имеется в виду обычно желательное углубление уже познанного; в большинстве случаев при исследовании внутренних взаимоотношений языка, языковой коммуникации и общества приходится вступать в неизведанную область также и в методическом плане, и оказывается, что наиболее
Альбрехт Нойберт.
К вопросу о предмете и основных понятиях марксистско-ленинской социолингвистики
Имеется немало высказываний – верных и ошибочных, существенных и тривиальных – по поводу взаимоотношений языковых и общественных явлений и процессов. Именно сегодня, когда строительство развитого социалистического общества должно рассматриваться в тесной связи с активизацией процессов сознания, когда через посредство языка должен быть достигнут наибольший общественный эффект, систематизированное значение доминирующих отношений и влияющих факторов оказывается более необходимым, чем когда-либо. Требование формирования достоверных представлений в данном вопросе вытекает не только из задач совершенствования нашего социалистического общественного строя. С возрастающей идеологической агрессивностью империализма и состоящей у него на службе армии манипуляторов общественным мнением увеличивается необходимость борьбы против общественного злоупотребления языком [85] . Именно массовая коммуникация дает возможность империализму беззастенчиво использовать казалось бы вполне естественную активную роль языка в общественной жизни любым способом и в любом направлении. Материалистическая теория о действительных зависимостях между языком и обществом отвечает сегодня актуальнейшим запросам общественной практики. Эта теория должна заострить наше наступательное оружие в международной классовой борьбе и воспрепятствовать врагу нападать на нее, используя средства языка [86] . Наряду с неотложными задачами, выдвигаемыми общественной практикой, имеются еще смежные научные проблемы, разрешение которых тесно связано с первыми. Имеется в виду статус комплекса «язык – общество» в системе лингвистики. С позиций языкознания мы постоянно приходим к констатациям, которые частью описательно, а частью в форме объяснений связывают языковое и общественное, например в истории языка, языковой прагматике или стилистике. Однако мы не в состоянии четко определить, какое место в науке должны занять эти научные данные, определить так, как мы это делаем с утверждениями, относящимися к фонетике, грамматике и – в последнее время – к семантике [87] . Это относится как к лингвистическому исследованию, так и к обучению. Более того, постоянно возникают сомнения, имеем ли мы при этом, строго говоря, дело с утверждениями из области языкознания. Опаснее всего рассматривать эти в общем разрозненные высказывания о языке и обществе как принципиально менее точные и передоверять изложение и обобщение этого материала представителям буржуазной лингвистики или даже псевдолингвистики, какой, например, является общая семантика (General Semantics) в США [88] .
84
Albrecht Neubert. Zu Gegenstand und Grundbegriffen einer marxistisch-leninistischen Soziolinguistik. – «Beitrage zur Soziolinguistik». Hrsg. v. R. Grosse u. A. Neubert. VEB Max Niemeyer Verl. Halle / Saale, 1974, S. 25 – 46.
(переработанное изложение доклада, сделанного 7 ноября 1969 г. на открытом заседании Лейпцигского лингвистического общества, посвященном теме «Язык и общество»).
85
Ср.: Manipulation. Die staatsmonopolische Bewusstindustrie. Berlin, 1968, S. 83 ff., S. 344 ff.
86
Ср.: K. Hager. Die Aufgaben der Gesellschaftswissenschaften in unserer Zeit. Berlin, 1968.
87
Ср.: G. Wotjak. Untersuchungen zur Struktur der Bedeutung. Berlin, 1971 (особенно приведенную в этой работе обширную литературу по структурной семантике);
· J. Lyons. Introduction to Theoretical Linguistics. Cambridge, 1968, p. 443 ff.
88
A. Neuber. Semantischer Positivismus in den USA. Ein kritischer Beitrag zum Studium der Zusammenhange zwischen Sprache und Gesellschaft. Halle, 1962.
Для теоретического обоснования социолингвистической постановки вопроса необходимо прежде всего разрешить несколько научно-методологических проблем, которые здесь будут только намечены за неимением возможности предложить сейчас достаточно ясное решение [89] . Существует ли вообще необходимая для создания какой-либо научной теории единая область исследования? Здесь заложен также и вопрос: не бывает ли часто так, что под комплексом проблем «язык – общество» в одном случае подразумеваются высказывания о языке, а в другом – об обществе? Это смешение затрудняет построение строгой теории на базе предшествующего комплекса знаний [90] . С этим тесно связано предъявляемое к каждой научной теории требование логической взаимозависимости абстракций, касающихся отношения «язык – общество». В чем же заключается необходимая взаимосвязь, «единство» теории «язык – общество»? [91] И наконец, что представляют собой основополагающие и производные категории создаваемой теоретической системы?
89
Ср.: P.W. Kopnin u. M.W. Popowitsch (Hrsg.). Logik der wissenschaftlichen Forschung. Berlin, 1969, особенно с. 110 и сл.
90
«Первое обязательное условие, выполнение которого отличает теоретическую научную систему от пустого нагромождения абстракций, состоит в том, что все ее категории принадлежат одной и той же предметной области и отражают один и тот же объект исследования» (там же, с. 117).
91
Там же, с. 118.
Отправной точкой для марксистского решения этих проблем является материалистическое положение о том, что систематика теории взаимосвязей между языком и обществом является опосредованным следствием особенностей системы объекта, отражением которого и становится теория.
Однако одной этой отправной точки недостаточно, поскольку конкретная структура системы познания ни в коем случае не зависит непосредственно от соответствующей предметной области и не может быть механически к ней привязана.
Так, вполне вероятно, что рассматриваемая нами предметная область может быть достаточно полно описана в терминах теории об обществе. Тогда язык, как общественное явление, занимает свое место в системе социальных категорий наряду со способом производства,
Однако существует возможность охватить ту же предметную область, и столь же достоверно, иными средствами, а не системой социологических категорий. Например, мы можем исследовать языковые явления как таковые с точки зрения их общественной обусловленности. В этом случае мы расположим систему языка иным, правда тоже социально мотивированным образом, но уже с однозначно лингвистической терминологией. Мы даем определение языковому на фоне общественного. До этого мы подразделяли общественное, то есть неязыковое, по языковым критериям. При этом могут быть описаны и объяснены одни и те же предметные сущности. Обе теоретические исходные концепции естественно взаимодополняются, то есть они комплементарны. Они представляют собой две стороны или два аспекта одного и того же вопроса, а именно области исследования «язык – общество». Они совместно образуют социолингвистику.
В принципе языковые полюса функции R(A, B), где A – общество, B – язык, можно обнаружить на всех уровнях языковой системы; это значит, что звуки, грамматические структуры, слова могут становиться узловыми точками общественных отношений. Решающим для социологического формирования понятий является то, что определенные языковые явления могут быть описаны и объяснены только с учетом общественных факторов.
Для контраста приведем обратный пример из несоциолингвистической области: дефиниции грамматических категорий, таких, как число, падеж, род, не нуждаются в социологическом обосновании. Их содержание определяется их положением в синхронной системе грамматики языка (мы сознательно абстрагируемся здесь от исторических взаимосвязей). Например, английское предложение Не is not coming («Он не придет») не указывает на особое социальное происхождение или оценку. Иначе обстоит дело с Не ain’t coming [92] . Или: He is going to write a letter («Он собирается написать письмо») по сравнению с He gonna write а letter. Или сравним структуры meines Bruders Tasche, die Tasche meines Bruders («сумка моего брата») и die Tasche von meinem Bruder, meinem Bruder seine Tasche (букв. «сумка от моего брата, моему брату его сумка»). Подобные примеры приводились в проходившей несколько лет назад дискуссии о так называемом «U-English» и «Non-U-English» («upper class English» – язык высшего класса и «non-upper class English» – язык прочих слоев общества) [93] . Такие отжившие обозначения Бонна для ГДР, как Zone («зона») и Mitteldeutschland («Средняя Германия»), обнаруживают социальную подоплеку так же, как и «Берлин» в отношении Западного Берлина и соответственно западных секторов Берлина. Обозначения вроде Atomvertrag («атомный договор» или «договор о нераспространении») несут общественный заряд, социальную оценку в качестве основного компонента значения. Например, за обозначением «атомный договор» скрывается намерение изобразить «договор о нераспространении ядерного оружия» в качестве акта, тормозящего использование атомной энергии и в мирных целях. Таким образом, в какой-то мере при частом чтении и восприятии на слух оппозиция Бонна по отношению к этому договору должна на первый взгляд казаться обоснованной. Определенное отношение к вопросу оказывается лингвистически закодированным. Следовательно, Atomvertrag – это не просто экономящий время синоним для «договора о запрещении ядерного оружия» («Atomsperrvertrag» или «Vertrag uber Nichtverbreitung von Atomwaffen»), – синоним, сформированный по правилам словообразования немецкого языка (хотя могло бы быть и так!); его денотат, правда, тот же, но его смысловое значение иное. Таким образом, семантика слова может быть описана и объяснена только с учетом идеологии лица, его употребляющего [94] .
92
Ср. русск.: Он не прийдёть. – Прим. ред.
93
A.S.C. Ross. Linguistic Class-Indicators in Present-Day English. – «Neuphilosophische Mitteilungen», 55, 1954, S. 20 – 54;
· J. Vachek. On Social Differentiation of English Speech Habits. – «Philologica Pragensia», III, 1960, S. 222 – 227;
· O. Ahmanova. Some Comments on Social Dialect, Style and Usage. – «Philologica Pragensia», IV, 1961, S. 138 – 143.
· A.S.C. Ross (ed.). What are U? London, 1969.
94
В американской «Интернэшнл геральд трибюн» от 13 февраля Гобарт Роуэн рассматривает официальный экономический жаргон. Уже многие годы мы, марксисты, потешаемся над американскими чиновниками и экономическими экспертами, которые, чтобы избежать слова «кризис», говорят о рецессии. Никсон отменил и это слово. Теперь, как сообщает Роуэн, толкуют об «охлаждении» (cooling-off), о «замедлении» (slowdown), о «приспособлении» (readjustment). Далее он продолжает:
«Такие слова воспринимаются не столь серьезно, как рецессия, которая рифмуется с депрессией, а ни один член правительства не хотел бы оказаться в ассоциативной связи с выражением „депрессия“».
Главный советник Никсона по экономическим вопросам Пауль Маккрекен даже открыто признал:
«Нам запрещают употреблять слово „депрессия“. Даже слово „рецессия“ запретно. Вот что можно обнаружить, заглянув за кулисы манипуляций общественным мнением!»
– J. Kuczynski. Die Krise in den USA. – «Neues Deutschland» (B), 12. III. 1970.
Нет надобности подчеркивать, что подобная социальная «начинка» встречается довольно часто. При этом очевидно, что не только реакция, враги прогресса, империалистический мир получают выражение в языке.
Разумеется, язык используется – и не только в наше время – в целях прогресса, борьбы за мир и социализм. Достаточно вспомнить литературное мастерство Маркса и Энгельса или то, с каким блеском применял оружие языка Ленин [95] .
Механизм, функции, возможности и опасности социолингвистических ассоциаций – вот что должно интересовать нас, лингвистов, и о чем мы должны информировать нелингвистов, в частности пропагандистов и агитаторов. В краткой формулировке вопрос стоит о системности социолингвистических фактов и отношений.
95
V. Schklowski, J. Tynjanow u.a. Sprache und Stil Lenins. Berlin, 1970.
Если исходить из того, что структурный характер языка оказался в центре внимания лингвистов – особенно под влиянием де Соссюра, – то необходимо добавить, что при этом в первую очередь имелась в виду так называемая микроязыковая или же внутриязыковая область, в которой была обнаружена система. В первую очередь фонологические и грамматические (морфологические и синтаксические) структуры открыли исследователю языковых систем свою взаимосвязь и относительную значимость в формально едином целом языка. В последнее время удается постепенно уяснить себе структурность семантических компонентов.