Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество

Чемоданов Николай Ильич

И все же специальный словарь политики имеет определенные особенности по сравнению с терминологическим словарным составом других областей. Так, например, попытки подразделения специальной лексики в области марксистско-ленинской политики на термины, полутермины и профессиональные арготизмы [122] сталкиваются с трудностями. В социалистических странах ситуация характеризуется тем, что все большее число специальных обозначений путем введения установочных определений превращается в термины, так что слой полутерминов с трудом поддается выделению, и здесь могут быть однозначно вычленены лишь два вида специальной лексики:

122

В отношении этих обозначений ср.:

· W. Schmidt. Charakter und gesellschaftliche Bedeutung der Fachsprachen. – «Sprachpflege», 18, 1969, S. 10 ff (особенно c. 19 и сл.).

·

политические термины, представляющие собой специальные выражения, значение которых фиксировано установочными дефинициями; сюда относятся также выражения политического обихода (например, «рабочий класс», «оппортунизм», «сельскохозяйственная производственная кооперация»);

· политические арготизмы – специальные выражения, смысловое содержание которых не закреплено однозначными определениями и которые, как правило, отличаются образностью и экспрессивностью (например, Normenschaukelei, Tonnenideologie, Einpeitscher) [123] .

123

Необходимо учесть, что лингвистический термин профессиональный арготизм не содержит негативного оттенка, как, например, слово жаргон в обиходной речи. Поэтому этот термин не может быть приравнен к обозначению партийный жаргон и т.п., употребляемым нашими врагами. Признаки образности и экспрессивности отнюдь не ограничиваются политическими арготизмами; они встречаются, правда, не столь часто в политических терминах

(ср.: W. Schmidt. Charakter und gesellschaftliche Bedeutung der Fachsprachen. Op. cit., S. 15 ff.)

Иначе обстоит дело с лексикой в буржуазной политике. Эта лексика характеризуется как раз большим количеством очень расплывчатых по содержанию «терминов», причем буржуазные словари почти не содержат строгих дефиниций, а ограничиваются в большинстве случаев неточными описаниями понятия, поскольку буржуазия заинтересована в маскировке принадлежности власти в капиталистическом обществе и созданная ею идеология служит этой цели.

Следовательно, хотя марксистско-ленинская политика и имеет свой специальный словарь со множеством определенных терминов, замена выражения «язык политики» обозначением «специальный язык политики» представляется проблематичной. В научных дискуссиях бытует довольно единодушное мнение, что специальные языки не представляют собой гомогенного явления, а обнаруживают иногда вертикальное членение. Обычно они включают в себя два или три пласта [124] . Однако именно в языке марксистско-ленинской политики можно лишь с трудом обнаружить различие между специально-теоретическим и научно-популярным, специально-практическим языковым пластом. Поскольку, кроме того, в языке марксистско-ленинской политики до сих пор не обнаружено использование каких-либо специфических грамматических или фонетических средств, не вписывающихся в рамки общеязыковых правил, то представляется безосновательным предполагать наличие особого специального языка марксистско-ленинской политики.

124

Ср.: W. Schmidt. Charakter und gesellschaftliche Bedeutung der Fachsprachen. – Op. cit., S. 18 ff.

Тем самым отпадает термин «специальный политический язык». Столь же непригодным представляется и обозначение «функциональный стиль политики». Можно проследить, как, с одной стороны, в области политики – в рамках различных жанров – проявляются различные стили, а с другой стороны – применение тех или иных стилей не ограничивается языком политики. Следовательно, можно обнаружить наличие всевозможных явлений интерференции между языком политики и различаемыми стилистикой типами стилей. Поэтому нецелесообразно говорить о каком-либо функциональном стиле политики. Что касается вопроса о том, существуют ли свои собственные роды или виды стилей в политике, то на этот вопрос можно ответить, лишь сопоставив стилистический тип специфического политического жанра (например, передовицы) с аналогичным, не ограниченным политической тематикой жанром (комментарий, рецензия).

Итак, у нас остаются обозначения «специальный словарный состав (или специальная лексика) политики» и «язык политики». Мы применяем оба эти выражения, причем более широкое понятие (язык политики) включает в себя более узкое (терминология политики) и, кроме того, отражает специфический аспект эффективности применяемой политической терминологии.

Общим признаком политической лексики, как марксистско-ленинской, так и буржуазной, является ее идеологическая обусловленность. Я понимаю под этим семантическую детерминированность слова, вытекающую из его принадлежности к специфическому словарному составу определенной идеологии или идеологического варианта и из его роли в этом словарном составе [125] . Так, например, каждый из звуковых комплексов демократия, свобода, империализм

представляет собой два омонима, относящихся к марксистско-ленинской и буржуазной идеологии; их различные значения зависят от принадлежности к той или другой системе идеологической лексики и от их роли в ней. Слово демократия как термин имеет в марксистско-ленинской и буржуазной политике соответственно совершенно различное содержание. Эта особенность идеологической обусловленности объединяет политическую лексику со специальным словарным составом других областей идеологии, этим отличается идеологическая лексика от других терминологий.

125

См.: W. Schmidt. Zur Ideologiegebundenheit der politischen Lexik. – «Zeitschrift fur Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung», 22, 1969, S. 255 ff.

– Ср. также: W. Schmidt. Zum Einfluss der gesellschaftlichen Entwicklung auf den Wortbestand der deutschen Sprache der Gegenwart in der DDR. – «Sprache und Ideologie». Halle, 1972.

Другая особенность специальной лексики марксистско-ленинской политики заключается в ее отношении к общеязыковому словарному составу. Здесь имеются очень тесные, многообразные и сложные взаимоотношения. Так, вследствие интенсивного и всестороннего проникновения политики в жизнь социалистического общества, чему способствуют различные средства массовой коммуникации, происходит непрерывный процесс превращения политических терминов в достояние общеязыкового словарного состава; это относится, например, к терминам мирное сосуществование, империализм, ультиматум и др., причем они в разной степени теряют свой терминологический характер. С другой стороны, множество слов из общеязыкового словарного состава вследствие специализации их значения и соответствующих дефиниций превратилось и будет превращаться в политические термины; ср., например, слово труд, являющееся и общеязыковым понятием и термином политической экономии, аналогично собственность, свобода, план и др.

Необходимо, впрочем, отметить, что описанные выше процессы в значительно большей степени характерны для социалистического общества, чем для буржуазного. Это связано с тем, что рядового гражданина в буржуазном обществе сознательно отвлекают от политического мышления и он, следовательно, значительно меньше знаком с научным подходом к вопросам политики, чем граждане социалистических государств. Кроме того, в противоположность социалистическому в буржуазном обществе смысловое уточнение политических терминов не играет роли вследствие вуалирующего характера буржуазной идеологии. Когда мы говорим о научном подходе к вопросам политики, то это справедливо только для социалистического общества.

Результатом вышеобозначенных встречных тенденций явилось сосуществование политической лексики и общеязыковых омонимов. Этот вид омонимии следует отличать от омонимии, вызванной идеологической обусловленностью. Разумеется, чрезвычайно важно учитывать оба вида омонимов для успешного использования языка в идейно-политической борьбе и формировании социалистического сознания, так как в противном случае могут возникать неясности и недоразумения, которые значительно ослабляют желаемый эффект [126] .

126

Э. Курка также справедливо подчеркивает, что и вообще и особенно в борьбе с враждебными взглядами необходимо добиваться недвусмысленности языковых выражений с помощью дефиниций и применения совершенно ясных по смыслу обозначений: см.

· E. Kurka. Wirksam reden – besser uberzeugen. Einfuhrung in die sozialistische Rhetorik. Berlin, 1970, S. 212 ff.

Другой особенностью политической лексики является сравнительно высокий процент специальных арготизмов по сравнению с другими специальными лексиками. Образование и употребление все большего числа новых специальных арготизмов зависят, пожалуй, и от того, что политическая борьба часто принимает полемический характер. Арготизмы отличаются обычно повышенной экспрессивностью; они особенно уместны при выражении иронии, сарказма и негативных оценок, например: Marxtoter, Schlotbaron.

3. Языковые пласты в политической терминологии

Следующей лингвистической проблемой является дифференциация в составе политической терминологии. В дополнение к вышерассмотренному делению политики на сферы и подсферы я исхожу из гипотезы, что в специальной лексике марксистско-ленинской политики можно выделить такие элементы, которые встречаются во всех подсферах политики, и такие, которые относятся лишь к определенным подсферам политики, как хозяйственная политика, культурная политика, социальная политика и т.д. К первой группе, ядру словарного состава марксистско-ленинской политики, принадлежат, в частности, такие слова, как