Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество
Шрифт:
А.Н. Савченко недавно довольно справедливо указал на то, что между разного рода знаковыми системами и человеческим языком имеются очень весомые различия (касающиеся, например, функции языка как средства познания и организации умственной деятельности людей), тем не менее человеческий язык продолжают определять как знаковую систему [62] . Несколько преувеличивая, можно даже сказать, что большинство интересных аспектов остается вне поля зрения, если определять язык только как знаковую систему. Этим утверждением мы, правда, не исключаем того, что принадлежность к классу знаковых систем является аспектом, без учета которого наше представление о языке было бы не только неполным, но и искаженным. Поэтому мы лишь частично разделяем критические замечания А.Н. Савченко, относящиеся к главе, посвященной языковому знаку, в книге «Общее языкознание» [63] . Мы не против характеристики языка как знаковой системы, а против абсолютизации этой характеристики.
62
А.Н. Савченко.
63
А.А. Уфимцева. Понятие языкового знака. – «Общее языкознание (формы существования, функции, история языка)». М., «Наука», 1970.
Такая абсолютизация вызвана тем, что отдельным лингвистам несколько преждевременно показалось – чему способствовало не всегда продуманное перенесение в лингвистику семиотических моделей и понятийных схем, – будто в так называемых знаковых отношениях лежит ключ ко всем основополагающим марксистско-ленинским определениям языка. Привнесение прагматического отношения окончательно укрепило иллюзию, что человек и общество также охватываются знаковой теорией. Фактически же это было крайне упрощенное представление, которое, скорее, уводило от настоящих проблем. Во избежание недоразумения подчеркиваем: нас здесь интересует существо марксистско-ленинской концепции языка, а не вопрос о том, при рассмотрении каких других аспектов введение трех или четырех знаковых отношений даст более глубокие представления.
С проникновением в теорию языка семиотических моделей и понятий вновь оживилась также дискуссия о том, имеет ли знаковая модель односторонний или двусторонний характер, то есть относится ли к знаку только знаковая оболочка или также и содержание знака. С точки зрения языкознания, однако, важно не столько признание взаимосвязи между этими двумя аспектами – ее никто не отрицает, – сколько осознание того, что именно вследствие сложности вопроса изучение взаимозависимости этих двух аспектов относится к основным исследовательским задачам языкознания. Поэтому языковед применяет, как правило, двустороннюю модель. Это, однако, не означает, что такой подход со стороны языковеда есть единственно возможный и что нет таких методик, для которых более пригодной окажется односторонняя модель. Следовательно, ни ту ни другую модель нельзя обозначать как марксистскую или немарксистскую. Важно, в связи с чем она применяется.
Итак, вопрос о том, когда и как в некотором объекте исследования различать стороны, образующие единое целое, – это прежде всего вопрос угла зрения, под которым ведется исследование, что само по себе составляет исключительно важную проблему. Мы всегда должны различать, с одной стороны, язык как объект исследования – независимо от того, в каком качестве он выступает, – а с другой – наше развивающееся и совершенствующееся восприятие этого объекта. Те углы зрения, под которыми протекает наша познавательная деятельность и в какой-то мере происходит расчленение объекта, не идентичны объекту, и они не охватывают также всю совокупность его свойств и взаимосвязей. Если же поставить здесь знак равенства, то это послужит теоретико-познавательной основой для многочисленных абсолютизаций. Поскольку отдельные аспекты всегда оказываются на переднем плане, напрашивается вывод, что объект обладает лишь этим аспектом. Здесь же кроется одна из причин (дополненная научно-историческими и идеологическими факторами) возникновения теории, десятки лет преобладавшей особенно в структурализме, согласно которой язык – совершенно особый феномен, поддающийся изолированному исследованию как таковой, без учета «внешней» обусловленности. Подобный подход мешает представлению о языке как о многогранном, комплексном объекте, который, правда, в зависимости от угла зрения выступает в разном качестве, но сущность которого раскрывается лишь в единстве отдельных форм проявления. А это представление относится как раз к основным принципам марксистско-ленинского метода.
Конечно, недостаточно лишь заявить, что при анализе языка следует различать разные аспекты и ни один из них нельзя абсолютизировать. Должно существовать некоторое основополагающее начало, на которое опиралась бы взаимосвязь различных аспектов и которое поэтому было бы определяющей чертой особого, общественного качества языка. К. Маркс и Ф. Энгельс усматривали «сущность человека» в
«сумме производительных сил, капиталов и социальных форм общения, которую каждый индивид и каждое поколение застают как нечто данное» [64] ,
64
К. Маркс, Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Собр. соч. Изд. 2-е. М., Госполитиздат, 1955, т. 3, с. 37.
то есть в материальных общественных отношениях, которые постоянно создают и формируют человека. Следовательно, как нельзя из сущности человека вывести общество, а только наоборот – сущность человека формируется материальными общественными отношениями, – точно так же и язык не есть производное от сущности человека. Он возникает в процессе взаимодействия тех же условий, которые создают общественные отношения и человека, – в процессе труда. Так, Ф. Энгельс пришел к выводу, что
«объяснение возникновения языка из процесса труда и вместе с трудом является единственно правильным» [65] .
65
Ф. Энгельс. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. – К. Маркс, Ф. Энгельс.
Тем самым Ф. Энгельс дал исключительно важный в методологическом отношении ключ к пониманию сущности языка. Хотя мы сегодня обладаем гораздо бoльшими знаниями по отдельным вопросам возникновения, функционирования и структуры языка, энгельсовский принцип подхода до настоящего времени остается единственно верным.
В чем же значение этого объяснения возникновения языка «из процесса труда и вместе с трудом»? Существует много теорий о возникновении языка, но окончательного ответа на этот вопрос пока еще, разумеется, нет. Ясно одно, что на возникновение языка оказывало совместное влияние множество факторов. Несомненно, должны были существовать определенные биологические предпосылки воспроизведения и восприятия артикулируемой звуковой речи, а также оформления внутренней стороны языка. Мозг предка человека должен был обрести такое строение, которое бы делало возможным вообще появление речи. Вероятно, генетические факторы сыграли роль не только в возникновении языка, но и в унаследовании способности к овладению языком [66] . Но возникновение языка нельзя сводить лишь к результату биологической эволюции, это будет недостаточным объяснением. Возникновение языка – и честь открытия этого принадлежит К. Марксу и Ф. Энгельсу – в большой степени является результатом начала общественного развития человека. Другие факторы играли при этом роль предпосылок и сопутствующих условий.
66
Ср. по этому вопросу:
· N.P. Dubinin. Soziale Umwelt und die Evolution des Menschen. Urania. Leipzig / Jena / Berlin, 1973, Ht. 3, S. 28 – 33.
Следовательно, исходным пунктом для ответа на вопрос о причинах возникновения языка должно быть рассмотрение общественной функции коммуникации в первобытном обществе.
«Подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» [67] .
Но эта потребность не индивидуальная, данная от природы, как голод и жажда, она с самого начала носит общественный характер.
«Начинавшееся вместе с развитием руки, вместе с трудом господство над природой расширяло с каждым новым шагом вперед кругозор человека. В предметах природы он постоянно открывал новые, до того неизвестные свойства. С другой стороны, развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что– то сказать друг другу» [68] .
67
К. Маркс, Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Собр. соч. Изд. 2-е. М., Госполитиздат, 1955, т. 3, с. 29.
68
Ф. Энгельс. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. – К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр. соч., т. 20, с. 489.
Таким образом, решающей предпосылкой для возникновения языка была общественная потребность людей что-то сообщить друг другу. Но после того, как язык сформировался, он в свою очередь превратился в могучий стимулятор развития человека, его созидательной деятельности, а тем самым и общества.
Существенной причиной возникновения языка было, следовательно, определенное общественное содержание коммуникации, а не простое, типа количественного, развитие форм коммуникации, уже имевшихся в животном мире. Однако можно предполагать существование цепочки переходов от различных форм коммуникации в животном мире вплоть до человеческой коммуникации посредством языка [69] . Первоначально коммуникация первобытных людей была тесно переплетена с их трудовой деятельностью, являясь
69
Ср.: А.А. Леонтьев. Проблема глоттогенеза в современной науке. – «Энгельс и языкознание». М., 1972, с. 135 – 156.
«еще непосредственным порождением материального отношения людей» [70] .
Лишь постепенно она начала функционально, а затем и в отношении употребляемого языка отличаться от коммуникации у животных. В условиях все более развитого труда, следствием которого становилось качественно новое отношение человека к природе, больше не годилась первоначальная форма коммуникации, ограничивавшаяся еще в основном простым выражением эмоций. Коммуникация требовала нового средства, которое бы делало возможными обобщения, умственное освоение действительности, а также регулирование, планирование и координирование все более усложняющейся деятельности. Из этой необходимости постепенно и вырос язык.
70
К. Маркс, Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Собр. соч. Изд. 2-е. М., Госполитиздат, 1955, т. 3, с. 24.